ОН СИДЕЛ один за столиком слева от Кэрол, за её спиной. Был вечер, час ужина. Терез подавилась воздухом и опустила вилку на стол. Сердце заколотилось так, будто вот-вот готово было пробиться наружу из груди. Как она умудрилась съесть половину ужина и не заметить его? Она подняла глаза на Кэрол и увидела, что та за ней наблюдает, считывает её серыми глазами, сейчас уже не такими спокойными, как секунду назад. Кэрол смолкла на полуслове.
– Закури, – сказала она, протягивая Терез сигарету, щёлкнув зажигалкой. – Он ведь не знает, что ты можешь его узнать?
– Нет.
– Вот пусть и не догадывается. – Кэрол улыбнулась ей, закурила сама и посмотрела в противоположную от детектива сторону. – Просто не нервничай, – добавила она тем же тоном.
Легко сказать, легко было думать, что она сможет на него смотреть, когда в следующий раз увидит. Но что толку пытаться, если ощущение от этого – как от удара пушечным ядром в лицо.
– Сегодня нет «Запечённой Аляски»? – сказала Кэрол, глядя в меню. – Моё сердце разбито. Знаешь, что мы закажем? – Она подозвала официанта: – Уолтер!
Уолтер подошёл улыбающийся, ревностно желающий услужить, как и во всякий другой вечер.
– Да, мадам.
– Пожалуйста, Уолтер, два бокала «Реми Мартена», – сказала Кэрол.
Бренди если и помог, то весьма незначительно. Детектив ни разу на них не взглянул. Он читал прислонённую к металлической салфетнице книгу, и даже сейчас Терез испытывала сомнения такие же сильные, как тогда в кафе под Солт-Лейк-Сити, неопределённость странным образом более ужасную, чем была бы положительная уверенность в том, что это детектив.
– Кэрол, нам обязательно проходить мимо него? – спросила Терез. У неё за спиной была дверь, ведущая в бар.
– Да. Так мы отсюда выходим. – Брови Кэрол приподнялись в улыбке, точно так же, как в любой другой вечер. – Он ничего не может с нами сделать. Ты что, думаешь, он выхватит пистолет?
Терез направилась за ней, пройдя не более чем в двенадцати дюймах от этого господина с опущенной к книге головой. Она увидела, как впереди неё фигура Кэрол грациозно склонилась в приветствии миссис Френч – та была за столиком одна.
– Почему вы не подошли и не сели с нами? – спросила Кэрол, и Терез вспомнила, что две женщины, с которыми миссис Френч обычно сидела за столом, сегодня уехали.
Кэрол даже задержалась там на некоторое время, чтобы поболтать с миссис Френч, и Терез восхитилась ею, однако сама не могла там оставаться и прошла дальше – ждать Кэрол у лифтов.
Наверху Кэрол обнаружила прикреплённый в углу под прикроватной тумбочкой маленький прибор. Она взяла ножницы и, помогая себе обеими руками, перерезала уходящий под ковёр провод.
– Думаешь, работники отеля его сюда впустили? – в ужасе спросила Терез.
– Вероятно, у него был подходящий ключ. – Кэрол отодрала вещицу от тумбочки и бросила её на ковёр – маленькую чёрную коробочку с обрезком провода. – Посмотри на него – чистая крыса. Портрет Харджа. – Лицо её внезапно вспыхнуло.
– Куда он ведёт?
– В какую-то комнату, где всё записывается. Вероятно, по ту сторону коридора. Спасибо превеликое этим роскошным коврам от стены до стены!
Кэрол пнула диктофон, и он отлетел на середину комнаты.
Терез посмотрела на маленький прямоугольный корпус и подумала о том, как прошлой ночью он жадно впитывал их слова.
– Интересно, как долго эта штука там находилась?
– Как долго, по-твоему, он мог быть здесь и не попадаться тебе на глаза?
– В худшем случае со вчера. – Но уже произнося это, она знала, что, возможно, ошибается. Она не могла видеть каждое вновь появляющееся в отеле лицо.
Да и Кэрол покачала головой.
– Неужели бы ему понадобилось почти две недели, чтобы выследить нас от Солт-Лейк-Сити? Нет, он просто сегодня решил с нами поужинать. – Кэрол отвернулась от книжного шкафа с бокалом бренди в руке. Лицо её больше не пылало. Теперь она даже слегка улыбнулась. – Вот ведь недотёпа, а? – Она села на кровать, перебросила подушку себе за спину и откинулась на неё.
– Ну что ж, мы, пожалуй, достаточно долго тут пробыли, да?
– Когда ты хочешь ехать?
– Может быть, завтра. Утром соберём вещи и отбудем после обеда. Как думаешь?
Позже они спустились к машине и поехали прокатиться – в западном направлении, в темноту. «Мы не поедем дальше на запад», – подумала Терез. Она не могла унять панику, которая плясала в самом её сердце и вызвана была чем-то, что произошло раньше, что случилось давно, не сейчас, не вот это. Ей было не по себе, а Кэрол вела себя как ни в чём не бывало. Кэрол не просто разыгрывала хладнокровие, ей и в самом деле не было страшно. Что он, в конце концов, может сделать, сказала Кэрол, – просто она не хочет, чтобы за ней шпионили.
– И ещё одно, – добавила Кэрол. – Попробуй выяснить, что у него за машина.
Той ночью, обсуждая над картой дорог завтрашний маршрут, они разговаривали так по-деловому, как пара незнакомцев, и Терез подумала, что наверняка сегодняшняя ночь не будет такой, как предыдущая. Но когда они в постели поцеловались, желая друг другу спокойной ночи, Терез почувствовала, как их вдруг отпустило, она ощутила этот жадный отклик в них обеих, словно их тела были из таких материалов, которые при контакте неизбежно вызывают желание.
Терез не удалось выяснить, что у него за машина, потому что машины были заперты в отдельных гаражах, и хотя гаражи были ей видны с веранды, в то утро она не заметила, чтобы он выходил из гостиницы. И в обед они его тоже не видели.
Миссис Френч настояла на том, чтобы они зашли к ней в комнату выпить ликёра, когда услышала, что они уезжают.
– Вы должны выпить по рюмке на дорожку, – сказала она Кэрол. – Да и вашего адреса у меня ещё даже нет!
Терез вспомнила, что они пообещали друг другу обменяться цветочными луковицами. Она вспомнила долгий разговор о луковицах, который случился у них как-то раз в машине, разговор, скрепивший их дружбу. Кэрол держалась с поразительным терпением до самого конца. Глядя, как она сидит на диване у миссис Френч с рюмкой, в которую миссис Френч всё подливала и подливала, в жизни было не догадаться, что Кэрол торопится поскорее оттуда выбраться. На прощание миссис Френч расцеловала их обеих в щеки.
Из Денвера они поехали по шоссе на север, в сторону Вайоминга. Они остановились выпить кофе в заведении из тех, что им всегда нравились, – обычный ресторан со стойкой и музыкальным автоматом. Они опускали монетки в автомат, но всё это было не то, что раньше. Терез знала, что как раньше уже не будет до конца поездки, хотя Кэрол и сейчас ещё говорила о том, чтобы доехать до Вашингтона и, может быть, даже дальше на север, в Канаду. Терез чувствовала, что Кэрол была нацелена на Нью-Йорк.
Первую ночь они провели в туристическом лагере, устроенном в виде расположенных по кругу вигвамов. Когда они раздевались, Кэрол посмотрела на потолок, туда, где в одной точке сходились опорные жерди, и скучающим тоном произнесла:
– Не лень же некоторым идиотам.
И Терез это почему-то показалось уморительно смешным. Она хохотала до тех пор, пока Кэрол от этого не устала и не пригрозила, что заставит её выпить стакан бренди, если она не прекратит. И Терез всё ещё улыбалась, стоя у окна с бренди в руке и поджидая, чтобы Кэрол вышла из душа, когда к большому вигваму-конторе подъехал автомобиль и остановился. Через минуту вошедший в контору человек вышел оттуда и огляделся в темноте, внутри круга вигвамов. Его крадущийся шаг – вот что привлекло внимание Терез. Она вдруг без сомнений поняла – хоть и не видела его лица, да и фигуры толком, – что это детектив.
– Кэрол! – позвала она.
Кэрол отдёрнула шторку душа, взглянула на неё и перестала вытираться.
– Это…
– Не знаю, но думаю, да, – сказала Терез и увидела, как гнев медленно расходится по лицу Кэрол, и оно становится каменным. От потрясения Терез протрезвела, словно сейчас только осознав оскорбительность происходящего для себя и для Кэрол.
– Ч-чёрт! – сказала Кэрол и швырнула полотенце на пол. Она накинула халат и завязала пояс. – Ну… что он делает?
– По-моему, он собирается здесь остаться. – Терез отступила к краю окна. – Во всяком случае, его машина по-прежнему перед конторой. Если мы выключим свет, мне будет гораздо лучше видно.
Кэрол застонала.
– О, не надо. Я не смогу. Мне это наскучило, – произнесла она с величайшей скукой и брезгливостью в голосе.
И Терез улыбнулась, кривя губы, сдерживая очередной безумный приступ смеха, потому что знала, что Кэрол придет в бешенство, если она рассмеется. Потом она увидела, как автомобиль вкатывается в гаражную дверь вигвама напротив.
– Да, он остаётся здесь. Чёрный двухдверный седан.
Кэрол со вздохом опустилась на кровать. Она улыбнулась Терез – беглой улыбкой, в которой были утомлённость и скука, смирение, беспомощность и гнев.
– Прими душ. И потом снова оденься.
– Но я не знаю, он ли это вообще.
– В этом-то вся чертовщина, дорогая.
Терез приняла душ и легла одетая рядом с Кэрол. Кэрол выключила свет. Она молча курила в темноте сигарету за сигаретой, пока в конце концов не коснулась руки Терез и не сказала:
– Пойдём.
Была половина четвёртого, когда они выехали из лагеря. Счёт они оплатили заранее. Везде было темно, и если только детектив не следил за ними из своей комнаты при выключенном свете, никто не должен был их заметить.
– Что ты хочешь делать – где-нибудь ещё поспать? – спросила Кэрол.
– Нет. А ты?
– Нет. Давай посмотрим, сколько нам удастся проехать. – Она вдавила педаль в пол. Дорога была пустынной и гладкой на всём расстоянии, какое охватывал свет фар.
Рассвет только начал заниматься, когда их остановил сотрудник дорожного патруля за превышение скорости, и Кэрол пришлось заплатить двадцать долларов штрафа в городке под названием Сентрал-Сити штата Небраска. Они потеряли тридцать миль пути, поскольку им пришлось ехать вслед за патрульным обратно в этот городишко, но Кэрол всё перенесла безропотно, не в пример самой себе, не в пример тому случаю, когда она спорила и пыталась умаслить патрульного, а заодно и нью-джерсийского автоинспектора, который там был, чтобы они не арестовывали её за превышение скорости.