— Ты принес еду?
— И вино. А также воду и сок, если пожелаешь.
— Вино подойдет, — кивнула Тамсин, поднимаясь по лестнице на плотину.
Она почувствовала на себе взгляд Финна и отвлеклась. Ее нога скользнула, и она упала бы, если бы Финн не поймал ее. Его прикосновения молнией пронзили все ее тело.
— Ты в порядке?
— Да, все хорошо, — сжав зубы, проговорила Тамсин.
Медленно и аккуратно она все же поднялась по лестнице, думая о том, что Финн как следует разглядел ее спину, да и не только. Он быстро поднялся наверх, и они пошли к берегу.
Тамсин схватила свою одежду и прижала к груди, чувствуя себя беззащитной в тонком мокром белье.
Взгляд Финна вновь обжег ее, и она сильнее прижала к себе одежду.
— Держи. — Он кинул ей футболку. — Надень, если тебе в ней будет комфортнее.
— Но она намокнет.
— И что? Это всего лишь вода. — Он взял джинсы и встряхнул их. — Не отвернешься на секунду?
Тамсин покраснела, но отвернулась, и тут же услышала мокрый шлепок одежды по песку.
— Теперь можно смотреть.
«Можно?» — подумала Тамсин, глядя на Финна. Лучше бы она не видела этой сладостной картины: капельки воды на коже Финна блестели на солнце, волосы торчали в разные стороны, а джинсы сидели на бедрах слишком низко.
— Может, ты тоже отвернешься? — предательски тихо спросила Тамсин.
— Конечно. Я пойду все разложу у старого очага. Подходи, когда будешь готова.
Положив носки в обувь, Финн связал шнурки и, закинув кроссовки за спину, отправился к квадроциклу. Тамсин глядела ему вслед, чувствуя связующую их ниточку. Она покачала головой. Все это ерунда. Она по-прежнему на него злилась за то, что он лгал. Но тем не менее он дал ей крышу над головой. А из их разговора с Лоренцо она поняла, что Финн изо всех сил пытается убедить его разрешить им с Эллен увидеться.
Солнце скрылось за облаками, и прохладный ветерок напомнил Тамсин, что она до сих пор не переоделась. Убедившись, что Финн не смотрит, она поднесла футболку к лицу и вдохнула ее запах: пряно-древесный, абсолютно его запах. Тело Тамсин тут же наполнилось желанием.
В это время Финн достал большую коробку и пошел к развалинам дома. Тамсин быстро расстегнула бюстгальтер, натянула футболку и сняла трусики, и тут же ощутила разлившееся по телу тепло, словно Финн сам обнимал ее. Как он это делает? Как заставляет ее почувствовать себя в безопасности, но при этом такой ранимой? Это нечестно.
Она отжала волосы и, не имея резинки, завязала их в узел на макушке, закрепив небольшой веточкой. Теперь Тамсин была довольна своим видом. Она направилась к Финну.
Он постелил на траву одеяло и достал несколько свертков и бокалы.
— Ну как, лучше?
— Да, спасибо. — Тамсин разложила белье на камне, на который еще падали лучи солнца.
— Ты, должно быть, голодна. После завтрака прошла уйма времени.
— Да, пожалуй, — призналась Тамсин, чувствуя, что готова съесть все и разом.
— Тогда угощайся, а я налью вина.
Тамсин оглядела еду: копченая курица, свежие булочки, оливки, салат из капусты, сушеные помидоры, корнишоны.
— Выглядит аппетитно. Я так понимаю, ты просто все собрал и взял с собой?
— Ха, если бы. Я попросил Билла в кафе приготовить для нас обед. — Финн взглянул на Тамсин, и его лицо смягчилось. — Ты напоминаешь мне ее… Эллен.
— Правда?
— Да… Вы похожи внешне, конечно, но еще и то, как ты двигаешься, как сидишь. Я тут вспомнил, как она иногда объявляла, что у нас будет пикник, даже посреди зимы, и мы сидели на полу — я, Алексис. Эллен и Лоренцо — и ели руками. Как же она смеялась!
Сначала Тамсин почувствовала боль оттого, что столько потеряла и столького не знала о матери, но затем ощутила нежность. В ее памяти всплыла похожая картинка: она с Итаном и с мамой сидят перед камином и ужинают, за окном шумит дождь, а им троим так уютно и хорошо вместе, словно еда — это высшее удовольствие на земле. Тамсин даже припомнила мамин смех, прикосновение ее пальцев, смахивающих кусочки еды с щеки и рук.
Она сглотнула комок в горле.
— Черт, Тамсин, я не хотел расстраивать тебя Я подумал…
— Ничего. Все хорошо.
— Почему же ты так погрустнела?
— У меня есть похожее воспоминание. Совсем смутное, но я знаю, что это было на самом деле. — Она пододвинулась к Финну. — Спасибо, что поделился со мной кусочком жизни моей матери.
Финн поднял руку Тамсин к губам:
— Я бы хотел сделать еще больше для тебя.
— Я знаю. — Она говорила правду. Хоть ей было обидно, что ее мнение отодвинули на задний план, она понимала, почему Финн так предан Лоренцо. Он изо всех сил старался изменить его отношение к Тамсин. А это что-то да значило.
Он взял у нее пустую тарелку и замер. Когда их взгляды встретились, сердце Тамсин застучало с бешеной скоростью. Он так и сидел, прижав ее руку к своей щеке, нежно, почти с благоговением, проводя пальцами по ее коже.
— Я хочу заняться с тобой любовью, — сипло произнес Финн. — Ты окажешь мне честь?
Глава 20
Тамсин ощутила, как дрожь желания пронизала ее, затмив разум. Она могла отказать, оттолкнуть его руку и отпрянуть. И Финн принял бы ее решение, в этом она была уверена. Пообщавшись с ним, она поняла, что он благородный человек. Но у ее тела были собственные желания, и противостоять им было невозможно.
— Да, — шепотом ответила она.
Зрачки Финна расширились, и Тамсин услышала, как на мгновение его дыхание сбилось. Этого было достаточно, чтобы понять — он ждал от нее «нет», и достаточно, чтобы понять, что для него значило ее согласие.
— Спасибо, — ответил он и прижал Тамсин к себе припав поцелуем к ее губам.
Поначалу его прикосновения были мягкими и нежными, дразнящими и завораживающими. Грудь Тамсин напряглась, соски уперлись в ткань футболки, по телу разлилось сладостное предвкушение. Она придвинулась к Финну, он медленно поднял ее футболку и обхватил ладонями ее налившуюся грудь.
Он провел большими пальцами по соскам и слегка сжал их пальцами. Тамсин вздрогнула, качнув бедрами навстречу Финну. Наконец он коснулся губами ее груди, и от этих тягуче-дразнящих прикосновений Тамсин чуть не забыла, как дышать.
Она впилась пальцами в его плечи. Она нуждалась в Финне — в его прикосновениях, ласках, близости. Это была не просто интрижка. Каким-то образом они переступили грань, и теперь Тамсин знала, что безоговорочно влюбилась в Финна.
У нее возник вопрос: всегда ли ей придется влюбляться в мужчин, которые свои потребности ставят выше ее собственных? Но пока ей было не до ответов. Сейчас настало время брать и отдавать. Они разделись и легли на одеяло, освещенные закатными лучами солнца, под сенью крон деревьев. Не символично ли то, что они отдались друг другу на развалинах прежней, разрушенной огнем жизни? Не это ли случилось и с ее семьей, которая восстала из пепла, еще более сильная и могучая?
Подумав об этом, Тамсин полностью отдалась ритму, и, когда Финн наконец вошел в нее, она вскрикнула от удовольствия.
После они лежали рядом, их тела переплелись, сердца стучали в унисон. Дрожь удовольствия по-прежнему пробегала по всему телу Тамсин, но ее дыхание постепенно успокаивалось. Если бы они могли оставаться здесь вечно. Никаких забот о внешнем мире, о людях и об их решениях.
Солнце спряталось за облако, напоминая о том, что ничто в природе не остается неизменным. Тамсин думала над словами Финна. Она может никогда не увидеть Эллен. Смирится ли она с этим? Сможет ли отказаться от вопросов, дать ответ на которые способна только ее мать, и жить дальше?
Время покажет.
Когда они вернулись домой, Финн предложил Тамсин перебраться в его комнату, и, к его облегчению, она согласилась. Он не мог дать ей самого желанного, но он мог предложить ей себя — столько, сколько ей понадобится.
Следующие две недели они работали вместе, кроме дней, когда Тамсин выбиралась в город. Оставшиеся часы они проводили над проектом реабилитационного центра.
Опыт Тамсин в восстановлении старых коттеджей в «Мастерс» и превращении их в элитные домики очень пригодился и здесь.
Они стали отличной командой. Это было настолько поразительно, что Финн с ужасом думал о моменте, когда все прекратится. Как поступит Тамсин, узнав последнюю тайну, что Эллен так и не встретится с ней?.. Что она умирает, а Финн знал об этом. Простит ли она ему эту правду? Может ли он как-то удержать Тамсин рядом с собой?
До Рождества оставалось десять дней. Финн ожидал, что Тамсин захочет домой, но она не проявляла никакого желания провести праздники с семьей. Вместо этого она предложила ему купить высокую ель и нарядить ее игрушками и фонариками, часть которых собирала еще его мама.
Финн совсем не вспоминал о них, пока Тамсин не завела разговора о дереве. Подготовка к празднику разбудила в нем старые счастливые воспоминания о времени, когда его родители вовсю готовились к Рождеству, воспоминания о вечерах с Лоренцо, Эллен и Алексис.
Теперь каждый вечер они с Тамсин садились возле ели, пили вино и делились историями, приправленными воспоминаниями Финна о Лоренцо и Эллен.
Но сегодня Тамсин совсем притихла, попросив его больше не говорить об Эллен.
— Я никогда не смирюсь с тем, что она не хочет меня знать. И еще… я постоянно желаю того, что она дала тебе, но чего не было у меня.
Слова больно резанули Финна, вызвав в нем новый прилив вины. Он все еще сомневался в последнем подарке, который приготовил для Тамсин: автопортрет Эллен, который она написала лет десять назад. Это была ее любимая картина, и Финн надеялся, что Тамсин она понравится. Сейчас же он уже не был так уверен. Вдруг этот подарок лишь усилит боль, которую она чувствует?
Он мысленно корил Лоренцо за упрямство, а себя — за обязательство молчать. Но слово есть слово, и он должен изо всех сил стараться его держать.
Главное, что сейчас Финн точно знал, это то, что он полюбил Тамсин. Она вошла в его жизнь, в его сердце и его дом, и теперь он не мог допустить, чтобы она покинула его. Вопрос лишь в том, как продлить это счастье.