Заинтересовавшись джипом, приник к стеклу. Тонированное безобразие едва-едва показала мне пару ящиков на заднем сидении. Один, судя по длине горлышек — с пивом, второй — с винными бутылками.
Не охочий до пива, я поймал себя на желании напиться вина. Оно должно согреть и разогнать хмарь загородного дома. Наверняка, не магазинная дрянь. Ручаюсь, ящики на заднее сиденье хранят не последние марки алкоголя, а что-то марочное. Вряд ли Денис Львович пил что-то общественное.
Пришлось топать до второго этажа в поисках сейфа. Там должны быть ключи от автомобиля.
Я честно не понимал, зачем на втором этаже четыре спальни с фактически идентичным интерьером. В разных концах этажа нашёл два санузла. Поразительно, но из горячего крана текла… горячая вода! Почему тогда нет отопления? Или зимой здесь хозяева не обитают? Так в России больше половины года сплошная зима!
Неплохо бы погреться в ванне, — раздумывал я, уходя из первого санузла, но во втором, что побольше, наткнулся на джакузи.
— Тут же всё для жизни! Почему ещё жили в городской суете!? — Орал я на стены, шлясь из спальни в спальню. — Я вас не понимаю, Чудиновы!
Картина морского плана с фрегатом посреди бушующего океана притянула внимание. О, интуиция, неужели ты привела меня к сейфу? Руки осторожно отодвинули морскую баталию со стихией, и голая стена на все сто процентов сообщила мне, что ясновидящий из меня никудышный — не было там сейфа.
— М-да, интуиция всегда срабатывает, когда подсказываю другим, а не себе. И где сейф? Я вина хочу. Не ломать же стекло.
Второй этаж так и не подарил мне знаний о нахождении сейфа. Намереваясь плюнуть на вино, подкинуть дровишек и укутаться в одело на диване возле камина, предварительно спёртое с одной из кроватей, я невольно бросил взгляд на ещё одну лестницу, ведущую на чердак. Она была более крутой на подъём и по виду говорила, что чердак скорее действительно третий этаж, чем склад под звёздами.
Поднявшись, не разочаровался. Одна огромная комната третьего этажа была огромной библиотекой с бесчисленными стеллажами книг вдоль стен и обсерваторией разом.
Под потолком, затемнёнными стёклами открывалось небо, а посреди комнаты стоял телескоп и пара кресел. Я хотел возмутиться, раздумывая, как это эти доморощенные астрологи собрались смотреть в небо, если стекло затемнено, но туча накрыла небо, и я увидел небо более внятно.
Стёкла потеряли тонированность, едва лучи солнца перестали попадать на него. Какое-то специальное покрытие. Когда светло — затемняет, когда темно — видно лучше.
Захотелось завалиться в кресло с книгой и читать, читать, дожидаясь времени звёзд, когда смогу посмотреть на этот далёкий свет, что летит к нам миллионы лет. Но тепло ещё не дошло обсерватории. Это по физике вещей тёплый воздух должен был скапливаться под крышей дома, протапливая сверху вниз, но конструкция этого дома и слишком большой объём размывали физические законы.
Заглянув в телескоп, прошёлся вдоль стеллажей. С десяток тысяч книг, не меньше: классика, фантастика, проза, триллеры, ужасы, детективы, энциклопедии. Полные собрания сочинений на любой вкус, нет только жалких книжонок в мягких обложках. На одной из полок на стеллаже нашёл листик. В нём было аккуратным знакомым почерком Антона выведено: «Я с тобой».
Я навсегда только Твой [9].
Её губы не тронут моих.
Замечтавшись, отдёрну её,
Не касайся, я слышу
Совсем другой смех.
И твой взгляд никогда не пронзит,
И улыбка твоя перед Ней —
Горький яд.
Отойди, я не твой,
Не вернуть прошлых дней
Нам назад.
Просто повстречал ту,
Что живёт во мне.
Просто прошлый мир сгорел,
На Ней сошёлся белый свет!
Просто разум мёртв,
А душа поёт.
И любовь сильней меня
Вместе с Ней поёт.
Ей Тобою не стать никогда.
И дыханье моё не замрёт.
Просто снова отдёрну её,
Пусть тепло,
Что сберёг для тебя
Не крадёт.
Мне Твой запах милей всех духов.
И задумавшись, мир встрепенет.
Да, я снова с тобой,
Пусть вокруг все
Не верят в любовь.
Просто повстречал ту,
Что живёт во мне.
Просто прошлый мир сгорел,
На Ней сошёлся белый свет!
Просто разум мёртв,
А душа поёт.
И любовь сильней меня
Вместе с Ней поёт.
Просто повстречал ту,
Что живёт во мне.
Просто прошлый мир сгорел,
На Ней сошёлся белый свет!
Просто разум мёртв,
А душа поёт.
И любовь сильней меня
Нас опять сведёт.
Ё-моё, Антоха, ты чего Жанке песню писал что ли? Жалко я не нашёл раньше и не успел опубликовать. Ладно, может в следующий раз? Редактор не против, вроде. Во всяком случае, сюда ещё вернусь. Ведь сам себя перестану уважать, если в эту ночь буду спать, а не сидеть здесь до утра.
Развернувшись к выходу, у двери заприметил высокий сейф. Он был вмурован в стену и довольно узок. Покопавшись в карманах в поисках бумажек с кодом, я впервые в жизни приступил к нелёгкой работе легального «медвежатника» [10].
— Итак, джакузи, вино, тепло, еда, да ещё и книжка. Мечты сбываются, Игорь. Не так ли? Что ещё надо после часов на площади, прокуренного насквозь такси и лазанья по сугробам? — Прислушался я к собственному эху.
Глава 3 — Стража -
Мать стояла передо мной и что-то шептала. Я старался приблизиться вплотную, но и тогда не мог различить слова в её шёпоте. Словно посторонний шум мешал различить монолог или я просто не хотел услышать.
Образ расплылся.
Рык на ухо и пинок ногой по рёбрам выбили дух. Что-то большое и сильное выбросило меня с дивана почти под самый камин. Едва не упал лицом в костёр.
Возмущаясь таким поворотом событий, я отпрянул от камина и, хотел было уничтожить нечто, ворвавшееся в сон, но то «нечто» припечатало мощной пощёчиной к полу. С разбитых губ на ковёр потекли сложно отмываемые краски.
— Оставь его, Бульдозер. Он нам ещё пригодиться для бумажной волокиты, — прогрохотал откуда-то сбоку до боли знакомый голос, который не могу забыть и ночью — Колчиков. Старший.
— Да он же пьян, как собака. Бутыль вина у дивана. — Бульдозер подобрал бутылку. — О, красное полусухое.
Дурак, я только согревался и решил немного вздремнуть перед ночными бдениями. Но судя по всему, бдения теперь будут совсем другими. Попал, так попал.
Я привстал с пола, повернулся к Колчикову, зло бросая:
— Какого чёрта тебя от меня надо? Твоей семье мало смертей?
Бульдозер врезал наотмашь. Так как весил он центнера полтора, удар отбросил меня как пуховую подушку.
— То, что на тебя свалилось, тебе не принадлежит.
— Тебе тем более, ублюдок. Сын убийцы!
Бульдозер рухнул сверху, вдавливая в диван и не позволяя дышать.
— Отдай по-хорошему то, что говорит босс, и, возможно, останешься жив, — почти по слогам проговорил мужик.
— Пошёл к чёрту, — прошептал я, не в силах вдохнуть.
— Малец не обучен культуре поведения. Подними молодого наверх и поучи уму-разуму, да и так… помни для профилактики. — Обронил Колчиков, глядя в окно. Там ещё двое мордоворотов из его «команды» расчищали снег от ворот до ворот. Наверное, хотели загнать машину на территорию.
— Сука ты, мы же с отцом тебя от тех мужиков спасли.
Колчиков хмыкнул.
— Твой отец был хорошим человеком. Но не умным. Вот и ты влез не в своё дело, пацан.
— Хорошо, босс, — Бульдозер меж тем приподнялся и подхватил меня на плечо. Я был как пушинка для этого перекаченного «шарика».
Я послушно распластался на плече, ловя воздуха столько, сколько мог. Лучше не дёргаться. Геройство сейчас ни к чему. Одним ударом этот титан вогнёт все гвозди в крышку гроба.
— Как ты меня нашёл, Колчиков? — Крикнул я, когда поднимались на лестнице.
Бульдозер сжал за торс, перекрывая дыхание, чтобы желания задавать вопросы больше не возникало. Но Колчиков снизу проговорил:
— Все охранные конторы в городе теперь принадлежат мне. Едва ты появился здесь и отключил сигнализацию, как мои люди предупредили меня. В доме Дениса трогать тебя было неудобно, но здесь за городом, да ещё и когда никого нет — лучшего варианта не придумать.
Вот же лохонулся, Игорь. Какой же ты всё-таки лох. Если под ним все охранные агентства, то под Колчиковым едва ли не полгорода. Наверняка и часть полиции.
Я бормотал сам себе, раздумывая, что конкретно будет сейчас делать со мной Бульдозер. Богатая фантазия рисовала всё, что угодно.
Качок бросил меня через плечо так, что я прокатился по кровати и свалился за её пределами.
Он застыл у выхода из спальни и хрустнул костяшками пальцев.
— Что вам от меня надо, уроды?
— Бумаги.
— Я не тупой, прекрасно понимаю, что едва подпишу, как тут же отправлюсь на тот свет.
— Отправишься в любом случае, но если не подпишешь, я буду отправлять тебя медленно. — И Бульдозер врезал кулаком в стену. Большая вмятина разошлась десятками трещин.
Проломил стену!
Умереть бы от одного такого удара, а то будет бить потихоньку, эсэсовец чёртов.
— Ты же должен знать, толстозадый, что мой отец тоже работал охранником Колчикова.
— Ага, — буркнул Бульдозер. — Доработался. Твой папашка был слишком принципиальным. Вот и пришлось ребятам шепнуть, чтобы за перо взялись. Так служивые тебя ещё и тебя под монастырь подвели… перестарались. Ретивые. — Довольно хохотнул качок.
— Гопы? — Я понял не сразу. — Так это были ваши гопы?!
— Ты что такой тупой?
Я уткнулся лицом в подушку, принимая новую правду.
Силы испарились. В горле застыл ком.
Сучья семья! Старший убил родного отца, младший — брата. Что у меня можно ещё забирать? Всё это имущество с радостью поменяю на то, чтобы вернуть к жизни хоть кого-то из потерянных. Деньги — приходящее, смерть — навсегда.