– А я, думаешь, могла бы? – просто спросила Терез, не успев взвесить, насколько рискован вопрос.
– Что?! – Ричард улыбнулся. – Влюбиться в девушку? Конечно, нет. О боже, ты ведь не влюбилась, а?
– Нет, – ответила Терез неестественным, неубедительным тоном, но Ричард, похоже, тона не заметил.
– Опять пошёл. Смотри, Терри!
Вихляя, змей тянулся прямо вверх, всё быстрее и быстрее, и катушка кружилась в руках у Ричарда. Как бы то ни было, подумала Терез, сейчас она счастливее, чем была когда-либо раньше. Так к чему же беспокоиться, пытаясь всему дать определение?
– Эй! – Ричард рванул за катушкой, которая скакала, как безумная, по земле, словно тоже хотела её покинуть.
– Хочешь подержать? – спросил он, поймав катушку. – Практически отрывает от земли!
Терез взяла катушку в руки. Нити осталось совсем немного, и змей теперь едва был виден. Поддавшись ему и полностью вытянув руки вверх, она почувствовала, как змей слегка её приподнял – дивное чувство парения, – как будто и в самом деле он мог бы унести её в небо, если бы собрал все силы.
– Трави! – закричал Ричард, размахивая руками. Рот его был раскрыт, а на щеках проступили два красных пятна. – Трави!
– Нитки больше нет!
– Я её обрежу!
Терез не поверила своим ушам, но оглянувшись, она увидела, как он достаёт из-под полы пальто нож.
– Нет, – сказала она.
Ричард со смехом подбежал к ней.
– Нет! – негодующе воскликнула она. – Ты с ума сошёл?
Руки устали, но она ещё сильнее вцепилась в катушку.
– Давай обрежем! Так интереснее! – И Ричард врезался в Терез со всего маху, потому что смотрел вверх.
Терез отдёрнула катушку в сторону, так, чтобы он не дотянулся. От гнева и изумления она не могла говорить. В какой-то момент она испугалась, подумав, что Ричард, возможно, и в самом деле потерял рассудок, и тут её качнуло назад – натяжение пропало, в её руках была пустая катушка.
– Ты сумасшедший! – закричала она на него. – Ты ненормальный!
– Это всего лишь воздушный змей! – смеялся Ричард, вытягивая шею и вглядываясь вверх, в пустоту.
Терез тщетно искала глазами, пытаясь увидеть хотя бы болтающуюся нить.
– Зачем ты это сделал? – В её голосе звенели слёзы. – Это был такой прекрасный змей!
– Это всего лишь воздушный змей, – повторил Ричард. – Я могу сделать ещё одного.
Терез начала одеваться, потом передумала. Она до сих пор была в халате и читала принесённый Филом текст «Дождика» – листы теперь валялись разбросанные по всему дивану. Кэрол сказала, что она на Сорок восьмой и Мэдисон. Она может быть здесь уже через десять минут. Терез оглядела комнату, потом – своё лицо в зеркале, и решила оставить всё как есть.
Она отнесла в раковину несколько пепельниц и вымыла их. Аккуратно стопкой сложила текст пьесы на рабочем столе. Ей было интересно, придёт ли Кэрол с новой сумкой. Накануне вечером Кэрол позвонила откуда-то из Нью-Джерси, где она была с Абби, и сказала, что сумка прекрасна, но подарок этот чересчур шикарен. Терез улыбнулась, вспоминая, как Кэрол предлагала его вернуть. По крайней мере, сумка ей понравилась.
Раздались три коротких звонка в дверь.
Терез заглянула вглубь лестничного пролёта и увидела, что Кэрол что-то несёт в руках. Она сбежала вниз.
– Он пустой. Для тебя, – улыбнулась Кэрол.
Это был обёрнутый упаковочной бумагой чемодан. Кэрол высвободила пальцы из-под ручки чемодана и дала Терез его нести. В комнате Терез водрузила чемодан на диван и аккуратно разрезала коричневую бумагу. Чемодан был толстой светло-коричневой кожи, совершенно гладкий и однотонный.
– Он ужасно красивый! – воскликнула Терез.
– Нравится? Я даже не знаю, нужен ли тебе чемодан.
– Конечно, нравится. – Это был совершенно её чемодан, именно этот и никакой другой. На нём красовались маленькие золотые буквы её инициалов: Т.М.Б. Она вспомнила, как Кэрол в канун Рождества спросила её второе имя.
– Разберись с замком и посмотри, нравится ли он тебе изнутри.
Терез так и сделала.
– Запах мне тоже нравится, – сказала она.
– Ты занята? Если занята, я уйду.
– Нет. Садись. Я ничего не делаю, просто читаю пьесу.
– Какую пьесу?
– Для которой я должна делать декорации. – Она вдруг поняла, что никогда в разговорах с Кэрол не упоминала сценографию.
– Декорации?
– Да… Я театральный художник. – Она забрала у Кэрол пальто.
На лице Кэрол появилась изумлённая улыбка.
– Какого чёрта ты мне не сказала раньше? – тихо спросила она. – Скольких ещё кроликов ты собираешься вытащить из шляпы?
– Это моя первая настоящая работа. И это не бродвейский спектакль. Его ставят в Виллидже. Комедия. У меня пока ещё нет членства в профсоюзе. Для этого мне придётся дождаться работы на Бродвее.
Кэрол расспросила её о профсоюзе, о членстве низшей и высшей категорий, которые соответственно стоили полторы и две тысячи долларов. Кэрол спросила, достаточно ли у неё накоплено денег.
– Нет, всего несколько сотен. Но если я получу работу, мне дадут рассрочку.
Кэрол сидела на стуле – том самом, на котором часто сидел Ричард, – и наблюдала за ней. По выражению её лица Терез поняла, что вдруг возвысилась в её глазах. Она в толк не могла взять, почему раньше не сказала Кэрол, что она сценограф и что у неё в действительности уже есть работа.
– Что ж, – проговорила Кэрол, – если это поможет тебе получить работу на Бродвее, ты согласишься взять у меня взаймы остаток суммы? Просто в качестве коммерческой ссуды.
– Спасибо. Я…
– Мне хочется это для тебя сделать. В твоём возрасте тебя не должна беспокоить выплата двух тысяч долларов.
– Спасибо. Но я ещё пару лет не буду к этому готова.
Кэрол подняла голову и тонкой струйкой выпустила изо рта дым.
– Ой, ну они же не отслеживают стажировки?
Терез улыбнулась.
– Нет. Конечно, нет. Хочешь выпить? У меня есть бутылка ржаного виски.
– Как славно. С большим удовольствием, Терез. – Кэрол встала со стула и принялась разглядывать полки в кухоньке, пока Терез возилась с виски. – Ты хорошо готовишь?
– Да. У меня лучше получается, когда есть для кого. Я делаю вкусные омлеты. Ты их любишь?
– Нет, – решительно ответила Кэрол, и Терез рассмеялась. – Может, покажешь мне что-нибудь из своих работ?
Терез достала из стенного шкафа портфолио. Кэрол села на диван и стала внимательно всё рассматривать, но из её комментариев и вопросов Терез заключила, что она считает эскизы слишком экстравагантными, чтобы их можно было использовать, и к тому же, возможно, не особенно хорошо выполненными. Кэрол сказала, что ей больше всего нравится декорация к «Петрушке» на стене.
– Но ведь это то же самое, – сказала Терез. – То же, что рисунки, только в форме макета.
– Ну, возможно, дело в твоих рисунках. Так или иначе, они очень жизнерадостные. Мне это в них нравится. – Кэрол взяла в руки стоявший на полу бокал с виски и откинулась на спинку дивана. – Ты видишь, я не ошиблась, а?
– В чём?
– В тебе.
Терез не знала, что именно она имеет в виду. Кэрол улыбалась ей сквозь сигаретный дым, и это приводило её в замешательство.
– А ты думала, что ошиблась?
– Нет, – ответила Кэрол. – Сколько приходится платить за такую квартиру?
– Пятьдесят в месяц.
Кэрол прищёлкнула языком.
– Мало что остаётся от зарплаты, да?
Терез склонилась над папкой с эскизами, завязывая тесёмки.
– Да. Но скоро я начну зарабатывать больше. Да и здесь я тоже навсегда жить не останусь.
– Конечно, не останешься. А ещё ты будешь путешествовать, так же, как делаешь это в своём воображении. Увидишь дом в Италии и влюбишься в него. А может быть, тебе понравится Франция. Или Калифорния, или Аризона.
Терез улыбнулась. У неё, вероятно, не будет на всё это денег, когда настанет час.
– Люди всегда влюбляются в то, чего не могут иметь?
– Всегда, – ответила Кэрол, тоже с улыбкой. Она провела пальцами по волосам. – Кажется, я всё-таки отправлюсь в поездку.
– Надолго?
– На месяц или вроде того.
Терез положила портфолио в стенной шкаф.
– Как скоро ты едешь?
– Прямо сразу. Видимо, как только всё улажу. А улаживать там мало что есть.
Терез обернулась. Кэрол водила сигаретой по пепельнице. Для неё ничего не значит, подумала Терез, что они месяц не увидятся.
– Почему бы тебе не поехать куда-нибудь с Абби?
Кэрол подняла глаза на Терез, потом – на потолок.
– Во-первых, не думаю, что она свободна.
Терез пристально на неё посмотрела. Она что-то затронула, сказав об Абби. Но сейчас лицо Кэрол было непроницаемо.
– Это очень мило с твоей стороны, что ты позволяешь мне так часто с тобой встречаться, – сказала Кэрол. – Знаешь, у меня нет сейчас желания общаться с теми, с кем я обычно общаюсь. Да это, в принципе, и невозможно. Всё рассчитано на пары.
Какая же она хрупкая, вдруг подумала Терез, как не похожа на себя в день их первого обеда. И тут, словно услышав её мысли, Кэрол встала и прошла так близко, что их руки соприкоснулись, и в её высоко поднятой голове, в её улыбке Терез ощутила браваду.
– А почему бы нам чем-нибудь сегодня вечером не заняться? – предложила Терез. – Ты можешь побыть здесь, пока я дочитаю пьесу, если хочешь. Мы можем провести вечер вместе.
Кэрол не ответила. Она разглядывала цветочный лоток на книжной этажерке.
– Что это за растения?
– Не знаю.
– Не знаешь?
Они все были разные: кактус с мясистыми листьями, ни чуточки не подросший с тех пор, как она его купила год назад; ещё одно растение – что-то вроде миниатюрной пальмы; и обвисшее красно-зелёное нечто, которое приходилось подпирать палочкой.
– Просто растения.
Кэрол обернулась к ней с улыбкой.
– Просто растения, – повторила она.
– Так как насчёт вечера?
– Хорошо. Но я не останусь здесь ждать. Сейчас только три. Я позвоню тебе часов в шесть. – Кэрол бросила зажигалку в сумку. Это была не та сумка, которую подарила ей Терез. – Мне сейчас хочется посмотреть мебель.