Американец, глотнув вискаря из поданного слугой стеклянного бокала разбил его о палубу, видя, как безбожно мажут его комендоры в идущий полным ходом и виляющий для сбития прицела ближайший транспорт. Он сделал сегодня всё что мог, прошел сквозь эскадру противника, словно нож в масло, и сейчас понял, что потопление транспорта идущего на полной скорости есть задача крайне непростая. Что, по сути, представляет из себя пароход? Большой железный короб сопоставимый по размерам с его крейсером, только без вооружения и брони, да внутри корпус корабля не разделен на множество отсеков, а имеет просторные трюмы, но чтобы он затонул, необходимо нанести критические повреждения, а на это требуется время, а его как раз и нет! За кормой маячит не только броненосец, а еще и самый быстрый корабль противника – «Идзуми», который ловко стреножил систершипа и заставил его спустить флаг.
– Что же делать, что же делать, – Фило ходил по мостику взад-вперед, это помогало ему сосредоточиться, – приказать подготовить минный аппарат!
Аппарат был установлен в носовой части безбронного крейсера, системы Шварцкопфа, и американец знал, что пройти она может лишь два кабельтова. Соответственно, чтобы применить такой мощный, но увы не дальнобойный снаряд требуется дальность до цели минимальная, около всего одного кабельтова. И безбронный крейсер «Наньжуй» стал добирать кабельтов за кабельтовым приближаясь к долгожданной цели, японскому транспорту «Садо-мару». Но, Фило не учел того фактора, что все сражение его корабля происходило на глазах, коллег капитана парохода, и Акайо122, совершенно не собирался сдаваться, ему бы житья потом не было, одно дело в открытом океане, когда нет поддержки, а здесь е еще десяток пароходов и корабли «Тэйкоку Кайгун123» уже видны на горизонте. Да и вез он не рис, а солдат, и они, завидев вражеский корабль в зоне действия своих «табакерочных» винтовок стали стрелять непрерывно в моряков противника, убивая матросов у орудий, сигнальщиков, дальномерщиков, посыльных. В ответ с «Наньжуя» очередями заговорили шесть митральез, крутя ручки, которых, если успевали и небыли сражены пулями, матросы цинского корабля хотели заставить солдат замолчать навсегда, и дать возможность выполнить свой долг.
Фото 48 – Митральеза Монтиньи i870 год.
Началось сближение двух кораблей на пистолетную дистанцию. Потери были у обеих сторон. Падали солдаты-резервисты сраженные митральезными пулями и шрапнельными снарядами тех орудий, которые успевали выстрелить, а были случаи, что пули попадали в заряды пороха, которые подносили к орудиям, и тот вспыхивал, образовывая пожар на своём корабле. Падали сраженные матросы безбронного крейсера, но минеры уже замкнули гальваническую цепь по приказу Фило Мак Джефферсона, и стальная сигара взяла курс на жирный транспорт. Его капитан Акайо решив, что двум смертям не бывать, а одной не миновать, круто переложил штурвал, намереваясь таранить корабль противника, торпеда тем временем достигнув борта транспорта срикошетив, прошла вдоль борта вперед и к носу корабля. Корпус транспорта как огромный скребок, еще повинуясь штурвалу стал опасно приближаться к корпусу безбронного крейсера, где все офицеры набились в тесную боевую рубку мешая друг другу, и произошел не только навал, одного корабля на другой, но и взрыв торпеды между корпусами. Силе взрыва никуда было не деться, и она поровну разделила свою взрывную энергию. Оба корабля получили критические обширные повреждения носовой части обшивки корпуса, и на палубу «Наньжуя» стали перепрыгивать японские солдаты, коля штыками и рубя палашами всех цинских моряков, что попадались им под руку. Тут же пытались спустить спасательные шлюпки и поднять японский флаг, что им конце концов и удалось. Так, что официально в этом сражении, которое вскоре в анналах124 истории получило название сражения на траверзе Тайбэя японцами было захвачено два корабля из трех.
Фило Мак Джефферсон поднял руки вверх, его проводили к вице-адмиралу Кавамуре, на броненосец «Фусо», а всех остальных цинских офицеров и матросов казнили на месте в качестве мести за своих убитых товарищей. Фило с интересом профессионала наблюдал, как палуба под его ногами опущена сторону кормы градусов на пять: «Значит и японец снарядов наших нахватал».
Его подвели к командующему японским флотом и тот, прямо глядя в глаза:
– Вы храбро сражались, очень храбро. Почему Вы не покончили жизнь каким-либо доступным способом, как сделал бы я уверен каждый японский офицер, лишь бы не попасть в плен?
– Я честно отработал свой гонорар, с имеющимися силами нанести Вам максимальный ущерб, и мне это черт возьми удалось. Ничего личного, просто бизнес.
Кавамура был поражен отношением американца к войне.
– Прикажите предоставить мне отдельную каюту, сигару и виски, не Ваш вонючий саке, а также горячей воды, и при первой возможности пересадите меня на американский пароход!
Ссориться с союзником в виде Североамериканских соединенных штатов в намерения Кавамуры не входило, а эта страна рьяно защищает своих даже частных лиц, находящихся за рубежом, и он выполнил все просьбы адмирала противника, тем более тот фактически подарил «Тэйкоку Кайгун» два пусть и безбронных, но крейсера своими безрассудными маневрами. Пластырем Макарова для заделки пробоин «Фусо» Кавамуре решил пренебречь, тем более что пластырь то был один, а пробоин две находящиеся с противоположных бортов, полностью закрыть брешь все равно бы не удалось, а на «Наньжуе» пробоину в носу, изобретение русского самоучки, надежно прикрывало. Правда пока спасали безбронный крейсер утопили пароход «Садо-мару» позабыв о нем, но война без жертв не бывает, и Кавамура назначил бывшего капитана парохода, командиром вспомогательного крейсера «Тайвань». Солдат же 1-й бригады, 2-й резервной дивизии почти всех удалось спасти, но к ним, а затем и ко всей дивизии приклеилось название «мокрая». Их разместили на других транспортах, а также на безбронном крейсере «Наньчэн», который вице-адмирал переименовал в «Хайнань», тем самым недвусмысленно рассказав о своих притязаниях в ходе ведущейся войны.
И эскадра разделилась, корабли получившие повреждения, а это «Фусо», «Хиэй» и «Тайвань» отправились в ближайший порт. А «Цукуси», на котором и поднял свой флаг вице-адмирал Кавамура с «Хайнанем» и транспортами взяли курс на порт Хонгая, чтобы высадить солдат, не на необорудованном побережье, а в нормальном порту, значительно сократив время на собирание рот, батальонов и полков.
Вице-адмирал глядел на уходящий в даль свой броненосец, неприлично осевший кормой, и рассуждал: «Встреча, даже с тремя слабыми не бронированными кораблями сильнейшему броненосцу далась очень тяжело. Броня выдержала, даже 8,5-дюймовые снаряды, но кто застрахован от попаданий в подводную часть корпуса, да еще в один отсек с двух сторон? А если бы был шторм? Тогда из-за глупого повреждения страна могла лишиться красавца «Фусо»? Вывод один, надо заниматься водоотливными средствами, конструктивной защитой подводной части корпуса, а также обеспечить защиту матросов, находящихся по долгу службы на верхней палубе корабля, путем установки противопульных экранов из чего угодно, коек, бамбуковых дощечек, тонкой брони, но надо. Так как он видел тела цинских моряков после тридцати попаданий пуль от «табакерочных» винтовок».
За мыслями Кавамура и задремал в уступленном ему капитаном корабля кабинете, а океан покачивал, куда более меньший чем «Фусо» корабль.
Глава 18
Маркиза Ито известие о морском сражении, где один транспорт утоплен, но два безбронных крейсера захвачены застало, когда он устраивал прием с иностранными корреспондентами газет в Токио, которые так и норовили выяснить подробности не только уже состоявшихся военных побед, но, что было особенно неприятно и будущие военные планы. Причем вопросы были составлены вполне профессионально, так как касались не только тем общего характера иди идеологического, о превосходстве военной организации Японской империи, где четыре основные профессии самураев, чиновников, ремесленников и крестьян мирно и взаимовыгодно сосуществуют. Но, и вопросов комплектации воинских подразделений, боевой подготовки, логистики, вооружения и медицинской помощи.
Совсем не отвечать маркиз Ито не мог, так как тогда западные корреспонденты поедут в поднебесную и им все покажут в невыгодном свете. Необходимо было ответить прямо, кривда125 всегда заметна, но не углубляясь и ни в коем случае не открывая всех секретов, то есть ради блага любимой страны избрать путь лжи126.
И маркиз Ито стал отвечать на вопросы журналистов, сам поглядывая на свои Бреге127:
– Как решили напасть на империю Великой Цин, ведь ресурсы империи неисчерпаемы! – спросил бородатый пузатый француз.
– Я так не считаю, у них есть то, что должно принадлежать нам, а именно острова, и территории, граничащие с Аннамом, – деликатно ответил Ито.
– У Вас всего шесть боевых кораблей, как же с такой немощью можно затевать серьезный конфликт, – поинтересовался корреспондент из Санкт-Петербурга.
– Во Владивостоке вообще один броненосный крейсер, а остальное в принципе только дрова, а Вы не боитесь вступать в конфронтацию с Владычицей морей.
– Как показали себя орудия Круппа и самодвижущиеся мины Шварцкопфа? – германский холеный, словно половой128 в трактире, корреспондент тщательно записывал все слова Ито, будто откровение Христа.
– Как Вы знаете господа, если крупный калибр представлен 10-дюймовыми орудиями Армстронга, которые мы хотим заменить по окончанию боевых действий, как недостаточно скорострельные, то средний калибр в 6 и 4,7-дюйма представлен в основном германскими орудиями Круппа, которые тоже не слишком скорострельны, но качественно сделаны, и очень надежны. Самодвижущиеся мины еще не применяли, но, когда испытывали все было великолепно.