— Эти точно. А для нас каждый кочан — чья-то спасённая от голодной смерти жизнь. Залезем, бывало, на крышу и смотрим, как в бедолагу в колодках летят десятки жизней. И так погано на душе становилось, что хоть плачь… Плесну-ка ещё похлёбки.
Солнце опустилось за горизонт, и над лагерем снова поднялась серая пелена от сотен костров. Таринор услышал знакомый звук хлопающих крыльев и взглянул вверх: белое пятнышко пронеслось над лагерем и растворилось в сумерках. «Как бы дыма не наглоталась. Или, может, воронью глотку не жалко?» — подумал наёмник, хмыкнув.
Он взглянул в котелок, где густой похлёбки оставалось ровно на одну плошку и вздохнул. «Нет, иначе Миране не останется. Было бы досадно уморить голодом последнего представителя дома Рейнаров. Во всяком случае, из тех, что хотя бы иногда бывают в человеческой форме. Интересно, сохраняется ли за Дерианом-драконом право первородства на управление Долиной?»
Таринор представил, как тычет в драконью морду договором с подписью Алистера Рейнара, и ему стало смешно. В этот самый момент он заметил, что к их палатке кто-то быстро приближается, и вскоре пляшущее пламя костра осветило невысокую фигуру Тиберия. Он нервно теребил рукав, переступал с ноги на ногу и несколько секунд не решался заговорить, пока Таринор со вздохом не спросил сам:
— Ну чего там? Теперь патриарх хочет проверить, не научился ли я читать мысли короля на расстоянии в… сколько там до столицы осталось? Полсотни миль или больше? Или опять Сфорца?
— Нет, — ответил аэтиец. — Шатёр сеньора Сфорца переносят в крепость. Он послал разведчиков во второй раз и, кажется, его убедили, что там безопасно.
— Слава богам! Здравый смысл победил паранойю. А зачем тогда пришёл?
— У меня… Просьба. Личная.
— А у меня, кажется, сегодня день помощи ближнему, — тихо проворчал Таринор. — Ну, не тяни, выкладывай. Мне уже пора идти.
— О том и речь, — выдавил Тиберий. — Я подслушал… То есть услышал ваш с сиром Дэйном разговор. Вы ведь сейчас отправляетесь к шатру принцессы? Я только сегодня узнал, что её охраняют «Терновые клинки»…
— Ну да, неплохие ребята, — перебил Таринор. — Малость своенравные, но для наёмничьего отряда с такой репутацией это простительно. На Золотом берегу о них даже песни поют. У тебя к ним какое-то дело?
— Можно сказать и так…
— Ну так говори уже!
Тиберий набрал воздуха и сказал на одном дыхании:
— Из-за них мы с Маркусом попали в плен к Рейнарам. Разве он не говорил?
Игнат изменился в лице. Снисходительная ухмылка, которая появлялась у него всякий раз, как случалось видеть Тиберия, исчезла без следа. Уголки губ поползли вниз, а брови нахмурились.
— А ну-ка поподробнее, — медленно проговорил маг. — Маркус упоминал о каком-то фальшивом серебре, о наёмниках, но разве что вскользь.
— Это были они, наёмники из «Клинков». Это с ними я играл в карты. И выигранное серебро оказалось фальшивым. Из-за него я и попал в темницу Пламенного замка, а Маркус оказался вынужден работать на Рейнара, чтобы вызволить меня.
— Ах они псы ублюдочные… — Игнат вскочил с места, его сжатые кулаки охватило едва заметное пламя. — Кажется, нам вдруг стало по пути, Таринор.
— Эй, давай только пожар устраивать не будем. Разве ты не обуздал эту свою огненную ярость?
— О, нет, друг мой, — ответил маг сквозь стиснутые зубы. — Сейчас моя ярость холодна как никогда.
— И что же мне с ним сделать? Розгами высечь?
Капитан Айден хмурил изрезанные шрамами брови, нахально глядя из-под узких полей шляпы, украшенной тремя павлиньими перьями. Рука предводителя «Клинков» лежала на рукояти меча с того самого момента, как он увидел объятые пламенем кулаки Игната. Битва при Лейдеране была ещё свежа в его памяти.
— К тому же, я ребятам не нянька, чтобы карманы проверять, — добавил он. — Да и откуда тебе знать, кто из них подложил свинью? Играли вы не вдвоём, каждый мог бросить фальшивку в общую кучу. Поэтому мне, конечно, жаль, что с тобой и Маркусом такое произошло, но это лишь стечение обстоятельств.
— Обстоятельств, значит? — прорычал Игнат. — Мой папаша торчал в плену у ублюдка Рейнара, где его чуть не сожрала адская тварь. И всё это из-за одного из твоих выкормышей!
— Придержи язык, мальчишка, — сощурился Айден и ткнул пальцем себе в щёку. — Знаешь, откуда эти шрамы? От одной из таких тварей спас Маркуса я. Так что давай сойдёмся на том, что мы с твоим папашей в расчёте. Слышал, он погиб. Мои соболезнования.
— В задницу себе соболезнования засунь, — огрызнулся Игнат. — Чёрт, если б я узнал об этом в Лейдеране…
За время разговора за спиной капитана Айдена собралось порядочное количество людей из его отряда, а из палаток неподалёку выглядывали удивлённые лица.
— И что бы сделал? Сжёг меня на глазах у моего отряда? Они бы тебя сразу в капусту изрубили. Остынь, парень. Мне жаль, что с Маркусом так вышло. И с тобой, как там тебя звать, тоже, — добавил Айден, бросив взгляд на Тиберия. — Я не собираюсь падать на колени или четвертовать половину отряда. На этом разговор окончен.
Сказав это, Айден развернулся, но не успел сделать и двух шагов, как траву у его ног обожгло пламенем.
— Чёрта с два!
Эльф развернулся и увидел, как из рук Игната поднимаются языки пламени в несколько футов высотой. Лицо юноши в их неровном свете приобрело хищное выражение.
— Эй, ты чего… — Таринор ткнул Игната в бок, но тот не обратил на это внимания.
— Напугать вздумал? — ухмыльнулся Айден. — Смотри сам, сколько нас тут. Справишься со всеми? А с целым лагерем? Вряд ли Сфорца закроет на это глаза.
— Если ты капитан этого сброда, то и отвечать за них тебе, — проговорил Игнат. — Вызываю тебя на поединок. А если надо будет, отвечу хоть перед надутым индюком Сфорца, хоть перед самой принцессой…
— В таком случае, почему бы не сделать это прямо сейчас? — раздался негромкий женский голос из-за наёмничьих спин.
«Терновые клинки» расступились и Таринор увиденное нисколько его не удивила. В конце концов, если затеваешь посреди ночи перепалку возле чьего-то шатра, стоит ожидать, что его обитатели выйдут посмотреть.
Принцесса Мерайя, облачённая в синее платье и с золотым ободком на ещё не успевших отрасти волосах, уже куда меньше походила на ту смущённую девушку на совете в Высоком доме, которая не знала, куда себя деть. Она глядела на происходящее спокойно, но строго, и Таринор заметил нечто неуловимо знакомое: в этот момент во взгляде её высочества проявилось пугающе много от отца.
Позади принцессы, разумеется, стоял Дэйн Кавигер, держащий руку на мече. Таринор усмехнулся про себя: едва ли рыцарь смог бы воспользоваться своим оружием, если бы началась настоящая потасовка. Впрочем, уже хорошо, что парень сумел переступить через гордость и попросить помощи.
Рядом с Дэйном возвышался огромный Грегорион Нокс. Лица из-под капюшона видно не было, но менее внушительным гигант от этого не становился. Будь здесь Тогмур, точно вспомнил бы брата: ручищи бывшего инквизитора наверняка раздавили бы любую голову, как переспелую тыкву.
Игнат сделал глубокий вдох и пламя, только что грозившее спалить здесь всё дотла, исчезло, словно его и не было. Таринор опасался, что маг начнёт дерзить, и тогда проблем могло стать куда больше, однако тот ответил принцессе на удивление рассудительно:
— Ваше высочество, я сейчас всё объясню…
Мерайя внимательно слушала доводы Игната, Тиберия и капитана Айдена, а остальные «Терновые клинки» не смели шелохнуться. Когда же стороны снова начали перебивать друг друга и препираться, принцесса сказала: «Хватит», и эльф с магом одновременно замолчали.
— Я выслушала вас, — проговорила Мерайя. — И полагаю, что должна поступить по справедливости. Ваши люди, капитан, нарушили закон королевства. Насколько я помню, посягательство на право королевского монетного двора карается смертью. Преступнику в горло вливают расплавленный свинец.
По толпе наёмников прокатился недовольный шепоток.
— Однако, — продолжала принцесса, — я не забыла о вашей помощи. То, что произошло в монастыре доказывает, что вам не чуждо понятие чести. Поэтому я смягчаю наказание, поэтому вы, капитан, выплатите…
Принцесса задержалась взглядом на аэтийце.
— Тиберию, ваше высочество, — тихо подсказал он.
— … выплатите Тиберию штраф. Надеюсь, это сподвигнет вас лучше подбирать себе подчинённых. Мне под боком не нужны преступники. Сколько времени ты провёл в темнице?
— Я не то, чтобы считал дни, — стушевался Тиберий, — но Маркус, кажется, говорил о полутора месяцах…
— По одной монете за каждый день. Сорок пять монет серебром. Полновесных.
Изуродованное шрамами лицо эльфа стало ещё более мрачным. Игнат торжествующе хмыкнул, однако следом принцесса перевела взгляд на него.
— Что же до тебя…
— Игнат, — недовольно буркнул он.
— Что же до тебя, Игнат. Ты угрожал моему телохранителю и заявил, что готов ответить за это передо мной, поэтому ты также выплатишь ему штраф. Тридцать маренов.
— Но я же… — воскликнул было Игнат, однако принцесса его перебила:
— Сорок. Явитесь в шатёр завтра, а теперь прошу разойтись. Нам всем пора отправляться спать.
Вскоре у шатра остались только Таринор, Тиберий и Игнат.
— Как же я… — проговорил маг, потупив взгляд. — Я ж без единой монетки. Таринор, у тебя не найдётся…
— Найдётся, — недовольно ответил тот. — Но не думай, что у меня кошель бездонный. Дам я тебе денег, но в следующий раз за свой несносный язык будешь расплачиваться сам. Теперь ты должен мне тридцать монет. Скажи спасибо, что не полновесных. Чёрт, мне так скоро долговая книжка понадобится… А теперь бегом в палатку, господин верховный маг, пока ещё дел не натворил.
Игнат вздохнул и угрюмо зашагал прочь, а Тиберий последовал за ним. Вскоре из шатра вернулся Дэйн Кавигер с лампой и увесистым мешком.
— Вот чёрт, — Таринор надавил пальцами на брови. — Что это вообще сейчас было?