— Рассказывай четко и внятно.
Приободрившись, Осип начал докладывать:
— Наблюдал за объектом. Когда слуги вызвали карету, проследил за ними.
— Они проверяли слежку?
— Да, но я сумел пройти незамеченным.
— Не похоже, — кивнул я на пятна засохшей крови, испачкавшие одежду Чижа.
— Это уже на месте. Я пытался подобраться ближе к дому и нарвался на охранника. Он хотел меня схватить, я испугался…
— На это наплюй.
— Игнат Дормидонтович, — вмешался в разговор Дмитрий Иванович, — вы говорите об убийстве.
— Нет, господин Бренников, — оскалился я, хотя понимал, что следователь просто действует по заложенному в его мозг алгоритму, — это самооборона при исполнении служебных обязанностей. Или вы думаете, что там собирались невинные агнцы?
В ответ Бренников лишь раздраженно дернул подбородком и тут же сменил тему:
— Кстати, там — это где? Отвечайте, господин старший агент!
Вот как надо приводить в себя испуганных мальчишек.
Чиж тут же вытянулся и начал докладывать, как на плацу:
— Рябиновый переулок, дом двенадцать.
— Зачем полез ближе? — не унимался Бренников.
— Виноват, ваше благородие!
— Вот в этом вы правы, господин старший агент, виноваты.
— Ладно, хватит рапортовать, — прервал я этот цирк. — Дмитрий Иванович, знаете, где это?
— Конечно.
— Тогда по коням. Чиж, ты за старшего на базе. Позвони Корнею Васильевичу. Он беспокоится.
— Будет исполнено, ваше благородие! — выпалил Чиж, отчего я раздраженно отмахнулся.
Во дворе уже собралось с дюжину казаков. Одного я оставил в помощь Чижу, вызвав у станичника искреннее негодование. Команду об отправке пацанов отменил. Пусть пока посидят здесь. Остальным казакам приказал седлать коней и ехать за паромобилем.
По пути к нам присоединились еще шестеро всадников, так что к Рябиновому переулку подъехал изрядный отряд, но у меня все равно было чувство, что нас может и не хватить.
Спешились в начале переулка и к нужному дому пошли скрытно. В кои веки самым шумным в нашей команде был не я. Дмитрий Иванович топал громче всех, чем вызвал у меня чувство превосходства, хоть и довольно сомнительного качества.
Охранников казаки обезвредили походя, даже не запыхавшись. Через считаные секунды одноэтажное кирпичное здание было оцеплено. Особых надежд я не питал, потому что дом выглядел покинутым. В окнах ни огонька, ни звука. С другой стороны, кого-то ведь охраняли обезвреженные казаками мужики. Возможно, убийство Чижом одного из охранников осталось незамеченным и мы не спугнули подозреваемых.
В здание входили по проверенной схеме — граната в окно, а затем штурмовики в дверь. Увы, вышла осечка. Светошумовой заряд сработал прямо в оконном проеме, и, когда мы ворвались в дом, стало понятно почему. Окна в помещении были занавешены тяжелыми портьерами. Именно поэтому снаружи ничего не видно и не слышно. Вся мебель в большой комнате была сдвинута к стенам. Все как и раньше — свечи, рисунки на полу, но сама ситуация в корне отличалась от предыдущих. Здесь никто никого не убивал. В общем, мы попали на самую настоящую оргию.
Четыре обнаженных тела сплелись в единый клубок, словно змеи. В воздухе повис тяжелый запах похоти, да и вся атмосфера этого места давила на мозги низменными желаниями.
Наверняка работа ведьмы.
Секунд десять мы с Дмитрием Ивановичем и пятеркой казаков тупо наблюдали за происходящим, а увлекшиеся любовники никак не могли остановиться. Первой, вполне закономерно, опомнилась ведьма. Она взвизгнула, попытавшись спрятаться за спиной одного из любовников.
Вторым от шока отошел я и заорал дурным голосом:
— Всем лежать! Лицом вниз!
С таким же успехом можно было призвать к благоразумию кошачью свадьбу. Амулет на моей груди потеплел и завибрировал. Следователь и казаки как-то странно замычали, а любовники ведьмы вообще начали ползать по полу как снулые улитки.
Ладно, по-хорошему не получилось.
Я не стал мудрствовать лукаво и попросту пальнул в ведьму из револьвера с резиновыми пулями в барабане. Тут уж не до сантиментов — мало ли что у нее припасено из боевого репертуара. То, что Фурсова была полностью обнажена, меня не успокаивало — ведьмаки и ведьмы бо́льшую часть своего арсенала прячут под кожу. И уж точно я не стану с ней бороться и вообще трогать руками.
Удар в плечо отбросил вскочившую женщину к окну и тут же преобразил ее. Теперь передо мной была уже не жеманная красавица, а взбесившаяся пантера. Причем сходство было потрясающим. Прижавшись к полу словно для прыжка, ведьма оскалила зубы и зашипела. На секунду мне показалось, что передо мной либо стрига, либо оборотень. К счастью, это было не так.
Вид все еще нацеленного на нее револьвера и мой недобрый взгляд охладили ярость ведьмы и заставили ее поменять решение. Очень быстрым движением она прыгнула к окну и влетела в него вместе со шторой. Но пуля все равно быстрее, так что полет дамочки ускорил еще один резиновый снаряд. Ну а следом прыгнул в окно и я. Потому что на казачков в оцеплении надежд было мало.
Так оно и оказалось — снаружи меня ждали куски оконной рамы, смятая штора и ошалевший казак с полностью отсутствующим взглядом на глупо улыбающейся физиономии. А вот ведьмы и след простыл. Но все же кое-что осталось — звуки. Впереди, за оградой соседнего участка, послышался пронзительный визг и странная возня.
Рупь за сто, наша дамочка нарвалась на Мыколу. Не везет ей сегодня.
Преодолев высокий забор лихим наскоком, я пораженно застыл. Вместо обезвреженной ведьмы прямо на клумбе лежал Мыкола. Такого поворота я точно не ожидал. Фурсовой нигде не видать, но сейчас у меня возникли проблемы посерьезнее. Из груди стригоя торчали два арбалетных болта, а его самого корежило судорогами.
Такой урон могло нанести только одно оружие — спаренный арбалет, конечно, если помощник у ведьмы был только один. Подобное оружие я видел в руках своей давней знакомой Эммы, но, надеюсь, она здесь ни при чем. Очень надеюсь.
С огромным трудом Мыкола все же выдернул сначала один болт, а затем второй. Вместе с зазубренными наконечниками из тела стригоя вылезли целые куски плоти, а от чуть светящихся древков валил дым.
Когда вампир поднял голову, я понял, что меня сейчас будет ждать. Тут все вполне логично — болты наверняка непростые, и урон от них колоссальный, а значит, для восстановления упырю нужна кровь. Много крови.
Ну вот мы и дождались. Мыкола все же слетел с катушек.
Он протяжного рыка упыря волосы у меня на загривке встали дыбом, а по спине нескончаемой колонной промаршировали ледяные мурашки. Профессор, конечно, давал гарантии, но человеку свойственно ошибаться.
Мыкола рванулся ко мне. Несмотря на то что двигался он намного медленнее, чем раньше, в ускорение я не ушел лишь благодаря перенапряжению силы воли и вере в гений профессора Нартова, хотя был готов к запуску в любую секунду. И не прогадал — к моим ногам докатилось лишь бьющееся в припадке тело. Где-то на полпути сработали вшитые Нартовым запреты.
Трехгранный стилет, в былые времена называвшийся мизерикордией, и сейчас как никогда оправдывал свое название — «милосердие». Испещренный рунами клинок вошел в бок скрюченного судорогой стригоя. И в следующую секунду он обмяк, словно лишившись всех костей.
Как только напряжение и страх схлынули, пришлось заниматься конспирацией. Сиганувшие вслед за мной казаки были тут же перенаправлены в сторону следующей ограды:
— За тем забором. Отправьте конных по улицам. С ней должен быть кто-то еще.
Наконец-то мы с Мыколой остались одни в чужом саду. Хорошо хоть наши маневры не были замечены хозяевами — в окнах так и не зажегся свет.
Быстро оттащив тело упыря в кусты, я скоренько перебрался обратно через забор и застал картину гнева и смущенного раскаянья.
— Кулебяка, ты что, голой бабы никогда не видел?! — негодовал казак с погонами младшего вахмистра.
Дмитрий Иванович молча наблюдал за этой сценой и отвлекся лишь на то, чтобы увидеть мое отрицательное покачивание головой.
— Так она же, чертовка, как выскочит. Грудями машет шо тыквами.
— Кулебяка!
Проворонивший ведьму казак на всякий случай заткнулся, затем получил от командира по шее и вообще убежал от греха подальше.
— Прощения просим, ваши благородия, — напряженно обратился к нам вахмистр. — Не виноватый он.
— Знаем, что не виноват, — поддержал я станичника. — Уж больно сильная ведьма нам попалась.
Казак повеселел, а Дмитрий Иванович посмотрел на меня с явным недоверием. Похоже, он оценил то, с какой оперативностью я опомнился и сиганул в окно за ведьмой. Он-то небось до сих пор отходит от ментального удара.
Отпустив вахмистра, я подошел к следователю ближе:
— Дмитрий Иванович, заканчивайте здесь сами. Этих героев-любовников оформляйте чин по чину и везите в полицейскую управу.
— Будем давить на внешний контроль? — спросил Бренников.
— Да, но с нас только рекомендации. Дальше пусть Матюхин бодается с Бабичем сам. Он еще не знает, с кем связался. Пусть попробует укусить Виктора Игоревича через родственника. Зубы точно покрошит.
Следователь понимающе улыбнулся.
— В общем, не мне вас учить, — продолжил я, ускоряя темп разговора. — Сами знаете, как что делать, а мне нужно срочно отлучиться.
— Что-то случилось?
— Личные проблемы, требующие безотлагательного решения.
— Помощь нужна? — не унимался следователь.
— Спасибо, сам справлюсь.
— Темните вы, Игнат Дормидонтович.
— Дмитрий Иванович, — все же не сумел я сохранить спокойствие, — некоторые тайны лучше обходить стороной.
К чести Бренникова, мой тон он воспринял правильно.
— Как знаете, — дернув подбородком, сменил он тему. — Здесь работы на час, после поеду на базу писать отчет. Буду нужен — найдете меня там.
— Спасибо, Дмитрий Иванович, — примиряющее сказал я и быстро направился к открытым настежь воротам подворья.
Пройдя почти весь переулок, я забрался в паромобиль, и через десяток секунд он уже катил в объезд квартала. Топографическим кретинизмом я не страдаю, так что без ошибки добрался до забора, за которым лежал Мыкола.