– Лучше мне присесть, сэр. Потому, как чую я, что наш разговор затянется…
– Кабо!
Переделка платья для мисс Электры заняла у молодого человека почти целый день. Он трудился без устали, ибо более всего ценил пунктуальность. Малейшая заминка – и он не поспеет к сроку, а Кабо никогда не подводил клиентов.
Но даже будучи занятым сверх меры, Кабо затормозил на бегу и обернулся. Он узнал этот голос, хоть не видел своего друга Гарретта более года.
Стройный, стильный и надменный, Гарретт был верен себе.
Гарретт состоял камердинером… то есть камеристкой, у леди Алисии Лоуренс до того, как та стала герцогиней Уиндем. Сегодня Гарретт служил главным сплетником и распространителем всяческих баек… то есть шпионил в пользу Клуба Лжецов, к которому некогда принадлежал и сам Баттон.
Гарретт спешил навстречу Кабо, улыбаясь и изящно поправляя безупречную белокурую прическу.
– Кабо, да ты сделался заправским щеголем!
Кабо не позволил себе поддаться очарованию бывшего друга. И что с того, что солнечный блик красиво упал на белокурые волосы? В конце концов это просто солнце и просто волосы… Он даже не улыбнулся в ответ.
– Я всегда выгляжу щеголем. Это часть моей работы. Щегольство – моя профессия. Так чего тебе, Гарретт?
Гарретт лучезарно улыбнулся, нимало не смущенный столь прохладным приемом. Это само по себе раздражало. Его равнодушие обычно сбивало людей с толку. Собственно, именно в этом и состоит главная цель равнодушия.
Но Гарретт – о, это был особый случай… Они с Кабо были знакомы когда-то давно, когда еще оборванными и грязными подростками шмыгали, словно крысы, по Бонд-стрит, увязываясь за хорошо одетыми горожанами и промышляя карманными кражами. Кабо ловкостью сильно уступал Гарретту, но бегал куда быстрее – им долгое время удавалось перебиваться так… До тех пор пока десять лет назад Кабо не был пойман Баттоном с поличным.
Теперь Кабо был ассистентом самого великого Лементера, прославленного кутюрье, а Гарретт стал всего лишь шпионом, лжецом и сплетником.
…Что ж, лжец – это тоже профессия. В сущности, Гарретт всего лишь один из длинной череды господ снаружи и плебеев в душе, которых Баттон одевает для их лживых увеселений…
– Что происходит в Клубе, Гарретт?
Это стоит выяснить, потому что Баттон наверняка захочет узнать последние новости. Гарретт был внимательным наблюдателем и красноречивым рассказчиком. Кабо уже предвкушал, как перескажет самые пикантные новости Баттону. Может, хоть так хозяин соблаговолит улыбнуться…
Кабо не стеснялся признаться самому себе, что живет только ради этой улыбки.
Однако у Гарретта на уме было иное. А именно весьма интересное предложение…
– У меня к тебе есть разговор. Это важно. Составь мне компанию, Каб. Давай проведем веселенькую ночь в городе – ну, как в старые добрые времена! В доме Уэверли сегодня раут – будут гости исключительно малоуважаемые, а потому весьма забавные! Или мы с тобой можем пообедать и напиться у миссис Блит. Ты знаешь, она нас просто обожает – ведь мы такие… декоративные!
Кабо прекрасно помнил миссис Блит. Она содержала известного рода заведение, где любили бывать шалуны из сливок общества. Однако «гранд-дама» хорошо обращалась со своими барышнями, а с юношами – и того лучше, так что у Кабо не было резона с ней вздорить. К тому же она в свое время очень ему помогла, когда он едва не преступил всерьез закон… Впрочем, тогда в его жизни еще не было Баттона.
Сегодня он вполне честный и добропорядочный гражданин. И упрекнуть его решительно не в чем – ведь с тех трудных пор минули годы и годы, и с тех пор он даже не… А озорной блеск в глазах Гарретта сулил самые что ни на есть разнузданные наслаждения. Гарретт по натуре был щедрым весельчаком, притом ничуть не склонным к сентиментальности. И если бы вдруг Кабо пришла нужда поразвлечься, Гарретт был бы для него идеальным компаньоном.
«Но разве можно предаваться развлечениям вдали от своей истинной любви?»
– Увы, я не могу отлынивать от своих обязанностей, – хмуро сказал Кабо.
Гарретт явно был уязвлен, но Кабо не слишком переживал за своего старого товарища. Гарретт не останется в одиночестве – он точь-в-точь белка, которая, потеряв орешек, сразу находит новый…
Счастливый Гарретт!
Однако вслед за первым предложением Гарретт тотчас сделал второе – поистине потрясающее, невероятное, сногсшибательное.
И от него Кабо тоже отказался. Отказался, несмотря на то что высокая особа, сделавшая ему это предложение через Гарретта, не привыкла знать отказ ни в чем…
– Ты много теряешь, дружок, – жизнерадостно ухмыльнулся Гарретт. – Ну а если вдруг передумаешь – что ж, ты знаешь, где меня найти!
И Гарретт надел шляпу по своему обычаю слегка набекрень. И на какое-то мгновение сердце Кабо преисполнилось жгучей зависти к этому человеку. Как, верно, хорошо было бы сбежать прочь от вечной боли, разрывающей грудь… Как славно было бы обратить любовь в забаву!..
И все же у него есть свое место в этом мире. Есть работа, ответственность… И уважение Баттона – а Баттон по-своему любит его, как любят бедного сироту, которому дали кров и пищу.
Не о такой любви мечтал Кабо…
И все же это было куда лучше, чем жизнь без Баттона. Ну разве не так?…
Первый, кого Кабо повстречал в Уортингтон-Хаусе, был Хейстингз.
– О-о-о… приветствую, сэр. У меня посылка от моего хозяина для мисс.
Разумеется, это были лиловые шелка для мисс Электры.
Спустя несколько часов у себя в спальне Электра в последний раз взглянула на свое отражение в зеркале. Кабо стоял у нее за спиной, в одной руке держа ленты для украшения прически, а в другой – флакон изысканных духов.
– Думаю, я сделала все, что могла… – Электра покрутила головой, придирчиво осматривая себя. – Как по-твоему, этого хватит, чтобы привлечь внимание герцога Камбертона?
– Ну… если его светлость не посмотрит на вас – значит, посмотрит на… меня, – тихо произнес Кабо. – Глядя на вас, я жалею, что меня не влечет к девушкам.
Обернувшись, Электра подарила своему дорогому другу ослепительную улыбку:
– Кабо! Ни один мужчина никогда прежде не говорил мне столь изысканного комплимента! Это необыкновенно приятно!
Кабо вздернул бровь:
– Как полагаете, смогли бы мы с вами ошеломить всех собравшихся? Ну если бы рука об руку вошли в бальный зал?
Улыбка Электры тотчас увяла:
– Что стряслось, друг мой? Нет, положительно, с вами что-то случилось. – Она сощурилась. – Выкладывайте все начистоту.
Кабо отвернулся и выпустил из тонких пальцев ленты, которые с тихим шуршанием упали на туалетный столик.
– Думаю, я… возможно, я перееду во дворец. Принцу-регенту нужен новый камердинер, знающий толк в моде. Потому что старого он не так давно выгнал взашей.
– О-о-о! – всплеснула руками восхищенная Электра и прижала ладони к заалевшим щекам. Но руки ее тотчас упали. – О-о-о… О боже мой…
– Полагаю, я произнес то же самое, что и вы сейчас, услышав это предложение. Ну… возможно, присовокупил несколько ругательств – вполне невинных, смею вас уверить!
Электра прикусила губу:
– Так вы… поедете? Вы покинете его?
Кабо отвернулся, сосредоточенно глядя на руку, из которой выпустил ленты:
– Думаю, куда важнее, позволит ли он мне отказаться от этого предложения? Или станет настаивать, чтобы я его принял? Скажет, что «делает это ради моего блага», и понесет прочую сладкую чушь…
– Но ведь… но ведь вы нужны ему! – Электра постаралась выразиться как можно более деликатно. – Вы знаете, что нужны!
– О, так ли это? – Кабо поднял наконец на нее глаза, свои прекрасные сумеречно-серые глаза с выражением человека, идущего на эшафот. – Полно, да нужен ли я ему на самом деле?
Электра скрестила на груди руки: «Ну что ж, увидим. И всем докажем!»
Мистера Баттона она любила, пожалуй, не меньше чем собственных родителей – но всему есть предел! Она начала притопывать ногой на манер своей властной старшей сестрицы Калли. Осознав это, Электра тотчас прекратила топать, однако выражение ее лица оставалось по-прежнему решительным… если не сказать большего.
Кабо заморгал и даже отшатнулся:
– Нет…
– Что – нет?
Электра лихорадочно размышляла. Как только она разберется с мистером Баттоном и его смешными представлениями о добре и зле, то…
– Нет! Никаких проделок в стиле Уортингтонов! Никаких спектаклей с участием механических гусей или близнецов в костюмах Арлекинов… И никаких заводных фениксов, горящих настоящим пламенем! – взмолился несчастный Кабо.
Электра, состроив невинное лицо, улыбнулась молодому человеку:
– Ну сами посудите, какие близнецы-Арлекины? Ведь Пол уехал в Альпы! Или… или он уже достиг берегов Турции?
Кабо прикрыл глаза ладонью:
– Подождите… просто подождите! Мне предстоит всерьез подумать, а я не смогу этого сделать, если буду с минуты на минуту ожидать нашествия стаи диких обезьян… О-о-о, прошу меня извинить!
– Это вовсе не стая, а войско… впрочем, лучше я спрошу у Ориона. Кстати, обезьяна была всего одна-единственная, и она прожила у нас лишь сутки. И оказалась вовсе не такой уж милашкой, доложу я вам!
– Электра! Пообещайте, что дадите мне время подумать!
– Что ж, будь по-вашему. Этим вечером мне необходимо быть на балу. Ну а утром, надеюсь, я получу как минимум одно достойное брачное предложение. Затем мне, естественно, понадобится время, чтобы сочинить изящный и вполне невинный ответ… – Она тяжело вздохнула. – Хорошо. У вас есть на раздумья ровно сорок восемь часов. По истечении этого времени на глупую голову месье Баттона падет весь праведный гнев безумного и непредсказуемого клана Уортингтонов!
– Боже всемилостивый… – Кабо даже передернуло. – Если бы не все эти десять лет бесплодной тоски и тщетных надежд, я бы преисполнился к нему жалости!
Электра коротко кивнула:
– И да будет неприятель посрамлен! Так говорит… говорил когда-то Лисандр.
Она отвернулась, чтобы подхватить веер и шаль, одновременно размышляя над тем, как побеседовать наедине с упрямым глупцом по имени мистер Баттон.