Трамп был прав в одном пункте. Ким Чен Ын точно знал, что делает, когда спросил, что думает о нем Трамп; это был вопрос, призванный вызвать положительный ответ или рискнуть закончить встречу прямо на месте. Задавая, казалось бы, наивный или острый вопрос, Ким на самом деле перекладывал бремя и риск ответа на другого человека. Это показало, что он просчитал Трампа и поймал поймал его на крючок.
Ким энергично заявлял, что он привержен денуклеаризации Корейского полуострова. Несмотря на то, что он знал, что есть люди, которые сомневаются в его искренности, эти люди ошибочно судили о нем по действиям его предшественников. Он не такой. Трамп согласился с тем, что Ким полностью изменил ситуацию. Однако, следуя сложившейся десятилетиями стандартной северокорейской линии, Ким возложил вину за неспокойную американо-северокорейскую историю на враждебную политику прошлых администраций США. Он сказал, что они с Трампом могли бы работать над тем, чтобы рассеять недоверие и ускорить темпы денуклеаризации. Я слышал все это раньше, но Трамп — нет, и он согласился с оценкой Кима, отметив, что в США, особенно в критикуемых Кимом прошлых администрациях, были «ястребы». Интересно, что Трамп заявил, что будет добиваться одобрения Сенатом любого ядерного соглашения с Северной Кореей, позитивно противопоставляя свой подход нежеланию Обамы добиваться ратификации иранской ядерной сделки. В этот момент Помпео передал мне свой блокнот, на котором он написал: “Сколько же в нем дерьма”. Я кивнул. Ким пообещал, что дальнейших ядерных испытаний не будет, и что их ядерная программа будет свернута необратимым образом.
Затем последовал трюк, доведенный до совершенства Иосифом Сталиным на встречах на высшем уровне с Франклином Рузвельтом во время войны, когда в советском Политбюро впервые были обнаружены “сторонники жесткой линии”. Ким “признался”, что у него были внутриполитические препятствия, которые он не мог легко преодолеть, потому что сторонники жесткой линии были как в Северной Корее, так и в Америке. По его словам, Киму нужен был способ заручиться общественной поддержкой в Северной Корее, сохраняя невозмутимое выражение лица, и он вмешался в совместные учения Южной Кореи и США, которые, по его словам, действовали людям на нервы. Ким хотел, чтобы мы сократили масштабы или вообще отменили учения. Он сказал, что обсуждал военные учения с Муном на их первом саммите (на котором была принята Панмунджомская декларация), и Мун сказал, что только США могут принять это решение. Трамп ответил именно так, как я и опасался, повторив Киму свой постоянный рефрен о том, что учения были провокационными и впустую тратили время и деньги. Он сказал, что переубедит своих генералов, которые никогда не умели заключать сделки, и пообещал, что учений не будет, пока обе стороны ведут добросовестные переговоры. Он весело сказал, что Ким сэкономил Соединенным Штатам кучу денег. Ким широко улыбался, время от времени посмеиваясь, к нему присоединился Ким Ён Чоль. Нам, конечно, тоже было весело. Позже в американской прессе появились утечки, очевидно, из Министерства обороны, о том, что Мэттис был недоволен тем, что с ним не проконсультировались перед тем как Трамп пошел на эту уступку. Конечно, Мэттис, а не Келли, не Помпео и не я, хотя в отличие от Мэттиса мы сидели прямо там. Трамп сказал, что с первого дня своего пребывания в должности он знал, что для него заключение сделок или переговоры, подобные этому саммиту, будут легкими. Трамп спросил Келли и Помпео, согласны ли они и оба согласились. Слава Богу, он не спросил меня. Ким сказал, что сторонники жесткой линии в Северной Корее будут впечатлены решением Трампа об учениях, и что дальнейшие шаги могут быть предприняты на следующем этапе переговоров. Он пошутил, что больше не будет сравнений размеров их соответствующих ядерных кнопок, потому что США больше не находятся под угрозой со стороны Северной Кореи, согласившись демонтировать испытательный комплекс для ракетных двигателей.
Когда встреча продолжилась, Ким поздравил себя и Трампа со всем, чего они достигли всего за один час, и Трамп согласился, что другие не смогли бы этого сделать. Оба рассмеялись. Трамп сказал, что Ким единственный человек дела. Ким согласился, что он все делает по-своему, и что они с Трампом поладят. Трамп вернулся к отмененным военным учениям, снова критикуя своих генералов. Ким снова рассмеялся. Трамп вспомнил, что полгода назад он называл Кима “маленьким человеком-ракетой”, и спросил, знает ли Ким, кто такой Элтон Джон. Ким думал, что “человек-ракета ” — это комплимент и узнав контекст продолжал смеяться. Тогда Трамп попросил, чтобы мы им наш фильм, переведенный на корейский. Северяне сосредоточенно уперлись в айпады, которые мы им дали. Когда фильм закончился, Трамп и Ким хотели подписать совместное заявление как можно скорее, но тут обнаружились несоответствия в переводе, поэтому разговор продолжился. Ким повторил, что у них была хорошая дискуссия, сказав, что он рад, что они с Трампом договорились следовать подходу “действие за действие”. Каким-то образом я пропустил, что Трамп пошел на эту уступку, но это были действительно волшебные слова, именно те, которых я хотел избежать, но с которыми Ким думал, что уходит. Ким спросил, будут ли санкции ООН следующим шагом, и Трамп сказал, что он открыт для этого и хотел подумать об этом, отметив, что у нас есть буквально сотни новых санкций, которые мы готовы объявить. Мы с Помпео понятия не имели, что он имел в виду. Трамп раздал северокорейцам мятные леденцы. Ким с оптимизмом смотрел на быстрое продвижение вперед и задавался вопросом, почему их предшественники не смогли этого сделать. Трамп быстро ответил, что они были глупы. Ким согласился, что для достижения всего этого нужны такие, как он и Трамп.
Затем наступил деликатный момент. Ким посмотрел через стол и спросил, что думают другие на нашей стороне. Трамп попросил Помпео начать, и Помпео сказал, что только два лидера могут договориться по историческому документу дня. Трамп радостно сказал, что США не смогли бы заключить сделку с Тиллерсоном, который был подобен гранитной глыбе.
К счастью, Ким сменил тему на возвращение останков американских солдат, и мне не пришлось ничего говорить. Снова уклонился от пули, в общем. Затем вошли официальные фотографы с обеих сторон, и встреча закончилась примерно в 11:10. После краткой остановки в комнате ожидания для Трампа, чтобы посмотреть массовое, продолжающееся телевизионное освещение, мы начали рабочий обед в 11:30.
— Это как день в стране фантазий, — сказал Ким. Наконец, кое-что, с чем я полностью согласился. Вступительная беседа была легкой: Ким описал свой визит накануне вечером в казино и гостиничный комплекс, один из самых ярких мест ночной жизни Сингапура. Ким и Трамп поговорили о гольфе, Деннисе Родмане и победе женской сборной США по футболу над Северной Кореей на Олимпийских играх 2016 года.
Разговор пошел по кругу, а затем Трамп повернулся ко мне и сказал:
— Вот Джон раньше был ястребом, но теперь он голубь. Есть что сказать после такого представления?
К счастью, все рассмеялись. Стараясь сохранить невозмутимое выражение лица, я сказал:
— Президент был избран во многом потому, что он отличался от других политиков. Он ниспровергатель основ. Я с нетерпением жду возможности посетить Пхеньян, это, безусловно, будет интересно.
Ким почему-то подумал, что это смешно, и сказал:
— Мой народ встретит вас со всем радушием. Я хочу задать вам сложный вопрос. Вы думаете, что можете мне доверять?
Действительно, сложный вопрос, один из тех, которые он умел задавать. Я не мог ни сказать правду, ни солгать, поэтому сказал:
— Президент прекрасно разбирается в людях еще со времен своей работы в бизнесе. Если он может доверять вам, мы будем двигаться дальше.
Трамп добавил, что я постоянно выступал на «Фокс Ньюс», призывая к войне с Россией, Китаем и Северной Кореей, но внутри я совсем не такой. Северокорейцы встрепенулись и Ким сказал:
— Я много слышал о том, что посол Болтон говорил о нас всякие нехорошие вещи. Когда мы закончим, нам надо будет заселфиться вместе, чтобы я мог показать моим ястребам, что ты не такой уж плохой парень.
— Могу я поехать в Йонбьёнь? — спросил я. Последоввал новый взрыв смеха.
— Я могу сказать, что Джон очень верит в наши отношения, — продолжал изливать елей Трамп, показывая, как сильно может растягивать правду.
— Господин председатель, я рад, что вы смотрите ”Фокс Ньюс», — внес свою лепту я и все снова засмеялись. (Когда мы возвращались в Вашингтон, Тримп сказал мне, что реабилитировал меня перед ними. Как раз то, что мне нужно.)
Обед закончился, но мы все еще топтались на месте, потому что совместные заявления не были готовы. Трамп и Ким решили прогуляться по саду отеля. Наконец, мы провели церемонию подписания. Северокорейская делегация была очень впечатляющей. Все они хлопали в унисон, громко и сильно, например, всякий раз, когда Ким говорил или делал что-то примечательное, что резко контрастировало с неровным выступлением американской делегации. Трамп дал несколько интервью прессе один на один, прежде чем вскоре после четырех часов дня началось масштабное мероприятие для СМИ. Трамп неожиданно продемонстрировал наш фильм. Наконец, мы вылетели домой — мое самое заветное желание, прежде чем что-то еще пошло не так. Как только борт ВВС № 1набрал высоту, Трамп позвонил Муну, а затем Абэ, чтобы проинформировать их. Помпео тем временем остался в Сингапуре, а затем отправился в турне Сеул — Пекин — Токио, чтобы предоставить иностранным лидерам более подробный отчет. Трамп сказал Муну, что лучше и не могло быть, и они оба с воодушевлением говорили о том, что было достигнуто. Трамп немного запоздало спросил Муна о том, как выполнить соглашение, оправдывая свою забывчивость тем, что он был на ногах двадцать семь часов кряду — врал, конечно. Мун подчеркнул, и представители Сеула впоследствии публично повторили, что Ким взял на себя четкую приверженность денуклеаризации. Абэ выразил благодарность за то, что Трамп поднял вопрос о по