а Абби, другие – Ринди, и ещё она послала Ринди зелёного хамелеона в картонной коробке. Это был вечер, который Терез не забудет никогда, и в отличие от большинства подобных вечеров этот запечатлелся как незабываемый ещё до своего окончания. Тут всё сошлось – и попкорн, который они ели из одного пакета, и цирк, и поцелуй Кэрол в глубине какой-то кабинки в артистическом шатре. И то особенное, исходящее от Кэрол магическое воздействие – при том, что сама Кэрол относилась к их прекрасному времяпрепровождению, как к само собой разумеющемуся, – и эти чары, казалось, действуют на весь окружающий их мир: всё шло идеально, без разочарований и заминок, шло именно так, как они того желали.
Терез брела из цирка, опустив голову, погружённая в раздумья.
– Интересно, захочу ли я когда-нибудь ещё что-то создавать, – проговорила она.
– Что это вдруг?
– Я имею в виду – к чему ещё я когда-либо стремилась, если не к этому? Я счастлива.
Кэрол взяла её под руку и сжала её руку, с такой силой вдавив в неё большой палец, что Терез вскрикнула. Кэрол подняла глаза на табличку с названием улицы и сказала:
– Пятая и Небраска. По-моему, нам сюда.
– Что будет, когда мы вернёмся в Нью-Йорк? Это ведь не может оставаться как есть, а?
– Может. Пока я тебе не надоем.
Терез рассмеялась. Она услышала, как тихонько хлопнул на ветру шарф Кэрол.
– Мы не обязательно будем жить вместе, но всё будет точно так же.
Они не смогут жить вместе с Ринди, Терез знала. Бессмысленно об этом мечтать. Но того, что Кэрол вслух пообещала, что всё останется точно так же, было более чем достаточно.
Недалеко от границы между Небраской и Вайомингом они остановились поужинать в большом ресторане, построенном как охотничий домик посреди вечнозелёного леса. Они были едва ли не единственными в просторном обеденном зале и выбрали себе столик у камина. Они разложили дорожную карту и решили взять курс прямо на Солт-Лейк-Сити. Возможно, там они останутся на несколько дней, сказала Кэрол, потому что это интересное место, и она устала от сидения за рулём.
– Ласк, – произнесла Терез, глядя на карту. – Какое эротичное название.
Кэрол запрокинула голову и рассмеялась.
– Где это?
– По пути.
Кэрол подняла бокал с вином и сказала:
– Шатонёф-дю-Пап в Небраске. За что выпьем?
– За нас.
Это было вроде утра в Ватерлоо, подумала Терез, час слишком абсолютный и безупречный, чтобы представляться реальным, и тем не менее он был реален, это была не просто бутафория в спектакле: их бокалы с бренди на каминной полке, чуть выше – висящие в ряд оленьи рога, зажигалка Кэрол, сам огонь. Но в какие-то моменты она чувствовала себя актрисой, лишь время от времени с удивлением вспоминая, кто она такая, словно все эти последние дни она играла роль какого-то другого человека, человека, фантастически и сверх меры везучего. Она подняла взгляд на прикреплённые к стропилам еловые ветви, на мужчину с женщиной, которые вели неслышный разговор за столиком у стены; на мужчину, одиноко и неспешно курящего сигарету за другим столом. Она вспомнила о мужчине с газетой в гостинице Ватерлоо. Не те же ли у того были бесцветные глаза и длинные складки по обе стороны рта? Или дело лишь в том, что этот момент осознанности был настолько сходен с тем, другим моментом?
Ночь они провели в Ласке, за девяносто миль от этого места.
– Миссис Х. Ф. Эрд? – портье посмотрел на Кэрол после того, как она расписалась в журнале. – Вы миссис Кэрол Эрд?
– Да.
– Вам весточка. – Он развернулся и достал конверт из ячейки для корреспонденции. – Телеграмма.
– Спасибо. – Кэрол глянула на Терез, чуть приподняв брови, прежде чем вскрыть телеграмму. Она прочла её, нахмурясь, потом обернулась к портье. – Где находится отель «Бельведер»?
Портье объяснил.
– Я должна забрать ещё одну телеграмму, – сказала Кэрол. – Хочешь подождать здесь, пока я за ней схожу?
– От кого?
– От Абби.
– Ладно. Плохие новости?
Взгляд Кэрол был по-прежнему хмурым.
– Не знаю, пока не прочту. Абби просто пишет, что в «Бельведере» меня ждёт телеграмма.
– Сказать, чтобы багаж отнесли наверх?
– Так… Просто подожди. Машина запаркована.
– Почему мне нельзя пойти с тобой?
– Можно, разумеется, если хочешь. Пойдём пешком. Это всего пара кварталов.
Кэрол шла быстро. Холод пробирал до костей. Терез глядела по сторонам на однообразный, опрятного вида город и вспоминала слова Кэрол о том, что Солт-Лейк-Сити – самый чистый город в Соединённых Штатах. Когда «Бельведер» появился в поле зрения, Кэрол вдруг посмотрела на неё и сказала:
– На Абби, вероятно, снизошло озарение, и она решила прилететь к нам.
В «Бельведере» Терез купила газету, пока Кэрол ходила к стойке портье. В момент, когда Терез обернулась к ней, Кэрол как раз опускала руку с телеграммой после прочтения. Выражение лица у неё было ошеломлённое. Она медленно пошла к Терез, и в голове у Терез пронеслась мысль, что Абби умерла и эта вторая весточка была от её родителей.
– Что стряслось? – спросила Терез.
– Ничего. Пока не знаю. – Кэрол огляделась и шлёпнула телеграммой по пальцам. – Мне надо позвонить. Это может занять несколько минут. – Она посмотрела на часы.
Было без четверти два. Портье сказал, что её смогут соединить с Нью-Джерси, вероятно, минут через двадцать. А пока Кэрол хотела выпить. Они нашли в гостинице бар.
– Что такое? Абби заболела?
Кэрол улыбнулась.
– Нет. Потом скажу.
– Ринди?
– Нет! – Кэрол допила бренди.
Терез ходила взад-вперёд по холлу, пока Кэрол оставалась в телефонной кабинке. Ей было видно, как Кэрол несколько раз медленно кивнула головой, как завозилась с сигаретой и зажигалкой, пытаясь прикурить, но к моменту, когда Терез подоспела на помощь, она уже справилась сама и знаком показала, что не надо. Кэрол проговорила минуты три-четыре, потом вышла и оплатила счёт.
– Ну что, Кэрол?
Кэрол на секунду остановилась в дверях отеля, выглядывая на улицу.
– Теперь нам в гостиницу «Темпл-Сквер», – сказала она.
Там они забрали ещё одну телеграмму. Кэрол вскрыла её, пробежала глазами и порвала, пока они шли к двери.
– Думаю, мы здесь на ночь не останемся, – сказала Кэрол. – Идём обратно к машине.
Они вернулись в отель, где Кэрол получила первую телеграмму. Терез ничего не сказала, но она чувствовала – случилось что-то, из-за чего Кэрол придётся немедленно вернуться домой. Кэрол отменила их бронь у портье.
– Я бы хотела оставить адрес для пересылки корреспонденции, если вдруг что-нибудь ещё придёт, – сказала она. – «Браун-Палас», Денвер.
– Будет сделано.
– Большое спасибо. Адрес будет годен всю следующую неделю как минимум.
В машине Кэрол спросила:
– Какой следующий город на запад?
– Запад? – Терез посмотрела на карту. – Уэндовер. Это тот самый отрезок. Сто двадцать семь миль.
– Чёрт! – вдруг воскликнула Кэрол. Она полностью остановила машину, взяла карту и стала её изучать.
– А Денвер?
– Я не хочу ехать в Денвер. – Кэрол сложила карту и завела мотор. – Ну что ж, мы поедем туда в любом случае. Прикуришь мне сигарету, хорошо, дорогая? И следи, когда появится следующее место, где можно что-нибудь съесть.
Они ещё не обедали, а было уже начало четвёртого. Накануне вечером они обсуждали этот отрезок пути – прямую дорогу на запад от Солт-Лейк-Сити через пустыню Большого Солёного озера. Бензина им хватало, Терез это заметила, да и места здесь, вероятно, были не совсем безлюдные, но Кэрол устала. Они были в дороге с шести утра. Кэрол вела машину на большой скорости. То и дело она жала на педаль, вдавливая её в пол до упора, и долго не отпускала. Терез поглядывала на неё с опаской. Она чувствовала, что они от чего-то бегут.
– За нами кто-то есть? – спросила Кэрол.
– Нет. – На сиденье между ними ей был виден торчащий из сумки Кэрол кусок телеграммы. «ЭТО ПОЛУЧИШЬ. ДЖАКОПО». Это всё, что ей удалось прочесть. Она вспомнила, что Джакопо – это имя обезьянки, которая ехала с ними на заднем сиденье.
Они зашли в кафе на заправочной станции – оно стояло совсем одиноко, как бородавка посреди плоского ландшафта. Вполне возможно, что они были первыми, кто туда заглянул за все последние дни. Кэрол посмотрела на неё через накрытый белой клеёнкой стол и откинулась на прямую спинку стула. Прежде чем она успела заговорить, к ним из кухни в глубине помещения вышел пожилой человек в фартуке и сказал, что ничего, кроме ветчины и яиц, нет, так что они заказали ветчину, яйца и кофе. Потом Кэрол закурила и подалась вперёд, опустив взгляд на стол.
– Знаешь, что происходит? – сказала она. – Хардж нанял детектива, который едет за нами от самого Чикаго.
– Детектива? Зачем?
– Не догадываешься? – ответила Кэрол почти шёпотом.
Терез прикусила язык. Да, она догадалась. Харджу стало известно, что они вместе путешествуют.
– Это Абби тебе сказала?
– Абби об этом узнала. – Пальцы Кэрол соскользнули с сигареты, и она обожглась. Когда она вынула сигарету изо рта, на губах выступила кровь.
Терез огляделась. В заведении было пусто.
– Едет за нами? – спросила она. – С нами?
– Сейчас он, возможно, в Солт-Лейк-Сити. Проверяет все отели. Это очень грязное дело, дорогая. Прости, прости, прости. – Кэрол снова беспокойно откинулась на спинку стула. – Может быть, мне лучше посадить тебя на поезд и отправить домой.
– Хорошо – если ты считаешь, что так лучше всего.
– Тебе вовсе не обязательно быть во всё это впутанной. Пусть они гонятся за мной хоть до Аляски, если хотят. Не знаю, что они уже насобирали. Думаю, немного.
Терез не шевелясь сидела на краешке стула.
– Что он делает – ведёт записи о нас?
Старик возвращался, неся им стаканы с водой.
Кэрол кивнула.
– Ещё есть трюк с диктофоном, – сказала Кэрол, когда он ушёл. – Не знаю, зайдут ли они так далеко. Не знаю, станет ли Хардж этим заниматься. – Уголок её рта дрогнул. Она уткнулась взглядом в одну точку на истёртой белой клеёнке. – Интересно, успели ли они воспользоваться диктофоном в Чикаго. Это единственное место, где мы оставались дольше десяти часов. Уж лучше бы успели. Вот ирония. Ты помнишь Чикаго?