– Последний раз смотрела пару лет назад.
– И как?
– Не впечатлило.
– Вот и я о том же. То ли дело театры… Когда слышишь «Большой театр», уже представляешь нечто массивное и грандиозное. Туда богатеньким детишкам не попасть и не испортить непорочное искусство.
– Но вы же попали в Театральный университет.
– Я – это исключение, которое лишь подтверждает наличие правила. У меня всегда было то, что в театре называют страстью. Если бы не заметили мои музыкальные способности, то я бы старался пробиться в театр, да и в будущем не хочу отказываться от этой мечты.
– Это все здорово, но мне бы хотелось узнать: когда вы последний раз общались со своими приятелями?
– Еще во времена учебы, около двух лет назад.
– И вы не пытались связаться?
– На сайте университета выкладывали видео с выпускного. Оба вели себя как обычно, много шутили и улыбались, так что уверен, у них все хорошо.
– Кто-то из них похож на вот этого человека? – Я показала ему стоп-кадр с камер.
– По телосложению похож на обоих, не думаю, что за два года они могли сильно набрать. Прической больше похож на Беса, у Толи были длинные волосы почти до лопаток. Когда ему делали замечание, то он говорил, что лучше уйдет из университета, чем пострижется. К тому же никогда не видел у него портфеля из-за проблем со спиной. Тетради он носил в небольшой сумке или просто в руках. Больше ничего сказать не могу.
– Судя по их специальностям, они неплохо рисуют?
– Да, Саша окончил художественную школу и около десяти курсов еще до поступления в университет, а Толя с самого детства увлекался художеством. На практике обоим приходилось много работать в Выборге или на объектах в Петербурге, так что у них есть и теория, и практика. Считаете, это кто-то из них угрожает мне?
– Точно сказать не могу. Как вы сами думаете?
– Я общался с ними не так хорошо, как, например, с Валентином, да и близкими друзьями нас не назовешь. Общались, потому что всем было комфортно, ни больше ни меньше. Валентин оказался не самым хорошим человеком, но я хотя бы знал причины, а в случае с этими двумя у меня нет никаких предположений.
– Значит, мне нужно будет проверить их двоих. Спасибо за информацию. И кстати, – вдруг вспомнила я, – вы Олега Семенова упоминали. Мне бы хотелось и его проверить. Только Олегов Семеновых полным-полно. Поможете?
– Попробую, только зачем это нужно? – недовольно буркнул Валерио. – С Олежкой мы ни разу не ругались, нормально общались. Но я посмотрю по сети, где он сейчас.
– Если еще что-то будет нужно, вы обязательно приезжайте. Нам тут не очень-то весело, – Лера грустно улыбнулась, провожая меня у ворот.
– Обязательно.
Приехав домой, я не стала откладывать дела на потом и сразу села искать информацию на приятелей Валерио. Они не показались мне подозрительными, но, как уже выяснилось, даже я могу ошибаться. Так или иначе, с ними нужно закончить побыстрее, потому что скоро Стасюк должен прислать результаты анализа программы по распознаванию лиц.
Первое, что я сделала, это нашла фамилию Портного – Митин. Сейчас он работает реставратором в Выборге, занимается памятниками и зданиями, кстати, очень успешно справляется. О нем даже в местной газете статью написали. Что же касается Беса, то он взял девичью фамилию своей матери и стал Ласниным Александром Григорьевичем. За два года успел поработать и в Москве, и в Казани, даже в Калининград успел заскочить, а сейчас совместно с еще одним выпускником института искусств основал свою компанию во Владивостоке. Думаю, что ни у кого из них не было ни мотивов, ни времени, чтобы кататься за Валерио и писать ему письма с угрозами. С другой стороны, все возможно. Опять же, подозрительный момент: с чего бы Бесу менять такую необычную фамилию? К тому же художник – профессия довольно-таки вольная, что мешает тому же Бесу-Ласнину приезжать на концерты Валерио откуда бы то ни было, пусть даже и из Владивостока? На самолете часов десять лететь…
Я подумала-подумала и полезла в сеть, искать контакты этих деятелей. После чего созвонилась с обоими, привычно уже представившись журналистом. Митин-Портной и впрямь работает в Выборге. Я уточнила у него, чем он занимается именно сейчас, пробила через интернет заказчиков объекта – памятника кому-то из советских деятелей – и выяснила, что работа кропотливая, проверяющие от местной администрации чуть не каждый день на объект наезжают. То есть Митина мы исключаем.
А вот с Бесом-Ласниным все сложилось иначе. Во-первых, сам он трубку не взял. Во-вторых, в фирме, оформленной на него и некоего Юрасова Вадима Павловича, сказали, что Ласнин предпочитает работать удаленно, и где его найти – никто, за исключением разве что Юрасова, не знает.
Я позвонила Юрасову. Тот рассказал, что его друг постоянно мотается по всей стране, договариваясь с заказчиками насчет рекламного оформления объектов и продумывая детали. А в настоящее время он в Москве, ведет переговоры по поводу оформления одной из станций метро.
Положив трубку, я задумалась. А ведь от Москвы до Тарасова даже поездом часов шестнадцать ехать. Автобусом или на авто и того быстрее будет. К тому же, если арендовать машину или взять такси, трудно будет доказать, что ты не в столице, а в приволжском провинциальном городе. Самолетом быстрее, конечно, но там несложно запросить информацию и выяснить, кто, куда и когда летал.
Так, и что мне делать? Я снова попыталась набрать Ласнина и опять с тем же результатом. И вообще, как-то расследование не задалось.
Саша не отвечал на мои сообщения. Видимо, возникли некоторые сложности с программой или его снова загрузили коллеги. Увы, такое бывало нередко. Иногда он помогает по доброте душевной, иногда пытается выслужиться перед начальством, но все это неминуемо приводит к буквально проживанию на работе. И я была не против, если бы он вовремя отвечал.
С момента, как Саша прочитал мое сообщение, прошло больше шести часов. На звонки он также не отвечал, так что я решила не терять время и посмотреть, как преступник мог покинуть вокзал. Там, куда он направился, нет выходов, но наверняка есть отверстие в заборе, о котором он прекрасно знал, а может, и сам его сделал. За территорией вокзала находился небольшой лесок и речка. Идти туда не было смысла. Скорее всего, он продолжил идти вдоль забора и вышел к остановке, откуда и уехал. К сожалению, городские камеры транслируют изображение только в режиме реального времени, и посмотреть записи не получится. Как же много сейчас завязано на камерах. Они буквально везде, и скрыться от их взгляда не удастся никому. Другой вопрос: сможешь ли ты обмануть тех, кто сидит за этими камерами? Опытные карманники могут обчистить человека у всех на виду, но никто этого не заметит.
Мои размышления прервал телефонный звонок.
– Татьяна Александровна, извините, что не отвечал, – уставший Стасюк еле выговаривал слова, – был очень занят.
– Я так и поняла. Есть какие-то новости?
– Да, я загрузил видео в несколько программ, но все они дали немного разные результаты. Чтобы выяснить примерный фоторобот преступника и его особенности, нужно сравнивать и находить между ними общее. У меня на это уйдет пара дней точно, если не больше.
– А твои ребята помочь не могут?
– Сейчас не могу их отвлекать. У всех свои задачи от начальства.
– Сможешь выслать мне результаты по почте?
– Объем слишком большой, чтобы сразу переслать все. Можно по частям, но это будет очень неудобно и долго.
– Тогда я сейчас приеду. Чем быстрее его фоторобот будет у нас на руках, тем проще будет засечь его в толпе.
– Буду очень благодарен.
По пути я решила заехать в кофейню и взять небольшой подарок для Саши. Все-таки он делает много для расследования и старается всегда помочь. Стакану кофе и пирожному он был рад не меньше, чем мне.
– Если кратко, то в распоряжении полиции есть несколько программ по распознаванию лиц. И вроде все бы ничего, работают исправно. У нас они стали использоваться совсем недавно, но уже показали, что отлично справляются со своей задачей. Однако если загрузить одно и то же видео во все программы, то каждая выдаст что-то свое. Я впервые использую сразу три программы одновременно, поэтому не могу сказать, какая из них наиболее точная.
– Ты говорил, что результаты примерно схожи.
– Да, и это одновременно хорошо и плохо. Хорошо, что фотороботы сильно совпадают. Это значит, что все работает. Вместе с тем они расходятся в мелких деталях, например в посадке глаз, форме носа или других особенностях лица, а ведь по таким мелочам и находят большинство преступников.
– Мы можем приступать?
– Конечно, я уже подготовил несколько копий. Можете помечать сходства прямо на них или писать рядом. Когда найдем все, я отредактирую, и мы получим готовый фоторобот. Также есть список приблизительных особенностей.
– Дай-ка посмотрю… ого, внушительный список. И они все достоверны?
– Точно не могу ответить, но какие-то, безусловно, есть. Их мы, увы, проверить не можем.
– Я заберу?
– Да, у меня есть еще несколько, да и в любой момент могу распечатать еще.
– Кто-то к нам присоединиться?
– Сейчас у всех есть дела. Какие именно и насколько сложные – не знаю, поэтому остается только предполагать, что они справятся быстрее и смогут помочь нам. Они у меня молодцы, много работают и не жалеют сил.
– Тогда и нам следует начать.
Это чем-то напоминало игру «Найди отличия», только наоборот. С усидчивостью у меня никогда проблем не было, но после первого часа мозг начал кипеть, а после второго я решила сделать перерыв.
Поначалу все шло гладко и без проблем. Сходства, как будто, так и попадались, оставалось лишь успевать их записывать. Однако с каждым новым взглядом казалось, что черты не такие уж и похожие. Приходилось вычеркивать, заново сравнивать, и так снова и снова.
– Теперь понимаете, почему я сказал, что мне потребуется пара дней?
– Не уверена, что это дело ограничилось бы всего парой.