– Ох, малыш. Как жаль…
– А, ничего не поделаешь, такая профессия, – сказала Терез. Рука Кэрол лежала сзади на её шее, большим пальцем Кэрол водила у неё за ухом – так же точно она могла бы ласкать собаку.
– Ты не собиралась мне рассказывать.
– Собиралась.
– Когда?
– Как-нибудь в поездке.
– Ты очень огорчена?
– Нет, – твёрдо ответила Терез.
Они разогрели последнюю чашку кофе, вышли с ней к белому стулу на лужайке и вместе выпили.
– Поедем куда-нибудь, пообедаем? – спросила Кэрол. – Поехали в клуб. Потом мне нужно будет сделать кое-какие покупки в Ньюарке. Как ты отнесёшься к жакету? Ты бы хотела твидовый жакет?
Терез сидела на бортике фонтана, с одной ладонью, прижатой к уху, потому что оно болело от холода.
– Он мне не особенно нужен, – сказала она.
– Но мне бы особенно хотелось тебя в нём видеть.
Терез переодевалась наверху, когда раздался телефонный звонок. Она услышала голос Флоренс:
– О, доброе утро, мистер Эрд. Да, я сейчас же её позову.
Терез пересекла комнату и закрыла дверь. Она беспокойно начала приводить комнату в порядок – повесила одежду в стенной шкаф и разгладила уже застеленную постель. Потом в дверь постучала Кэрол и просунула внутрь голову.
– Хардж подъедет через пару минут. Не думаю, что он долго пробудет.
Терез не хотела с ним встречаться.
– Мне пойти погулять?
Кэрол улыбнулась.
– Нет. Оставайся здесь и почитай книгу, если хочешь.
Терез взяла купленную накануне «Оксфордскую книгу английского стиха» и попыталась читать, но слова стояли перед глазами бессвязные и лишённые смысла. У неё было муторное ощущение, что она прячется, поэтому она пошла к двери и открыла её.
Кэрол как раз выходила из своей комнаты, и на мгновение Терез увидела выражение нерешительности на её лице, то же, что было в момент, когда Терез впервые переступила порог этого дома. Затем Кэрол сказала:
– Спустись.
Автомобиль Харджа подъехал к дому, когда они заходили в гостиную. Кэрол направилась к двери, и Терез услышала, как они здороваются: Кэрол – всего лишь приветливо, однако Хардж – очень оживлённо. Кэрол вернулась в комнату с длинной коробкой цветов в руках.
– Хардж, это мисс Беливет. По-моему, вы с ней как-то уже встречались, – сказала Кэрол.
Глаза Харджа чуть сузились, затем широко раскрылись.
– А, да. Добрый день!
– Добрый день!
Вошла Флоренс, и Кэрол отдала ей цветочную коробку.
– Поставите их куда-нибудь? – попросила она.
– О, вот она, эта трубка. Так я и думал. – Хардж протянул руку за плющ на каминной полке и извлёк оттуда трубку.
– Дома всё хорошо? – спросила Кэрол, садясь с краю дивана.
– Да. Очень. – Хардж улыбался натянуто, не показывая зубов, но его лицо и быстрые повороты головы излучали добродушие и довольство собой. С собственническим наслаждением наблюдал он за тем, как Флоренс внесла в комнату цветы – красные розы – в вазе и поставила их на журнальный столик перед диваном.
Терез вдруг пожалела, что никогда не дарила Кэрол цветов, ни по одному из полудюжины упущенных поводов, и вспомнила цветы, которые как-то раз принёс ей Дэнни, просто заскочив в театр. Она посмотрела на Харджа, и тот быстро отвёл взгляд, приподняв изломанную бровь ещё выше обычного. Он рыскал глазами повсюду, словно пытаясь обнаружить в комнате какие-нибудь мелкие изменения. Но всё это, возможно, притворство, подумала Терез, весь этот его жизнерадостный вид. И если ему настолько небезразлично производимое им впечатление, что он решил притворяться, значит, и Кэрол должна в каком-то смысле быть ему небезразлична.
– Можно я возьму одну для Ринди? – спросил Хардж.
– Конечно. – Кэрол встала и хотела было отломить цветок, но Хардж сделал шаг вперёд, приставил к стеблю лезвие ножика, и цветок остался у него в руке. – Они очень красивые. Спасибо, Хардж.
Хардж поднёс цветок к носу. Обращаясь одновременно к Кэрол и к Терез, он сказал:
– Сегодня прекрасный день. Собираетесь проехаться?
– Да, собирались, – ответила Кэрол. – Кстати, я бы хотела подъехать к вам как-нибудь днём на следующей неделе. Возможно, во вторник.
Хардж на секунду задумался.
– Хорошо. Я ей скажу.
– С ней я поговорю по телефону. Я имела в виду, скажи своим родным.
Хардж коротко и молча кивнул в знак согласия, затем посмотрел на Терез.
– Да, я вас помню. Конечно. Вы были здесь недели три назад. Перед Рождеством.
– Да. Как-то в воскресенье. – Терез встала. Она хотела оставить их наедине. – Я пойду наверх, – обратилась она к Кэрол. – До свидания, мистер Эрд.
Хардж сделал лёгкий поклон.
– До свидания.
Поднимаясь по лестнице, она услышала, как Хардж произнёс:
– Ну что ж, мои наилучшие пожелания, Кэрол. Мне хочется это сказать. Ты не против?
У Кэрол день рождения, подумала Терез. Разумеется, Кэрол не стала бы ей об этом говорить.
Она закрыла дверь и оглядела комнату, поймав себя на том, что ищет хоть какого-нибудь свидетельства тому, что провела здесь ночь. Ничего не было. Она остановилась перед зеркалом и минуту смотрела на себя исподлобья. Она была не так бледна, как три недели назад, когда её увидел Хардж; она не чувствовала себя тем поникшим, напуганным существом, с которым он тогда познакомился. Она вытащила из верхнего ящика свою сумку и достала из неё помаду. Потом услышала стук в дверь – это был Хардж – и задвинула ящик.
– Войдите.
– Извините. Мне нужно кое-что взять. – Быстрым шагом он пересёк комнату, прошёл в ванную и вышел оттуда, улыбаясь, с бритвенным станком в руке. – Вы ведь были с Кэрол в ресторане в прошлое воскресенье, да?
– Да, – ответила Терез.
– Кэрол сказала, что вы занимаетесь сценографией.
– Да.
Он перевёл взгляд с её лица на руки, потом – на пол и снова – на лицо.
– Надеюсь, вы проследите за тем, чтобы Кэрол почаще выбиралась из дому, – сказал он. – Вы кажетесь молодой и энергичной. Заставляйте её хотя бы немного ходить.
Затем он проворно вышел из комнаты, оставив по себе едва уловимый аромат мыла для бритья. Терез бросила помаду на кровать и вытерла ладони о юбку. Она пыталась понять, почему Хардж дал себе труд поставить её в известность о том, что принимает их с Кэрол совместное времяпрепровождение как нечто само собой разумеющееся.
– Терез! – неожиданно позвала Кэрол. – Спустись!
Кэрол сидела на диване. Харджа не было. Она посмотрела на Терез с лёгкой улыбкой. Потом вошла Флоренс, и Кэрол сказала:
– Флоренс, можете унести их куда-нибудь в другое место. Поставьте их в столовую.
– Да, мэм.
Кэрол подмигнула Терез.
Никто не пользовался столовой, Терез знала. Кэрол предпочитала есть где угодно, только не там.
– Почему ты мне не сказала, что у тебя день рождения? – спросила Терез.
– А! – Кэрол рассмеялась. – У меня не день рождения. У меня годовщина свадьбы. Бери пальто и пойдём.
Когда они задним ходом выезжали с дорожки у дома, Кэрол сказала:
– Если я чего не переношу, так это ханжей.
– Что он сказал?
– Ничего сколь-нибудь важного. – Кэрол по-прежнему улыбалась.
– Но ты сказала, что он ханжа.
– Par excellence[14].
– Разыгрывает всё это благодушие?
– О… далеко не одно это.
– Он что-нибудь сказал обо мне?
– Сказал, что ты, судя по всему, милая девушка. Это новость? – Кэрол нажала на газ, и автомобиль рванул по узкой дороге к деревне. – Он сказал, что развод займёт недель на шесть больше, чем мы предполагали, из-за какой-то дополнительной канцелярской волокиты. Это новость. Он взял себе в голову, что я тем временем могу передумать. Ханжество. По-моему, ему нравится дурачить самого себя.
Интересно, думала Терез, жизнь, человеческие отношения – всегда такие? Никогда нет твёрдой почвы под ногами. Всегда как будто гравий, немного уходящий из-под ног, шумный, чтобы целый свет мог слышать, чтобы сам человек тоже всегда прислушивался в ожидании громкого, грубого шага незваного гостя.
– Кэрол, а я ведь так и не забрала тот чек, ты знаешь, – вдруг заметила Терез. – Я засунула его под скатерть на столике у кровати.
– Почему ты об этом вспомнила?
– Не знаю. Хочешь, чтобы я его порвала? Я хотела было в тот вечер.
– Если ты настаиваешь, – ответила Кэрол.
Терез опустила взгляд на большую картонную коробку.
– Я не хочу это брать. – Руки её были полностью заняты. – Я могу сказать миссис Осборн, чтобы она забрала оттуда еду, а остальное пусть остаётся здесь.
– Бери, – сказала Кэрол, выходя за дверь. Она понесла вниз оставшуюся мелочь – книги и жакеты, которые Терез в последнюю минуту решила взять с собой.
Терез вернулась наверх за коробкой. Час назад её принёс посыльный – множество бутербродов в вощёной бумаге, бутылка ежевичного вина, кекс и коробка с белым платьем, которое обещала ей миссис Семко. Ричард к этой посылке не имел никакого отношения, она знала, иначе в ней была бы ещё книга или дополнительная записка.
Платье, которое она решила с собой не брать, так и лежало на диване, угол ковра был загнут, но Терез не терпелось поскорее оттуда отбыть. Она захлопнула дверь и поспешила вниз по лестнице с коробкой в руках, мимо квартиры Келли, которые были на работе, мимо двери миссис Осборн. Она оплатила аренду за следующий месяц и попрощалась с миссис Осборн час назад.
Терез уже закрывала дверь автомобиля, когда миссис Осборн окликнула её с крыльца.
– Телефон! – крикнула миссис Осборн, и Терез нехотя выбралась из машины, думая, что это Ричард.
Это был Фил Мак-Элрой. Он звонил расспросить её о вчерашнем собеседовании с Гаркеви. О собеседовании она рассказала Дэнни накануне вечером, когда они вместе ужинали. Работу Гаркеви ей не пообещал, но сказал, чтобы она не пропадала, и Терез чувствовала, что это не пустые слова. Он согласился с ней встретиться за кулисами в театре, где руководил постановкой декораций для «Зимнего городка». Из её макетов он отобрал три и очень внимательно их рассмотрел: один забраковал как несколько безжизненный, указал на некоторую непрактичность второго, а больше всего ему понравилась декорация, изображающая нечто вроде зала – Терез начала её делать в тот вечер, когда впервые вернулась от Кэрол. Гаркеви был первым человеком, кто всерьёз отнёсся к её менее консервативным работам. Она тут же позвонила Кэрол и рассказала ей о встрече. Филу она рассказала о собеседовании с Гаркеви, но ни словом не обмолвилась о том, что работа с Андроничем провалилась. Она сделала это сознательно – ей не хотелось, чтобы об этом стало известно Ричарду. Терез попросила Фила сообщить ей, какой следующий спектакль будет оформлять Гаркеви, потому что тот сказал, что пока выбирает между двумя пьесами. Если он остановится на английской пьесе, о которой говорил вчера, то вероятнее возьмет Терез к себе в ученицы.