— Теперь самое время рассказать о том, что скрывается от общественности, — заявил Эван.
— Что именно? Ведь сейчас от общественности скрывается слишком многое. Ну вы сами понимаете…, - главный учёный смущённо прокашлялся.
— Эпизод со световыми двигателями, — подсказал Эван.
— Ах, ну да. Эпизод со световыми двигателями. В общем, да будет вам известно, — учёный обращался, главным образом, к Аннэе. — …Наши несравненные световые двигатели, гордость Ноктской науки, позволявшие нам путешествовать по всему нашему мирозданью, они, после того как исчез свет неба, тоже перестали работать. Сейчас мы можем путешествовать только в прилегающем к Баджу пространстве. Связь с нашими отдалёнными колониями также потеряна. По сути дела, мы изолированы. То единственное, что сейчас даёт нам путешествовать со скоростью света — это радуги. Ведь, как известно, попавшая внутрь такой радуги субстанция переносится со скоростью света к следующему миру.
Эван произнёс:
— Да, это мы обсуждали в прошлый раз. И я выдвинул такую идею: раз свет исходил из центра мирозданья, то, естественно, и искать причину его исчезновения надо там, в центре. Раз мы не можем отправить туда экспедицию на аэроцикле со световыми двигателями, то должны полететь туда в радуге, от мира к мира…
Эван указал на закручивающуюся к центру спираль. Главный учёный кивнул, и ответил:
— Да. Конечно. Именно это подсказал наш несравненный Эван.
Этому учёному успешно удавалось скрывать иронию в своём голосе. А, между тем, ирония присутствовала. Ведь ещё прежде того, как им это посоветовал Эван, они пришли к такому же выводу, и только не знали, стоит ли разрабатывать план подобной экспедиции, получит ли она финансовую поддержку от правительства.
Но Эван сказал своё слово, и его слова послушались. Этого слова растерянные жители Нокта ждали…
И уже не главный учёный, а сам Эван вскочил со своего места, и, стоя возле экрана, заговорил громким, возбуждённым голосом. Глаза его пылали, лицо выглядело вдохновлённо, он словно бы помолодел, словно бы и не было этил лет горького пьянства и безделия. Правда, в этом помогал ещё и грим, нанесённый на его лицо, перед выступлением по телевидению и до сих пор не смытый.
— Радуги не исчезают. Они прекрасный проводник к центру мирозданья, но есть одна проблема. Мы ударяем молотом по камню — переносимся на другой мир, и там вынуждены искать такой же молот, который, вполне возможно, уже украден… Конечно, можно нести молот с собой, это несколько облегчит нашу задачу, но всё же ударять каждый раз, на миллионах попадающихся нам на пути миров… А ведь могут там быть и миры враждебные, миры, где нас попытаются остановить. В общем, молот очень легко потерять, не проделав и тысячной части нашего путешествия. И я предложил сделать особый аэроцикл. На днище его должен быть закреплён молот. Вот мы спускаемся на первый радужный камень. Молот бьёт по этому камню. Соответственно, появляется радуга, и аэроцикл, вместе со своими пассажирами, переносится на соседний мир. Аэроцикл снова на радужном камне, и тут же, в безмерно малую долю секунды закреплённый на его днище молот ударяет по камню. И опять — переброска на соседний мир, и опять автоматический удар. Так, совершив миллионы прыжков, спокойно сидя внутри нашего чудесного аэроцикла мы и совершим путешествие к центру мирозданья.
Эван замолчал, выжидающе посмотрел на главного учёного. Тот поведал:
— Да. Мы начали разработку такого аэроцикла. Запустили первую пробную модель без пилота. По нашим рассчётам он должен был пролететь в радуге тридцать миров, и остановиться, однако — этого не произошло. Оставляя за собой радужный след, он начал прыгать от мира к мира. Промелькнул и тридцатый и сотый мир. На тысячном мире наши приборы слежения перестали его фиксировать, однако, есть уверенность, что он и сейчас продолжает свой путь. Стали искать причину… Да — на днище аэроцикла был закреплён один из найденных нам молотов, специальное устройство наносило удары молотом, и всего, в соответствии с нашим замыслом, должно было нанести тридцать ударов. Сломалось устройство? Нет — там всё было выверено, мы потратили на него немалые деньги. Оказывается, не надо наносить ударов. Вернее — достаточно нанести первый удар. При переносе на следующий мир достаточно соприкосновения молота с камнем (ну и давящей сверху массы аэроцикла), чтобы взвилась следующая радуга. Ну и так далее… Он будет прыгать с мира на мир, пока не достигнет центра.
Аннэя так была увлечена этим рассказом, что даже забыла о своей робости. Она проговорила:
— Я помню, как мы с Дэклом раскапывали радужный камень на Бадже. Он оказался засыпан другими, обычными камнями. Такая же ситуация может быть и на других мирах.
Учёный кивнул, произнёс:
— Да, я понимаю, что ты хочешь сказать. Конечно, если аэроцикл перенесётся в радуге на очередной мир, и не соприкоснётся с радужным камнем, то и путешествие прекратиться. На изученных нами 456 мирах — 124 радужных камня находились под поверхностью, но на относительно небольшой глубине — от метра, до трёх метрах; на 7 — под водой, и на одном — радужный камень стоит в обрамлении мраморных колонн… Решение этой проблемы было найдено нами очень быстро. Под днищем аэроцикла генерируется поле, которое расталкивает в стороны все сторонние предметы. Единственный предмет, который оно не может сдвинуть — это радужный камень. Так уж положено самой природой, или нашими неведомыми предками. Скорость этого раздвижения равняется скорости света, то есть — никак не отразиться на скорости полёта.
Аннэя задала следующий вопрос:
— И что же будет там, в центре, при последнем прыжке? Аэроцикл разобьётся?..
Главный учёный произнёс:
— Нам так до сих пор и не известно, что такое этот центр. Раньше он был источником света. Сейчас света нет, но что-то там, в центре, несомненно существует. Думаю, этот первый, пробный аэроцикл действительно врежется в это нечто, так как ни он сам не может остановиться, не мы его не можем остановить. Но следующий аэроцикл, который уже разработан (спасибо нашему правительству, которое выделило на это миллионы эзкудо). Итак, следующий аэроцикл уже создан, снабжён и оборудованием, и оружием, и запасами пищи. Это вместительный аэроцикл грузового класса. В нём свободно разместится экспедиция из двадцати человек. Нами рассчитан его маршрут до центра. Там, не долетая до этого центра трёх световых часов, он вберёт молот в своё днище. Соответственно, очередного удара по камню не последует, радуга не взовьётся, вы остановитесь.
Эван недовольно проворчал:
— Три световых часа — это миллиарды киллометров. Слишком большое расстояние. Думаю, трёх световых минут, или даже секунд хватило бы.
— Конечно, заманчиво оказаться так близко от этого загадочного центра, — вздохнул главный учёный. — Однако, не забывайте, что мы не можем рассчитать точного расстояния, не только потому, что ваш путь проходит не на прямую, а по спирали, а и потому, что нам вообще не известно расстояние до центра. Смею напомнить, что до сих пор не были рассчитаны ни точные размеры нашего мирозданья, ни положение его центра. Все наши попытки исследовать центр с помощью зондов заканчивались фиаско. Мы не можем так рисковать. Даже три световых часа — это через чур опасно при такой относительной точности. Была идея остановить вас за световые сутки.
— Тогда уж лучше вообще не отправлять эту экспедицию! — воскликнул Эван.
— Вот мы и остановились на этих трёх световых часах, — развёл руками учёный. — Что поделать? Всё равно из-за вынужденной неточности вы можете оказаться не в миллиардах километров от центра, а уже врезаться в него.
— Если там вообще есть во что врезаться, — сказал Эван.
— Да-да. Мы вынуждены только предполагать.
— Если такое столкновение вообще возможно, — продолжал ворчать Эван. — Ведь мы не знаем — имеется ли в центре нечто твёрдое.
— Конечно, не знаем, — смиренно приговаривал учёный. — Но нами были получены приблизительные данные, что там, в небе всё же замечено некое уплотнение, к которому так и не удалось подлететь…
— Ладно. Об этом, я думаю, все присутствующие знают, — молвил Эван. — Раз вы так настаиваете на этих трёх часах, то пусть будет по вашему. Ведь, в конце-концов, я не один лечу. Команда уже набрана…
Тут Эван остановил свой пристальный взгляд на Аннэе. Она вздрогнула, спросила:
— И я полечу?
Эван проговорил:
— Конечно, я не могу настаивать…
Но Аннэя, которая уже не чувствовала смущения, но была уверена в поддержке этого могучего, вознесённого самими Ноктцами Эвана — подошла к нему, взяла его за руку, и проговорила достаточно громко, чтобы её услышали все присутствующие:
— Да. Конечно, я согласно. Ведь там — человек, который мне дороже всех остальных…
Эван ответил:
— Ну вот: именно на такое проявление твоих чувств я и рассчитывал. Полетим вместе. Быть может, твоя мечта осуществиться…
Он намеренно не стал ей говорить о том, что шансы найти Дэкла были невелики. Затем он обратился к главному учёному:
— И сколько, по вашим рассчётам, займёт наше путешествие до центра?
— Если отталкиваться от того условия, что ваше путешествие будет проходить беспрепятственно, со световой скоростью, то вы можете достигнуть центра через двадцать пять месяцев.
— Ох, как долго! — воскликнула Аннэя. — Это же больше двух лет…
— К сожалению, — развёл руками учёными. — Ведь вы будете лететь не по прямой, а по закручивающейся к центру спирали… Но, конечно, мы не можем вам позволить вам все эти два года бодрствовать.
— Что он такое говорит? — спросила Аннэя у Эвана.
И Эван разъяснил:
— Он говорит правильно. Ведь я сам был участником экспедиции «Спасителя». Шесть месяцев мы летели к скорлупе мирозданья, и эти месяцы весьма болезненно сказались на участниках экспедиции. Особенно пострадала их психика. Столь длительный срок находится в замкнутом пространстве — такое не каждый выдержит…
Здесь Эван опять-таки рассказал не всю правду: ведь тогда на борту «Спасителя» действительно появились сторонние существа. В появлении их виноват был кое-кто из участников экспедиции. Не надо было воздействовать излучателями на мозг загадочного Существа…