Дэкл видел прямо перед собой испуганные глаза Кззедды. Она говорила:
— Как хорошо, что мы успели улететь. Это было оно…
Дэкл спросил у компьютера:
— С какой скоростью они передвигаются?
— Скорость — совершенно разная. В основном — от трёхсот до девятисот километров в час. Но скорость некоторых 9 и даже — 15 тысяч километров в час.
— Ты можешь избегать столкновения с ними?
— Да. Но только в том случае, если они не начнут преследования. Из полученных данных я могу сделать вывод, что эти объекты могут изменять направление своего полёта. То есть, если предположить их хищные намерения, то они охотятся.
— Ладно-ладно. Продолжай полёт к центру, и если засечёшь что-нибудь необычное — сразу докладывай.
— Дело в том, что я постоянно замечаю необычные явления. Начать докладывать?
— Нет! Только если заметишь что-нибудь совершенно новое, чего ещё не было этого момента…
И после этих слов Дэкл прижался в поцелуе к Кззедде. Через минуту этот поцелуй прекратился, но их губы из-за узости пространства всё-равно практически прикасались друг к другу.
Кззедда спросила:
— Что же ты?
Дэкл ответил:
— В твоих глазах я по-прежнему вижу страх. Прежде поцелуи помогали. Мы, чувствуя близость друг друга, забывали о тех опасностях, которые нам грозили, и счастливо избегали их.
— Одно дело — Ноктские корабли, и совсем другое — эти отвратительные создания, эти змеи.
— Змей мы в последнее время не видели. Но я не думаю, что они куда-то исчезли. Они — где-то поблизости.
И, как только Дэкл произнёс эти слова, как компьютер:
— Чрезвычайная ситуация. Поблизости — огромное, и, по видимому, живое тело.
Дэкл и Кззедда взглянули на обзорный экран да тут и обмерли. Со стороны источавшего тусклый, зловещий свет центра приближался, извиваясь, совершённо чёрный змей.
Вот пролетел он рядом с тёмным кругляшом какого-то мира, и этот мир показался совсем маленьким — не больше головы змея.
И уже начало зреть в голове Дэкла неожиданное решение. Он спросил у компьютера:
— С какой скоростью летит змей?
— Около двух тысяч километров в час. Через пять минут он должен пролететь в непосредственной близости от нас. Хотите отлететь в сторону.
— Нет, — решительно ответил Дэкл, и с вызовом усмехнулся.
— Что ты задумал? — спросила Кззедда.
— Скоро узнаешь.
— Нет. Я хочу знать сейчас. Ты ведь чувствуешь, как бьётся моё сердце? Я не могу так волноваться. Я уже устала. Отвечай немедленно, что ты задумал.
— Прицепиться к чешуе змея. Змей огромный, и зазоры между чешуей должны быть достаточно большими, чтобы туда втиснулась наша капсула. Если нам повезёт, то змей не заметит нашего присутствия.
— Но зачем это?
— Ты видишь: центр охвачен неизвестной материей, она вырабатывает этих слизких существ, которые перерабатывают и людей и животных и растения и, возможно, даже камни. Вряд ли нам удастся прорваться к центру. А змеи — ведь они не только умеют передвигаться со скоростью, они ещё и исчезают.
— Да. Это давно было замечено. Вот только не удалось определить, куда же именно они исчезают.
— А я вот предполагаю, что они мгновенно переносятся в другое мирозданье. Ведь — помнишь, я тебе говорил: они родом не из нашего многомирья, ни один из миров не смог бы взрастить таких исполинов. И, прицепившись к чешуе змея, мы перенесёмся в то место, откуда они родом. Конечно, это не точно. Это только моё предположение.
— Но если мы даже перенесёмся туда, то что там будем делать?
— Возвращать свет на небо.
— Но…
— Только не спрашивай: "как мы это будем делать?". Я не знаю. Я вообще ничего не знаю. Впрочем, уверен, что здесь мы долго не продержимся. Без еды, во мраке, в окружении этих перерабатывающих существ. Может, мы погибнем. Даже очень вероятно, что змей наш уничтожит. Но всё же мы должны попытаться.
— Кажется, у нас действительно нет выбора, — вздохнула Кззедда. — Ладно, я согласна.
И через несколько минут на экране появилась чешуя змея, который пролетал рядом с ними. Согласно с указаниями Дэкла, капсула сделала рывок, затесалась в зазорах между этой чешуёй.
От страха, от напряжения, Кззедда заплакал. Дэкл чувствовал её часто, жаркое дыхание. Он говорил:
— Ну вот видишь: мы ещё пока что живы.
А следующее мгновенье змей совершил прыжок и исчез из многомирья.
Глава 14"Путешественники"
Аннэя не хотела засыпать, ей страшно было на два года уходить из реальности. Ей казалось, что после этого она уже не сможет проснуться.
И вот она сидела в кресле, и смотрела на Эвана, который, также как и другие участники экспедиции, лежал замороженным в криогенной камере. И хотя ей уже и прежде доводилось совершать путешествия со световой скоростью, всё же сложно (а, может, и невозможно), было себе представить, что в каждое мгновенье она отдаляется на триста тысяч километров от Нокта, и что все эти километры заполнены непроглядной тьмой.
Она вздрогнула, когда заговорил компьютер:
— Участнику экспедиции предприсывается занять положенное место в криогенной камере.
— Ты ко мне обращаешься? — спросила девушка.
— Да, я обращаюсь к вам.
— Так вот что: я не буду ложиться в криогенную камеру.
— Тем самым, вы нарушаете предписанный график полёта.
— А что ты со мной можешь сделать? — резко и даже зло спросила Аннэя.
— Я просто должен предупредить, что вы будете нести ответственность.
— Ответвенность за что? — выпалила Аннэя. — Ведь я не собираюсь ломать этот аэроцикл, и вообще — как-либо мешать полёту. Я просто не хочу засыпать и всё.
После значительной паузы компьютер поинтересовался:
— Позвольте узнать, чем вы будете заниматься.
— На этот вопрос должен ответить, прежде всего, ты. Чем ты можешь меня развлечь?
— Вас интересуют фильмы, книги, музыка.
— Да, меня интересуют любые формы искусства, если они создавались с талантом, с душой, а не так, как на Нокте… Впрочем, ничего другого у тебя всё-равно нет, так что придётся привыкать…
В этом аэроцикле имелся и зал для проведения совещаний. Туда и прошла Аннэя. Сказала:
— Ну, включай список записей, которые у тебя имеются…
На экране появилось начало списка. Аннэя молвила:
— Ну, вот и хорошо. Хотя здесь всё, в основном, глупости, но всё же я смогу развлечься и этим.
— А чем вы намерены питаться? — поинтересовался компьютер.
— Да. Вот это серьёзный вопрос, который меня волнует. Скажи-ка, как рассчитаны запасы провизии.
— В хранилище имеются питательные таблетки. Каждая таблетка способна поддержать жизнедеятельность организма в течении суток. Мы рассчитываем на трёхгодичное питание каждого из двадцати участников экспедиции.
— На Нокте действительно считали, что пробудем у центра три года?
— Всякое может быть. Ведь никто не знает, что там нас ждёт.
— Да. Действительно. Но всё же я начну подпитываться таблетками именно из того, что рассчитано на меня. Ну а на обратном пути мне всё же придётся спать. Это будет уже не так страшно. Главное — это вернуть свет на небо… Ну, ладно. Давай посмотрим, что тут у тебя есть.
Вот так и началась новая жизнь для Аннэи. Однообразные дни пролетали то медленно, то через чур быстро. Девушка читала, слушала музыку, смотрела фильмы, среди которых были и те, в которых снималась она, а также и фильмы с участием Эвана, или ещё чаще — фильмы про Эвана, но без его участия.
В Аннэе проснулось творческое начало. Так как в хранилище нашлась гитара — она на этой гитаре частенько наигрывала. И стихи писала. Затем засела за мемуары… Писала долго и по многу, подробно описывала свою жизнь. Потом, когда села перечитывать — написанное показалось ей необычайно скучным, и она уничтожила большинство записей…
Но затем, от нечего делать, снова начала описывать свою жизнь, но теперь уже с примесью фантастики. Так, например, она воображала, будто изначально отправилась к центру мирозданья, вместе с Дэклом. Далее следовали бессчётные, переполненные страстью диалоги, реже- приключения. Вместе, они спасали мирозданье от коварных врагов, и не допускали такого кошмара, как затемнение неба.
Много чего воображала в эти одинокие дни Аннэя. Но, хотя старалась настроить себя на возвышенный, романтический лад — всё чаще в её грёзы приходил такой кошмар. Будто за их, бесконечно прыгающем от мира к миру аэроциклом гналось некое безобразное чудище. И главной целью этого чудища была она, — Аннэя.
Однажды ей приснилось, будто чудище догнало их, разорвало обшивку аэроцикла, а затем — и грудь Аннэи, вырвало её, ещё бьющееся сердце.
Девушка с пронзительным криком проснулась там, где она засыпала — в зальце. На столике перед ней ещё лежала недавно распечатанная книга со стихами. В воздухе витала тихая, усыпляющая музыка.
Компьютер осведомился:
— Вам опять приснился кошмар?
— Да, опять, — вздохнула Аннэя.
— Быть может, всё же пройдёте в криогенную камеру? Это избавит вас от всех кошмаров. Ваш мозг будет полностью отключен — никаких снов…
— Ты прекрасное знаешь мой ответ: нет. Лучше скажи, может ли нас догнать кто-либо?
— Нет. Мы летим с предельной скоростью. Никому ещё не удавалось разогнаться быстрее скорости света.
— И всё же… Ведь мы летим к центру по спирали, долгим, закрученным путём. А вот если бы кому-нибудь удалось срезать — пролететь по прямой, тогда бы он нас догнал.
— Но вы же знаете: после затемнения неба отказали световые двигатели у всех аэроциклов. Причина в том, что эти двигатели черпают составляющую своей энергии из света неба.
— Всё это мне это известно, и всё же мне кажется, что найдётся кто-то, кто может догнать нас и без световых двигателей.
— Но кто же это может быть? Мне ни известно ни о других Ноктских экспедициях, ни, тем более, о чудовищах, которых вы себе воображаете.
— Да. Наверное, ты прав. Откуда я могу знать о том, что за нами кто-то гонится. Это так одиночество и особенно — постоянное пребывание в замкнутом пространстве так на меня влияют. Если бы здесь были запасы алкоголя, то я начала бы пить, и пила бы, как Эван в свои худшие времена. Но алкоголя нет, и поэтому я займусь чтением стихов.