— Гудвин, ты в Нанске был когда-нибудь?
— А? — очнулся Дзюба. — В Нанске? Был пару лет назад в командировке. А что?
— Похоже, эта фотка у «Пицца-хат» сделала в Нанске.
Он подскочил к Анне, встал у нее за спиной, сощурил уставшие глаза, чтобы лучше видеть слова на экране.
— Ты что делаешь?
— С Мишкой-Мишкой переписываюсь. Сейчас он живет в Перми, а в девяносто пятом жил в Нанске.
— Аня!
Он в ужасе схватился за голову.
— Ну а что такого? Я вижу — он в сети, так почему не попробовать? Занятный такой парень, отвечает охотно, сразу видно, что ему скучно, готов поболтать с незнакомкой.
Она обернулась к Дзюбе:
— Ты чего так побледнел?
— Аня! — только и смог повторить он.
— Да брось ты, не укусит он меня. Это же Интернет, великая сила и она же великая защита. Смотри, я ему написала, что стала рассматривать фотку и узнала нашу пиццерию, типа мы туда с подружками любили ходить. Ну, вроде того, что я тупая и не сообразила, что фотка-то девяносто пятого года и за двадцать лет все сто раз поменялось уже. И город назвала другой, не Серебров. Этот Мишка тут же начал меня лечить, что это Нанск и теперь на этом месте узбекский сетевой ресторан, и вообще ту пиццерию еще до миллениума закрыли. А сам он с родителями переехал в Пермь в самом начале двухтысячных. С грамотностью у него, конечно…
Анна фыркнула и рассмеялась.
— Мне как филологу трудно такое читать, а уж тем более соответствовать при переписке, но я стараюсь, знаками препинания пренебрегаю, всякие скобки-двоеточия вместо смайликов рисую. Ну чего ты, Гудвин? Пацан сам готов общаться, грех же не попользоваться. Давай, говори, что нужно у него узнать.
— Насчет Надежды Хмаренко и ее мужа, — вздохнул Дзюба. — Только ради бога, Мышонок, очень осторожно, чтобы он ни в коем случае не прочухал, что тебя интересует именно его соседка. Про золотое детство, про фотоаппарат, ля-ля-тополя… Потом незаметно переходи к тесту, обсуждай с ним сходства и различия и таким путем выводи на обсуждение личности. Поняла? Сама никаких прямых вопросов не задавай, но сообщения формулируй так, чтобы стимулировать Мишку отвечать то, что нужно. Сумеешь?
— Я вообще-то филолог, а не психолог, — огрызнулась Анна. — Как умею — так и работаю. А почему нельзя прямые вопросы задавать?
— Мышонок, мы с тобой не знаем, кто такой этот Мишка и что у него за семья. А вдруг его родители поддерживают тесный контакт со своими бывшими соседями? А вдруг сам Мишка продолжает дружить с их сыном Кирюхой, с которым они в один детсад ходили? Если супруги Хмаренко имеют отношение ко всему нашему делу, а мы с тобой сейчас натопчем, как слоны в посудной лавке, то они через час будут знать, что кто-то ими интересуется. А может быть, уже давно знают, ведь фотография Екатерины Песковой висит в сети полгода. Но полгода ничего не происходило, и они могли успокоиться. А мы сейчас поднимем волну — и все, они забеспокоятся и мало ли чего натворят.
Анна внимательно посмотрела на него.
— Гудвин, а если я накосячу и сделаю что-то не так, тебя за это накажут?
— Само собой, — усмехнулся Дзюба.
— Выговор объявят? Или уволят?
— Могут и уволить. Зависит от масштаба ошибки.
— Но ведь ошибка-то будет моя, а не твоя. Меня они не уволят.
— Мышонок, — он вздохнул, потер глаза, зевнул. Господи, как же он устал! — Задание дали мне, и ответственность вся тоже на мне. Как бы дело ни повернулось, виноватым все равно буду я. И это правильно. А мы питаться будем или как?
— Ой!
Анна вскочила, едва не сбив стоящего за ее креслом Романа с ног.
— Вот же я курица! Я же мясо бросила размораживаться, хотела фрикадельки накрутить… Отвлеклась на Пескову и забыла про все.
Она дошла до двери, резко повернулась и снова подошла к включенному компьютеру.
— Нельзя так уходить, Мишка может решить, что я совсем свалила, и если ему сейчас больше не с кем поговорить, то тоже может выйти из сети. И жди его потом, пока появится. Черт, не надо бы мне прерываться, а то сорвется с крючка.
Она снова села, быстро набрала в окне сообщений несколько слов.
— Ладно, — решился Дзюба, — фрикадельки я, конечно, не одолею, но давай хотя бы бутерброды сделаю.
— Ага, — кивнула Анна, не оборачиваясь, — сделай.
Он поплелся на кухню, радуясь, что появился законный повод минут пять не таращиться на экран, от вида которого его уже тошнило. Большаков молчит, ничего не отвечает. И никакой ясности нет.
Большаков
— У меня есть маленькая идейка, как нам еще чуть-чуть высветить характер Фокина, — внезапно сказала Вера Максимова. — Может быть, ничего и не получится, но если получится, то я попытаюсь что-нибудь вытащить.
— Говори! — потребовал Шарков. — Сама видишь, у нас такое положение, при котором ничем пренебрегать нельзя, хватаемся за соломинки, как утопающие.
— Вызовите Романа, я поговорю с девушкой и проинструктирую ее.
Константин Георгиевич, не говоря ни слова, подключился к скайпу. Через несколько секунд на экране появилось лицо Дзюбы: глаза красные, губы пересохшие, налитые обычно щеки ввалились. В углу рта застряла хлебная крошка, похоже, сидит за компьютером с бутербродом в руке.
— Пригласи Анну, — потребовал полковник. — Вера хочет с ней поговорить.
— Иду, бегу, — послышался голос Анны, — сейчас, момент, он мне отвечает.
— Кто кому отвечает? — спросил Большаков.
Дзюба неожиданно смутился.
— Аня попробовала написать этому Мишке-Мишке, увидела, что он в сети, и написала. А он ответил.
— Зачем?
— Она… Ну, мы подумали, что если все это правда, то можно узнать адрес, где он жил, когда соседствовал с Надеждой Хмаренко и ее мужем Филиппом. Тогда полегче будет.
— Умно, молодцы, — кивнул Константин Георгиевич. — Только аккуратно, Рома, я тебя прошу.
«Хороший парень, — подумал он. — Ясное дело, инициатива принадлежит девочке, она первая сообразила. Но если что-то пошло бы не так или мы с генералом не одобрили бы, Ромка готов взять ответственность на себя, якобы это он придумал. Очень хороший человек этот Ромка. Жаль будет, если система его испортит».
— Фотография девяносто пятого года сделана в Нанске, — доложил Роман. — Мишка-Мишка жил в этом городе до начала двухтысячных, потом семья переехала в Пермь. Я попросил Анну вытащить все, что можно, про Хмаренко…
Он не успел договорить, на экране появилось лицо Анны Зеленцовой, и Большаков невольно залюбовался ее шоколадными миндалевидными глазами, сверкающими из-под растрепанной темно-рыжей челки.
— Я здесь!
Большаков развернул ноутбук так, чтобы в камеру попало лицо Веры.
— Анечка, вы могли бы прямо сейчас навестить Фокина? Повод есть?
— Есть, посуду забрать, я же ему еду на три дня оставляла в контейнерах и в кастрюлях. А зачем?
— Вчера Фокин получил довольно приличную сумму наличными. Посмотрите, пожалуйста, нет ли каких-то признаков того, что он ее потратил. Может быть, появились новые вещи, одежда, спиртное дорогое. Или еда, которую вы оставляли, осталась несъеденной, то есть можно полагать, что он ходил в ресторан. В общем, вы женщина, сами сообразите, на что обратить внимание.
— Конечно, не вопрос, я сбегаю.
Дзюба
Дзюба вышел следом за Анной в прихожую.
— Ключи не забудь забрать, — напомнил он.
С момента их возвращения в Серебров вчера поздно вечером Анна к своему квартиранту не заходила: еды у него достаточно, она же собиралась отсутствовать три дня, а вернулась раньше.
— Не забуду. За ключами и приду. Если меня долго не будет, посматривай мои сообщения, напиши Мишке пару слов, чтобы не сбежал. Только культурой речи не сверкай, попроще как-нибудь.
— Да у меня и нет ее, культуры этой, — усмехнулся Дзюба ей вслед.
Шарков
Пока ждали возвращения Анны, Вера объяснила свою задумку. По тому, как человек распоряжается деньгами, можно многое понять о его характере, а по тому, как он распорядится внеплановыми, внезапно появившимися деньгами, можно делать кое-какие предположения о его жизненной ситуации. Вариантов масса: всю сумму отложить; отложить почти все, купив только что-то самое необходимое или для сиюминутного удовольствия; далее варианты бесконечны по мере увеличения суммы истраченного вплоть до «спустить все до копейки». Большое значение имеет не только порядок экономии или расходования свалившегося с неба богатства, но и перечень того, на что оно потрачено.
Анна вернулась быстро.
— Он купил новый лэптоп, — сообщила девушка. — Сразу похвастался, как только я вошла. Сказал, что выполнил дорогой денежный заказ, ему заплатили. Сидит теперь ковыряется, начинку делает. Доволен до соплей.
— Марка, модель? — быстро спросил Большаков.
— Я на телефон щелкнула, у него в прихожей коробка валяется. Ну, на всякий случай, чтобы ничего не перепутать.
Она посмотрела на дисплей своего телефона и продиктовала буквы и цифры. Константин Георгиевич записал, молча кивнул, открыл айпад и сразу начал искать в Интернете информацию. Пользоваться телефоном для поиска в Интернете он не любил: и буквы мелкие, а зрение уже не такое острое, как в юности, и клавиатура маленькая, трудно попадать крупным мужским пальцем в нужный кружочек.
— Еду всю смел, — продолжала Анна. — Из одежды ничего нового не заметила. В шкафах не рылась, конечно, но этот ко… в смысле Никита этот всегда вещи на стулья бросает, вечно у него бардак. Бутылок новых нет. Я и в мусорке проверила, там только несколько пустых бутылок из-под кока-колы.
— Отлично, Анечка, спасибо вам большое, — улыбнулась Вера. — Вы нам очень помогли. Если что-то еще узнаете про Хмаренко — подавайте сигнал, мы здесь, будем ждать.
Она выключила скайп, просмотрела записи, сделанные во время разговора с Анной.
— Что можно сказать… — задумчиво протянула она. — Костя, ты нашел лэптоп?
— Момент.
Константин Георгиевич двигал пальцем по краю экрана.