Одновременно в России росло число разнотипных сельскохозяйственных товариществ и артелей, очень часто в сфере молочного дела. Например, в Сибири на 1 января 1914 года было 2150 только маслодельных товарищества.
Нередко товарищества брали средства на сбережение, устраивали зерноочистительные пункты, прокатные станции, случные пункты и т. д.
Деятельность сельскохозяйственных обществ заметно меняла к лучшему жизнь простого народа.
Аграрный сектор России и реформа Столыпина
Начало ХХ века дает картину быстрого подъема российского сельского хозяйства. Его успехи были столь очевидны, что их нехотя признавали даже советские историки, относя, конечно, на счет кулачества.
Оценивая эти перемены, я исхожу из того, что позитивный перелом в развитии сельского хозяйства начался во второй половине 1890-х годов. Он был связан с появлением в крестьянстве, благодаря начавшейся индустриализации и реформам Витте, заметного слоя хозяйств (15–20 %) с повышенными доходами и, соответственно, повышенными потребностями.
Увеличилась доля продуктов, покупаемых ими на рынке, выросли запросы деревни относительно одежды, обуви, «предметов комфорта», относительно качества еды, в меню крестьянского стола появились белая мука, рис, сахар, чай, водка, приправы и пряности.
Так экономическая дифференциация деревни, по мнению Л. Н. Литошенко, «удачно» разорвала порочный круг между слабым развитием внутреннего рынка для промышленности и аграрным перенаселением. Рост и усложнение потребностей крестьян оживили спрос на продукцию промышленности, получившей в деревне все возраставший круг массовых потребителей. Внутренний рынок обрел, наконец, размеры, необходимые для полноценного развития индустрии.
А затем Столыпинская реформа открыла, условно говоря, шлюзы этой спонтанной интенсификации, радикально расширив ее перспективы за счет инициативы и предприимчивости свободных крестьян.
Одновременно реформа стала важнейшим фактором промышленного подъема 1909–1913 годов; я подробно разбирал это в книге «Двадцать лет до Великой войны».
Росло зерновое производство и посевные площади, особенно в Предкавказье, Сибири и Степном крае – в 1,4, 1,6 и 2,4 раза соответственно.
За годы реформы на 42,5 %, увеличились объемы главных хлебов, остававшихся в стране после экспорта. Для пшеницы остаток почти удвоился (рост на 90,8 %), что говорит о росте потребления населением белого хлеба.
То есть внутренний рынок увеличивался – в связи с продолжавшейся индустриализацией и новым промышленным подъемом. Рост цен на мировом аграрном рынке заметно повысил ценность урожая и всей сельхозпродукции.
Из осторожности (возможно, чрезмерной) я предпочитаю считать, что реформа не успела масштабно изменить ситуацию в зерновом хозяйстве, и не склонен прямо связывать рекордные урожаи предвоенного пятилетия с реформой: прошло слишком мало времени. Источники показывают, что на приведение в порядок земли, истощенной в общине или аренде, у единоличников уходили годы.
Однако с реформой безусловно связан заметный прогресс во всех других отраслях сельского хозяйства, в том числе в таких доходных, как молочное дело, свиноводство, птицеводство, овощеводство, садоводство и др.
Росли посевы, урожайность и сборы трудоемких и технических культур: льна, конопли, табака, картофеля, подсолнечника, свекловицы и др.
Заметно выросло травосеяние, в том числе в районах, которые ранее его почти не практиковали. Сборы картофеля в 1911–1913 годах выросли более чем на треть от уровня 1901–1905 годов и на 44 % в сравнении с 1896–1900 годами. Значительный подъем сельского хозяйства не прекратился и в годы войны.
Большие сдвиги произошли в животноводстве, где все шире распространялись самые продуктивные и экономически выгодные направления, такие как молочное и скороспелое мясное в сфере крупного скотоводства, скороспелое (беконное) в свиноводстве, мясошерстное в овцеводстве. Эти процессы также во многом были продуктом реформы.
Прогресс в первую очередь был связан с переходом к молочному хозяйству, в чем огромную роль сыграли возникшие в годы реформы кооперативы. Главная отрасль этого хозяйства – маслоделие – делало явные успехи. Если в 1901 году железные дороги перевезли почти 5 млн пудов масла и 1,4 млн пудов сыра и других продуктов переработки молока, то в 1913 году – соответственно 9,1 и 3,5 млн пудов, то есть на 83,6 и 140,1 % больше.
В 1901 году из России было вывезено почти 2 млн пудов масла, а в 1913-м – 4,8 млн пудов (рост в 2,4 раза), причем ценность его выросла с 26,4 до 71,6 млн рублей (в 2,7 раза больше).
Больших успехов добилось свиноводство, часто экспортное. Свиноводство, наряду с птицеводством, стало удобной для крестьян формой интенсификации хозяйства, прежде всего в районах развития свеклосахарной, винокуренной и молочной промышленности, дававших ценные кормовые отходы. Последние стимулировали появление особого откормочного промысла, ставшего значимой статьей крестьянских (и не только) доходов. Земства Юго- и Северо-Запада считали, что оно покрывает 10–15 % всех крестьянских нужд, пополняя недобор в земледелии. Цена пары свиней доходила до 150 рублей.
В свиноводстве возникло новое направление – производство бекона, успехи которого были связаны с внедрением холодильного оборудования, прежде всего английскими фирмами.
Интенсификация крестьянского животноводства выражалась в переходе к стойловому содержанию скота и рациональному уходу за ним, увеличении и улучшении поголовья крупного рогатого скота и свиней благодаря земским случным пунктам, расширении кормовой базы крестьянского хозяйства – развитии травосеяния, культуры корнеплодов и пропашных, особенно кукурузы.
В 1909–1913 годы под влиянием спроса на молочные продукты молочный скот вздорожал на 100 %, а само молочное хозяйство развивалось столь успешно, что сильно потеснило в некоторых районах мясное скотоводство. Этому очень способствовала крестьянская молочная кооперация.
Больших успехов добилось птицеводство. Экспорт яиц, живой и битой птицы стал возрастать с 1890-х годов и стал второй по ценности статьей российского сельхозэкспорта после хлеба, заметно превосходя лен и масло. В 1913 году он оценивался в 107,2 млн рублей. И здесь иностранный капитал играл позитивную роль.
Список подобных фактов легко продолжить. Я потому так подробно останавливаюсь на этом, что хочу показать, насколько многообразны были у крестьян возможности для заработков.
Данные о транспортировке буквально всех продуктов говорят о том, что товарность сельского хозяйства непрерывно росла – продуктов не только больше производилось, но и больше продавалось. В условиях рыночной экономики это ясное свидетельство роста доходов населения.
За 1894–1905 годы только железные дороги перевезли 13,7 млрд пудов сельскохозяйственных грузов, а за 1906–1913 годы – 14,5 млрд пудов, то есть на 6,1 % больше. При этом доля продукции интенсивных отраслей выросла почти на четверть (24,1 %) – соответственно 4493 и 5574 млн пудов (диаграмма 16 в Приложении).
О том же говорят и данные внешней торговли. Вывоз продукции интенсивных отраслей в 1901–1913 годах значительно вырос. Доля продукции экстенсивных отраслей в общей стоимости аграрного экспорта за 1901–1913 годы снизилась с 65,6 до 60,3 %, хлебного вывоза – с 60,5 до 52,8 %. Если в 1901 году незерновая продукция земледелия составляла 32,9 % стоимости хлебов, то в 1913 году – 40,6 %. При этом термин «экстенсивный» в данном контексте не имеет негативной коннотации.
Оценивая произошедшие перемены, А. В. Чаянов писал:
Наша родина переживает сейчас такое же «возрождение села», какое несколько десятилетий назад пережили датские, итальянские, бельгийские и другие европейские крестьяне. Конечно, возрождение это идет не всегда так гладко, как хотелось бы: бывают успехи, бывают и неудачи. Многое сделано, еще больше остается сделать. Но несомненно одно: крестьянская Россия сдвинулась с мертвой точки векового застоя, голодовок и темноты народной и делает первые шаги к общенародному благополучию.
Л. Н. Литошенко, говоря об успехах реформы и, видимо, не желая далее утомлять читателя, так резюмирует свое изложение:
Можно было бы произвольно увеличить число примеров и доказательств, свидетельствующих о подъеме сельского хозяйства в начале XX в. Все признаки говорили о том, что это был длительный и прочный прогресс, основанный на массовом расцвете мелкого крестьянского хозяйства.
Успехи последнего подводили фундамент и под все здание экономического благосостояния страны… Начало XX в. отмечено… и пышным расцветом промышленности, и ростом государственного бюджета. После долгого застоя, обусловленного по преимуществу аграрным кризисом, страна, наконец, вступила на путь несомненного экономического прогресса.
Как нам измерить Россию
Эти оценки выдающихся экономистов, как и приводимая статистика, разительно не совпадают с мнениями негативистов о перманентном упадке и кризисе империи в конце XIX – начале XX века.
Но как быть человеку, который, не будучи историком, хочет понять, что в конце концов происходило?
Людям нравятся простые ответы на сложные вопросы, и вполне естественно, что это относится к попыткам понять Историю. Когда мои студенты хотят получить от меня подобные ответы, я прошу поднять руки тех, кто считает свою жизнь простой. Рук никто не поднимает. И тогда я интересуюсь, почему же они уверены в том, что совокупную жизнь миллионов людей можно описать элементарно?
Однако такую уверенность разделяет с ними множество людей, обожающих приводить в качестве довода произведения художественной литературы, а также мнение бабушки или дедушки.
Положительного героя-предпринимателя, как и позитивного трудолюбивого зажиточного крестьянина – не мироеда, мы от русской классической литературы не дождались? А о том, что такие были, писали, в частности, Г. И. Успенский и Н. Г. Гарин-Михайловский.