— Это же я усыпила стражу. Побега могло не быть, значит, это и моя вина.
Ледяной ветер ударил ей в лицо и, пробрав до костей, выдул все тепло из-под одежды. Девочка даже не представляла, что снег может быть таким обжигающе-холодным. За спиной выругался Влад и тоже шагнул в круг, почти одновременно с Риком.
— Это и моя вина, — нехотя сказал он, а кадет молча кивнул.
Дышать сразу стало легче: ветер уже не забивал горло, да и снежные крупинки не так секли кожу.
— А теперь скажите мне, пожалуйста, что мы будем делать дальше? — преувеличенно вежливо поинтересовался Влад, отплевываясь от снежной крупы.
Бэр Томс усмехнулся:
— Думаете, так просто, разделили вину и все?
— А как надо? — буркнул Влад.
Стражники рассмеялись.
— Встань, — Алешка потянул друга за рубаху.
Славка послушно выбрался из сугроба, попробовал стряхнуть снег с волос, но они взялись ледяной коркой.
— Вы убьете нас, но сами-то не оживете! Зачем вам это? — шагнула к ним Сима.
— Нам этого и не надо, — откликнулся бэр. — А снег... не мы придумали, место тут такое.
Алька почувствовала, как у нее закрываются глаза. Захотелось сесть в сугроб — такой обманчиво мягкий. Она потерла лицо руками, прогоняя сонливость.
— Ну зачем?! Зачем вы пришли? — повернулся Славка к ребятам. — Вот, — он поймал в кулак снежинку. — Это — моя вина. Я убил их. Просто потому, что встретились нам по дороге.
— Точно! — подтвердил Панл. — Хоть бы обмануть нас попытались, что ли. Нет, сразу ножом в горло, — с обидой добавил он.
— Мне нечего вам возразить, — ответил ему Славка. — Только ребят — отпустите.
Сима попыталась что-то сказать, но мальчик бросил через плечо:
— Молчи! — и так жестко это было сказано, что девочка осеклась.
— Ты признаешь свою вину перед нами? — официальным тоном спросил бэр.
— Да.
Але стало теплее, метель начала стягиваться к Славке.
— Можешь что-нибудь сказать в свое оправдание?
Славка с трудом пошевелил заледеневшими губами:
— Я боролся за свою жизнь и жизнь остальных.
— Это учтем, — согласился Томс.
Славка закрыл глаза, даже ресницы у него стали белые от снега.
— Стойте! — выкрикнул вдруг знакомый голос.
Ребята вздрогнули — посреди круга появился Дань. Вина перед ним ударила такой обжигающе-холодной волной, что они, не в силах устоять, опустились в наметенные сугробы. Две метели сшиблись в схватке, забивая все вокруг снегом.
— У меня тоже есть на них право, — сказал Дань, вставая напротив стражников. Бэр с досадой поморщился.
Аля обхватила себя ледяными пальцами. Ее трясло. Но страшнее холода оказалось необходимость взглянуть в лицо Даню.
— Признаете ли вы вину передо мной? — повернулся Дань к ребятам.
— Да, — еле слышно ответила Алька, и ребята эхом повторили:
— Да.
— Можете сказать что-нибудь в свое оправдание?
— Мы не могли противостоять Волкам, — тут же ответил Рик. — У нас не было шансов спасти тебя!
— Но чувство вины не стало меньше, правда? — грустно обвел ребят взглядом Дань. — А еще за то, что отправили именно меня. Да, Славка? Ты нашел оправдание, я понимаю. Святой Вакк тобой доволен.
— Меня не волнует мнение этого святого, — покачал головой Славка. — Лучше бы он меня проклял, но ты был бы жив.
— А чье волнует? Лешкино, да? Ну, так спроси у него!
Аля взглянула на Алешку. Губы у него посинели от холода и дрожали, но сейчас он их плотно сжал, не собираясь высказываться. Славке в лицо ударила метель.
— Э нет, стой! — возмутился Томс. — Нас-то они убили. А тебя просто бросили.
Дань усмехнулся:
— Вспомните, бэр, тут важно не это. А только то, насколько сильно они чувствуют вину.
Дань взмахнул рукой, и его метель застыла стеной позади него. Бэр повторил жест, и за стражниками тоже поднялась снежная волна, но не такая высокая и плотная. Дышать стало чуть легче, но ненадолго. Метель Даня снова накинулась на ребят. А та, что пришла со стражниками, осыпалась, погребя под собой хозяев.
Аля с трудом преодолела желание уткнуться лицом в снег и все-таки посмотрела на Даня. Тот что-то шептал и гладил метель ладонью, словно большую белую кошку. Она успокаивалась, сворачивалась у его ног клубком и, наконец, утихла.
Ребята встали. Все молчали, никто не решался сказать хоть что-то. Дань усмехнулся — совсем как тот мальчик убитый Риком:
— Торопитесь! Я не могу долго сдерживать ее, — метель чуть вздыбила снежную шкуру, и Дань снова начал гладить кружившийся в воздухе снег. — Ну же! — крикнул он.
Сима вскочила, потащила за собой Альку. Преодолев легкое сопротивление, девчонки вывалились из круга.
— Быстрее!! — крикнул Дань, и тогда побежали мальчишки.
Когда Славка последним шагнул наружу, Дань опустил руки. Метель взвилась, разрушая созданные ею же сугробы, и поглотила Даня. Огненная граница вспыхнула последний раз и погасла.
Из темноты снова проступили звезды, закрутились вокруг них планеты, и только посреди пещеры желтела убитая морозом призрачная трава. Снег растаял, намочив одежду. Аля передернула плечами — ее все еще знобило.
Долго все сидели молча, отогреваясь в теплом воздухе пещеры. Рик нерешительно предложил побегать, чтобы быстрее согреться, но идею не поддержали. Аля чувствовала себя опустошенной и усталой. Славка растянулся на камнях, не обращая внимания на лужицы ледяной воды. Аля подумала и тоже легла, уставившись в звездный купол. Бездумно начала считать звезды, тихо шевеля губами...
На сорок восьмой Славка встал, нашел свой меч и двинулся вдоль стены. Это было удивительное зрелище — он шел между звезд и планет, проходил через полупрозрачные холмы и речку, но Аля отметила это скорее машинально, без особой заинтересованности. Рик тоже поднялся и пошел ему навстречу. За рекой они встретились, так и не найдя выхода. Вернулись напрямик, пройдя неощутимую воду, обойдя вымерзшую траву.
— Я думаю, тут утром снова будут нормальная река и степь, — сказал Рик.
— А ночью придут эти? — кивнул Влад на центр пещеры.
— Не знаю, — разозлился Рик. — Может, и придут.
Славка, рассматривавший золотой отпечаток ладони на стене, перебил:
— А про это ты что-нибудь знаешь?
Рик покачал головой. Славка осторожно тронул золото пальцем.
— Камикадзе, — проворчал Влад.
Славка помедлил и приложил ладонь к рисунку. Он предназначался для взрослого, но хватило и Славкиной руки: в нескольких метрах слева от него стена бесшумно раскололась, открылся проход.
Закричали все разом, сдержаться удалось только Симе., и бросились к выходу. Славка отдернул руку, повернулся к ребятам, и проход тут же закрылся. Так легко, словно вокруг высились не скалы, а пластилин. Аля в отчаянии треснула по камню, но только отбила руку.
Славка вернулся и снова прикоснулся к рисунку — появился выход. Аля заглянула туда: знакомый Лабиринт с рисунками на потолке. Какими именно, в свете звезд не разобрать. Она еле сдержалась, чтобы не выбежать наружу. Славка отдернул ладонь, и выход закрылся.
— Ну вот, — не глядя на ребят, сказал он. — Механизм ясен. Я сейчас открою, а вы идите.
«А ты?» — Аля хотела удивиться вслух, но вовремя прикусила язык. Поняла — один должен остаться, он просто не успеет добежать до выхода. Ни за что не успеет.
— Да что тебя сегодня на самоубийственные подвиги тянет! — возмутился Алешка.
— Ну почему сразу — самоубийственные? Оставите мне часть еды. Выйдете, отыщите ведуна. Рик, ты же говорил, что у тебя есть знакомый. Он подскажет, как меня отсюда вытащить.
— Ты-то сам веришь в эту чушь? — поинтересовался Влад.
Славка пожал плечами.
— Жабий бред, — поддержал Рик. — Где мы потом эту пещеру будем искать? За каким переходом? И сколько ты тут продержишься? Нас может выбросить, леший знает где. Мы до ведуна, может, до конца лета добираться будем.
— У тебя другие идеи есть? — поинтересовался Славка, приваливаясь к стене рядом с золотой ладонью.
Рик промолчал.
— У меня есть вопрос, — сказал Алешка. — Почему — ты?
Альку словно кто-то ударил в живот, такой болью отозвалось понимание: вот сейчас Алешка начнет спорить, убедит Славку и сам останется в этой пещере.
Славка подумал, потом предположил:
— Ну, может потому, что это моя идея.
— А ты помнишь, почему ты выбрал именно Даня? — морщась, словно от боли, поинтересовался Алешка.
Славка отвернулся. Да, тут его загнали в угол. Одна из причин, по которой выбор пал на Даня: он самый слабый боец. Если то решение было правильным, значит, должны остаться либо Алешка, либо Влад. Останься он сам — это равносильно признанию, что он ошибся. А это просто невыносимо. Интересно, почему Алешка смолчал там, в огненном кругу? Но спрашивать Славка не будет, раз тот не говорит сам.
Снова бросить кого-то на верную смерть — шансов на спасение практически нет — трудно, не поднять такой груз. Остаться самому — страшно, безумно страшно.
«Кого-то», — то ли усмехнулся, то ли всхлипнул про себя Славка. Оставить Влада и спасти Алешку, только потому, что он друг, — подлость. И если собственную слабость Славка еще как-то смог бы пережить, то Алешка бы на это уж точно не согласился. Или согласится? Когда его избили на поле Дарла, Алешка выбрал жизнь...
От этих мыслей у Славки закружилась голова, и он прислонился лбом к каменной стене, спрятал лицо от ребят. Рядом светилась золотая ладонь, и вся ненависть к дридам, которая скопилась в нем, обрушилась на этот рисунок. Он показался ему капканом, намертво прикусывающим руку. Стало понятно, как звери перегрызают себе лапу, уходя из ловушек, как терпят боль, но не остаются. Такой силы злоба поднялась в душе, что Славка в этот момент тоже мог отсечь себе руку — да только это не помогло бы, обрубок к рисунку не приставишь. Что же сунуть тебе в зубы, капкан?
Славка вытянул из-за пояса нож, несколько секунд рассматривал лезвие, а потом с силой полоснул себя по ладони. К нему рванулся Алешка, но Славка отпихнул его локтем и приложил окровавленную ладонь к рисунку. Выход открылся. Мальчик отвел руку, очень медленно ... Кровь пузырилась на золоте, словно вода на раскаленной сковороде, целую минуту — и все это время проход оставался открытым. А потом она выкипела, и камни сошлись.