Брисса была по меркам джиннов очень молода, отчего, как я понял, была подвержена свойственным молодости импульсивности и идеализму. Плюс джинны в Энроте происходили с Плана Воздуха и, хотя, вроде как, давно оттуда поголовно переселились на материальный план, оставались со стихией Воздуха очень тесно связаны. Это я к тому, что почуявшая зов девушка бросила учёбу в Бракаде и отправилась воевать. Роль её в Сопряжении была не очень значимой — подобные ей добровольные помощники были нужны элементалям скорее как консультанты относительно непривычного им мироздания и контактов с простыми жителями мира, но в командиры среднего звена джиннья выбилась, отсюда и знакомство с феями, которые в самой Бракаде не жили в силу слишком холодного климата.
В общем, девочка честно геройствовала, пусть и на второстепенных направлениях, не особо пересекаясь с сильными мира того, а потом криганы были перебиты, Эофол освобождён, Клинок Армагеддона попал в руки Джелу, и война закончилась. Ну а с ней закончилась и карьера Бриссы в Сопряжении, так как большая часть элементалей вернулась на родные планы, а какого-то крупного землячества именно джиннов среди тех, кто в этой фракции состоял, дабы претендовать на формирование чего-то самобытного, так и не случилось. Впрочем, там и в целом простых жителей Антагарича было немного. Абсолютное большинство составляли феи, которые также разлетелись по своим анклавам, а немногие волшебники и волшебницы уже погоды не делали, тем более что тоже происходили из совсем разных уголков мира и изначально принадлежали к совсем разным организациям, от друидов Ав Ли до бродячих фокусников. Короче, Брисса отправилась домой в Бракаду, имея в прицеле завершение учёбы и дальнейшую карьеру по стопам предков, благо за время войны она, и так неплохо владевшая Магией Воздуха, изрядно нахваталась и других направлений, а также хорошо обогатилась практическим опытом, так что перспективы вырисовывались радужные.
Увы, жизнь и отбивший последние мозги на почве своей исключительности полуэльфик с Клинком Армагеддона не спрашивали её мнения, и в один прекрасный день, когда Брисса с подругами выбралась на пикник по случаю сдачи какого-то экзамена, наступила Расплата. Далее стандартно — судорожный бег-полёт куда глаза глядят, хрен пойми кем, как и когда открытый портал, куда подруги сиганули, и… привет, новый чудесный мир! Где нихрена нет, ничего не известно и что делать — не ясно.
Но делать было нечего, нужно было обживаться. И стали девочки обживаться, постепенно «воздвигая дворцы» в лучших традициях своего народа. Только опыта и сил у них было не как у матёрых старых представителей джиннов, а поскромнее. Тем не менее за несколько лет они смогли найти довольно живописное место у гор, чтобы было почти как дома, и отгрохать там каменное поселение, в которое постепенно потянулись другие беженцы. Джинньи не возражали. В самом городе их считали правительницами и безмерно любили, ну ещё бы — на халяву дают дом, простейшие инструменты, а если сильно прижмёт, то и еды создадут. Потому в их поселение, Вайлзгейт, народ шёл весьма охотно. Совсем уж жить на всём готовом джинньи «подопечным» не позволяли, всё-таки это какие-то непонятные левые приживалы, а не « выдающиеся маги, служить которым вполне почётно и достойно любого нормального джинна», конец цитаты, но даже так зажиточность поселения быстро росла, тем более к ним прибилось довольно много гномов, а народ этот хоть и не без корысти, но гордый и клянчить не любит.
Однако всему приходит конец, и спокойная жизнь — не исключение. Лихой люд, не нашедший ничего лучше, чем грабить таких же, как и они, беженцев, встречался джинньям с самого начала, но если мелкие шайки больше подворовывали то, что плохо лежит, и пакостили по мелочи, что было терпимо, то вот когда среди банд начали появляться по-настоящему крупные, да ещё и варварские вожди нарисовались, начав подминать округу, тогда-то Бриссе с подругами и стало кисло.
На первое время проблему удалось решить, обрушив мосты через реку, но тучи сгущались. Степняки перед водной преградой и необходимостью долго и старательно работать, чтобы навести переправу, действительно отступили — им было что грабить и кроме горных укреплений. Однако банда колдуна Креза была другой. Ему как раз не хватало сил, чтобы бодаться с Гуртом напрямую, а кочевой образ жизни и общая «кормовая база» делали столкновение с варварами крайне вероятным, вот и решил мужик, аки Лорн, окопаться в горах в собственной крепости, откуда уже и думать, как стать самой крупной жабой в болоте.
В общем, как припёрся он однажды в компании ифритов, начав требовать, чтобы девушки служили ему (и его друзьям огненным), так и взялся город активно обкладывать. Выйти в лоб на четверых джиннов двое ифритов этого урода, при всей своей пламенной отмороженности, боялись, а больше летающих и способных быстро пересечь реку войск у мужика не было. Но как они боялись прямого боя с суровыми эфирными волшебницами, так совсем не стеснялись устроить диверсию, с нападением на рыбаков, ночными поджогами и прочими гадостями.
При этом проблем Бриссе, которая в силу опыта стала лидером в группе, добавлял и тот факт, что других защитников у города и не было. Мирняк, которому повезло попасть в город после Расплаты сразу или почти сразу, был именно мирняком — обычные ремесленники и крестьяне, воевать не умели и не хотели, потому, даже когда прижало, ополчение из них выходило крайне убогим. И колдун это знал. Вот и раздёргивал силы немногих защитниц рейдами ифритов, а сам в это время готовил правильную осаду, с понтонными переправами, таранами и штурмовыми лестницами. И хотя джинньи, не будь дурами, прекрасно всё видели и пытались мешать, но их по-прежнему было всего четыре, а у колдуна в банде состояла почти сотня бойцов, включая ифритов, минотавров и самого чародея. Тут хоть узлом завяжись, а все подготовленные лестницы с прочими понтонами не уничтожишь, разве что сам на них и помрёшь или ещё хуже — попадёшь в плен.
Такое противостояние длилось уже полтора месяца, а беспокоить Вайлзгейт диверсиями колдун начал ещё раньше, и с каждым днём процесс всё больше приближался к штурму, который, с таким перевесом в силах, не обещал защитницам ничего хорошего. Заготовить материалов для рывка осталось совсем немного, для чего бандиты и рубили лес, где с ними и случился уже мой отряд.
Что же касалось клятвы служить мне, пока я не умру, то тут всё было как в игре. В том смысле, что для джиннов такая клятва — это Очень Серьёзно. Фактически, какую бы дичь я ни творил, они меня всё равно поддержат и будут на моей стороне. Если только совсем уж не упорюсь, как тот же Гэвин Магнус. И то, насколько я помню, Сольмир начал задумываться о дезертирстве, лишь когда понял, что поехавший кретин хочет загипнотизировать весь мир, чем превратит всех в нём буквально в мясных големов. Да и мысли там были из серии «как бы обойти клятву, которую я по глупости дал мудаку». Ага, в лучших традициях « исполнения желания» из сказок о джиннах моего первого мира. С той лишь разницей, что там синенького реально допекли. Так что четыре красотки на самом деле взяли и передали мне все права на них. Это, конечно, не делало их безвольными куклами, что будут от счастья визжать, вздумай я их прямо тут разложить, но вот с точки зрения чисто военной службы, аки какие-нибудь образцовые рыцари-самураи, они становились действительно преданными до гроба вассалами. Впрочем, я совру, если скажу, что мне не нравится и такой вариант.
Но это лирика, о ней можно подумать и помечтать потом, а пока следовало восстановить дорогу до Вайлзгейта, что теперь вольётся в нашу страну, позаботиться об отправке наг до целителя, ну и разузнать, что там дальше на запад и юг. Ах да, ещё и разобраться с опытом, что вновь начал жечь карман. И тем, что удалось скопировать с моих противников в ходе битвы, и…
— Фыр! — забытый всеми кошмар подошёл ко мне и положил голову на плечо.
— А это разве не конь того колдуна? — поинтересовалась глава наг.
— Угу, приручил, пока отрывал голову его прошлому хозяину, — ну, не то чтобы прям приручил так, как обычно приручают, но… кому нужны эти детали?
— Эдвард — очень, очень хороший друид! — важно покивала Тинкалиэнь. — Такого большого и страшного приручил! Очень сильный!
— Ты должен дать ему имя! Это важно! — включилась в беседу Силиви.
— Да?
— Да! — вскинув носик от прилива чувств, покивала она. — Единороги с Именем становятся сильнее, чем просто единороги!
— Но… это не единорог… — осторожно заметил я.
— У него четыре ноги? Четыре! Есть грива? Есть! Волшебство имеется? Имеется! Значит — единорог! — самодовольно продолжила синевласая фея.
— Но рога-то у него нет! — возразила Филиэнь.
— Сбросил! Лоси рога сбрасывают, чем единороги хуже⁈ — продолжала отстаивать своё мнение Силиви. — Заплетём ему гриву, добавим цветочков — и будет совсем единорог!
— Но он же огненный… — неуверенно возразила Асиль, глядя на могучего коня с легко читаемой опаской.
— Значит, красные цветочки нужны! Огнеупорные! — и не подумала тушеваться синевласая.
— Я не знаю, что меня пугает больше, — призналась одна из джинний, представившаяся Кейлимиль, — то, что они серьёзно хотят заплести цветы в гриву кошмара, или то, что у них это может получиться…
— Ничего, ты привыкнешь, — похлопала её по плечу Ланасса. — Возможно, даже начнёшь получать от этого удовольствие.
— Главное — не спятить, — согласился я с девушкой. Ибо серьёзно раздумывал над тем, чтобы назвать взрослого боевого кошмара Снежком. Зачем? А чтобы никто не догадался!
Глава 6
Организация эвакуации сожрала ещё день. Тащить раненых в Лонгортон было физически невозможно, транспортировать до Ремиха — бессмысленно, ведь он был, по сути, разорён и по-любому представлял худшие условия, чем Вайлзгейт; варианты с деревнями и вовсе не стоило поднимать. Так что джинньи в четыре пары рук переносили раненых наг через реку, устраивая на лечение в своём городе, феи в меру сил им помогали, взяв на себя уход за змеедевочками, пока Брисса с подругами мотались туда-сюда, я же с Шариссой и Ланассой занялся сбором и упаковкой трофеев, ибо наше сообщество ещё не доросло до той степени зажратости, чтобы бросать на поле боя даже самые дрянное оружие и снаряжение. В итоге пока семерых наг доставили и разместили; пока сняли с трупов всё ценное и увязали для удобства транспортировки; пока сами перебрались с этим ценным в Вайлзгейт, кто на всё тех же хрупких плечиках синекожих красавиц, а кто и вплавь, держа под уздцы кошмара, не шибко довольного купанием, но хотя бы согласившегося плыть, чего не сказать о полёте, идти на который он категорически отказался, не даваясь в руки джинньям… В общем, небо уже усеяли звёзды, а все участники процесса ходили исключительно с языком на плече.