Кучку из своих вещей Евгений Андреевич не сложил. Но и свою половину стола не «пометил», занял примерно четверть пространства. В сочетании со стремительностью походки это можно было бы толковать как деловитость без амбициозности. Можно было бы… А руку не протянул. Правила делового этикета нарушил. Был бы откровенным бандитом – так и ради бога, какие уж там рукопожатия. Но ведь «СтройМажор» – крупная компания, официальная, вроде как чистая. И полиция только недавно поймала того, кто убил основателя и первого руководителя компании. Так почему службе безопасности не пожать руку этой самой полиции? Стало быть, имеет место некоторая настороженность и даже враждебность.
– Чем могу быть полезен господам из полиции? – церемонно спросил человек из «СтройМажора».
– Помощью, – коротко ответил Дзюба.
Он хорошо помнил уроки Сташиса: хочешь понравиться – подыгрывай. Если собеседник лаконичен – не болтай, используй минимум слов, если же наоборот, он говорлив и многословен, не осекай его краткими формулировками, соответствуй, не давай человеку почувствовать, что он что-то делает не так. А первой и главной задачей капитана Дзюбы было именно понравиться этому человеку.
Евгений Андреевич помолчал, изучая Ромкино лицо и всю его массивную широкоплечую фигуру.
– Насколько я понимаю, это именно вы раскрыли убийство Николая Васильевича?
– Ну, не я один, – пожал плечами Дзюба. – По этому убийству большая бригада работала.
– Но главная заслуга принадлежит вам. Во всяком случае, мне так говорили.
Роман скромно промолчал.
– И теперь, – продолжал Евгений Андреевич, – вы приехали сюда из Москвы и просите о помощи. Должен ли я это понимать так, что полиция не рассталась со своими бредовыми идеями? Вы по-прежнему считаете, что компания «СтройМажор» имеет какое-то отношение к убийству этого активиста, который протестовал против нашего строительства? Если да и если в этом вы хотите получить нашу помощь, то вы обратились не по адресу.
Дзюба примирительно улыбнулся, даже чуточку шире и капельку искреннее, чем должен был бы в такой ситуации улыбнуться крепкий профессионал, настоящий сыскной волк, если бы вообще счел нужным улыбаться.
– Эта версия уже не отрабатывается, она закрыта. Но труп-то висит. И я должен вычислить и найти убийцу.
Блямкнул телефон Дзюбы, на дисплее высветилось большими буквами «МЫШОНОК» и короткое сообщение: «Ну ты скоро? Я скучаю!» И дурацкий смайлик с сердечками. Телефон лежал правильно. То есть так, чтобы сидящий напротив Евгений Андреевич мог без труда и быстро прочитать сообщение.
– Прошу извинить, – Дзюба взял в руки мобильник, – буквально полминуты, я отвечу. Это срочно.
По лицу человека из «СтройМажора» мелькнула понимающая ухмылка. Стало быть, люди Евтягина-младшего уже знают, что приехавший из Москвы оперативник хочет побыстрее свернуть официальную часть работы и использовать отведенное на командировку время для своих романтических нужд. И только что полученная эсэмэска – хорошее подтверждение легенды, если кто-то не верит. Спасибо полковнику Коневу, не подвел, не забыл, не перепутал.
Роман отправил сообщение, положил телефон и снова улыбнулся, на этот раз чуть смущенно и виновато.
– Евгений Андреевич, в моем случае очень важен тот факт, что у руководства компании стоят люди, имеющие авторитет и знакомства в определенных кругах. Никаких подозрений в адрес сотрудников «СтройМажора» больше нет, хотя они и были, что вполне понятно. Но вы могли бы нам помочь. Ведь старые знакомства и связи никуда не делись. Вы меня понимаете?
– Вполне, – сухо кивнул Евгений Андреевич. – У вас в нашем городе нет своих источников. И вы хотите использовать наши?
– Совершенно верно.
– Но ведь у наших местных полицейских такие источники есть, у них полно агентуры, так в чем проблема? Пусть работают. Насколько я знаю ваши порядки, вы и не должны раскрывать преступления, совершенные на нашей территории. Какой с вас спрос? Зачем вам бежать впереди паровоза? Вы приехали, поделились сведениями о тех, кто заказал и исполнил убийство Николая Васильевича, и на этом ваша миссия заканчивается. Или вы чего-то не договариваете?
Ух ты! Потерял бдительность Евгений Андреевич, расслабился. Значит, о том, что происходило на совещании, в «СтройМажоре» уже знают. Быстро сработали, молодцы! Информацию слил явно кто-то из тех, кто присутствовал. Или тот, с кем присутствовавший поделился сразу после совещания.
Ну ладно, раз ты расслабился, дружок, то попробуем это использовать.
И Роман Дзюба бросил короткий взгляд на свой телефон. Изобразил на лице мечтательность. Потом еще один взгляд в сторону мобильника. Сделал вид, что стряхивает с себя нерабочий настрой и пытается сосредоточиться. Ах, как долго он учился всем этим штучкам у Антона, как терпеливо, ежедневно тренировался, репетировал, просил то Сташиса, то Дуню посмотреть и оценить: получается ли. Наконец вроде бы стало немножко получаться. Е-мое, каково же быть профессиональным актером?! Ведь это ж сколько всего надо знать и уметь!
– Евгений Андреевич, у меня предложение: давайте снизим уровень дискуссии. Поговорим по-простому, как мужики.
На лице у собеседника отразилось удивление пополам с недоверием.
– Ну, давайте рискнем, – осторожно ответил он.
– Я молод, опыта работы у меня не много, а жить нормально хочется. И двигаться по карьерной лестнице тоже хочется. Я не стыжусь в этом признаться. По-моему, желание совместить карьеру и личную жизнь – штука вполне нормальная. Сейчас я оказался в ситуации, когда для этого мне нужна помощь. Я должен вернуться из командировки с результатом, иначе мне башку снесут. Но у меня есть и свой интерес.
Евгений Андреевич не удержался и тоже посмотрел на телефон Дзюбы. Всё, решил Роман, он попался. Поверил. И радуется, считает себя дико умным и проницательным, ведь я впрямую ничего ему не говорил, а он вроде как сам обо всем догадался. То есть получил подтверждение того, что ему сказали полицейские.
– Понимаю, – Евгений Андреевич даже не пытался сдержать усмешку. – Хотите и преступление раскрыть, и время провести с приятностью. И поскольку вы внесли решающий вклад в раскрытие убийства Николая Васильевича Евтягина, то рассчитываете на благодарность, уважение и определенные преференции с нашей стороны. Я вас правильно понял?
– Правильно. С одной маленькой оговоркой: я не претендую на раскрытие преступления, тем более на чужой земле. У нас это считается неприличным. Но мне хотелось бы раздобыть какую-нибудь полезную информацию, чтобы оправдать свое присутствие здесь. И в этом мне нужна помощь ваших людей.
– Конкретнее, – потребовал Евгений Андреевич.
– Мне нужно знать, что говорят в определенных кругах? Какие слухи ходят? Сплетни? Догадки? Может быть, есть свидетели, до которых не добралась местная полиция? Эти вопросы, я думаю, вам уже сто раз задавали здешние опера, но ведь ответы наверняка были неполными. И опрошены были далеко не все, кто может что-то знать. Я прав?
– Допустим.
– Так вот: вы меня очень выручите, если в течение одного, максимум – двух дней вы мне дадите что-нибудь интересное. И я смогу считать, что свой служебный долг я выполнил.
– И…
– …и уехать, – беззаботно рассмеялся Роман.
– В Москву?
Да что ж ты такой недоверчивый-то?! Все проверяешь, уточняешь… Так, быстро на лицо легкий налет нахальства, изображаем посыл: «А твое какое дело?» Но отвечаем вежливо и сдержанно.
– Пока не знаю, как начальство решит. Очень надеюсь, что оно решит так, как мне хотелось бы, и я смогу удовлетворить свой личный интерес. Но в вашем городе мне делать будет больше нечего. Так мы договорились?
Евгений Андреевич вынул из чехла телефон, посмотрел список недавних звонков, нашел среди них входящий вызов от рыжего молодого опера, попросившего об этой встрече, потом перевел взгляд на Дзюбу. Тот кивнул:
– Да, по этому номеру. Я буду ждать звонка.
Когда человек из «СтройМажора» ушел, Роман почувствовал, что до завтрака в гостинице не доживет. Нужно срочно съесть кусок мяса с каким-нибудь существенным гарниром. И черт с ними, с ценами!
На вечернюю встречу с Дзюбой полковник Конев приехал на своей машине, а не на служебной. Они сидели в теплом, даже душноватом салоне в автомобиле, припаркованном в каком-то уютном дворике с детской площадкой посередине. Долго складывали вместе имеющуюся информацию, и картинка получалась не особо радостная.
1 ноября состоялся очередной стихийный митинг против строительства, затеянного компанией «СтройМажор». Приехавшая полиция митинг разогнала, активистов, в числе которых был и Георгий Петропавловский, отвезли в территориальный отдел, составили протоколы, все честь по чести. Задержанные были при паспортах, вели себя вежливо, не кричали, не скандалили, сопротивления не оказывали, одним словом, было понятно, что они люди бывалые и грамотные, знают, что и как нужно делать, чтобы все закончилось быстро и безболезненно. Через несколько часов всех отпустили. Четверо активистов, в том числе и Петропавловский, направились домой к одному из них, чтобы «отметить» и сам митинг, собравший рекордное количество участников, и завершение эпопеи с полицией. «Отмечали» примерно до начала двенадцатого ночи, потом стали расходиться. Сперва ушли муж и жена Антоновы, где-то минут через десять-пятнадцать засобирался и Петропавловский. Во всяком случае, так утверждает четвертый участник посиделок, хозяин квартиры по фамилии Гош. Жена Гоша уточнить показания супруга не может, так как болела гриппом, лежала в другой комнате с высокой температурой, то спала, то дремала, голоса гостей слышала, но когда просыпалась – на часы не смотрела, поэтому не берется судить, в котором часу она еще слышала голос Жоры Петропавловского, а в котором – уже было тихо.
До своего дома Георгий так и не добрался. Тело его было обнаружено утром следующего дня на территории заброшенной неогороженной промзоны, рядом с тропинкой, которую уже много лет используют местные жители для сокращения пути от крупного жилого массива до остановки автобусов и маршруток. Маршрут от дома Гоша до дома Петропавловского к промзоне даже близко не подходит. Зачем Георгий сделал такой крюк? Что он там искал? Для чего отправился туда почти в полночь? Результаты осмотра места происшест