воем, не желая (или не имея возможности?) признать какое-либо вмешательство России, потому что он считал, что это подорвет легитимность его избрания и обернется охотой на ведьм против него.
Мы отправились на завтрак в близлежащую резиденцию президента Финляндии. Хотя мы рассмотрели ряд тем, Ниинисте хотел сделать три замечания о России, первое из которых — как вести себя с Путиным. Ниинисте напомнил Трампу, что Путин был бойцом, и поэтому Трамп должен уметь держать удар. Во-вторых, Ниинисте подчеркнул важность уважения к Путину и что, если ниточка доверия будет проложена, он может быть более склонен идти навстречу. Наконец, снова, как будто готовясь к боксерскому поединку, Ниинисте предупредил Трампа, чтобы он никогда не открывался и не уступал ни на дюйм. Он закончил свою ободряющую речь финской поговоркой: “Казаки подберут все, что вы потеряли”. Ниинисте сказал, что Финляндии может мобилизовать в армию 280 000 человек, чтобы было ясно, что они смогут постоять за себя. Трамп спросил, хочет ли Финляндия присоединиться к НАТО, и Ниинисте дал сложный финский ответ — ни да, ни нет, но пусть дверь побудет открытой. Ниинисте вернулся к своей ободряющей речи, сказав, что Путин не глуп и не будет нападать на другие страны. Хотя Путин совершил ошибку, разжигая конфликт на украинском Донбассе, он не верил, что Путин отдаст Крым. Трамп обвинил Обаму и пообещал не мириться с таким поведением, к моему огромному облегчению, подчеркнув, что Путин не поступил бы так, если бы в 2014 году президентом был он, Трамп.
Вернувшись в отель Ка-ла-ста-и-так-далее, мы узнали, что вылетает самолета Путина из Москвы задерживается. Я надеялся, что это разозлит Трампа. Мы рассматривали возможность полной отмены встречи, если Путин опоздает, и мы решили, что в любом случае мы и сами можем заставить Путина подождать некоторое время в президентском дворце Финляндии (где должен был состояться саммит, как и в 1990 году), как только он прибудет.
Встреча наедине была очень долгой, почти на два часа. Трамп вышел примерно в четыре пятнадцать и провел брифинг с Келли, Помпео, Хантсманом и мной. Большая часть разговора была о Сирии, с особым акцентом на гуманитарную помощь и восстановление (которые Россия хотела, чтобы мы и Запад в целом финансировали), и вытеснение Ирана. Трамп сказал, что говорил больше Путин, а он слушал — мир перевернулся с ног на голову. Как ни странно, Трамп в этом не соврал — его переводчица подтвердила, что так и было. К сожалению, Трамп запретил ей делать записи, поэтому она только пересказать что-то по памяти.
Было ясно, сказал Трамп, что Путин хочет уйти из Сирии, и что ему понравился Нетаньяху. Трамп также сказал, что Путина, похоже, так или иначе не очень волнует наш выход из ядерной сделки с Ираном — Россия в ней все равно останется. Что касается вопросов торговли с Китаем, Путин прокомментировал жесткую позицию США, и Трамп ответил, что у него не было выбора. Путин хотел, чтобы США вели больше бизнеса в России, отметив, что ЕС сделал в двадцать раз больше, чем Америка. Ключевым моментом было то, что не было никаких соглашений ни о чем, никаких уступок, никаких реальных изменений в существенной внешней политике. Я был в восторге. И облегчении. Плевать что не было никаких успехов — на этом саммите я стремился не к успеху, а к отсутствию ущерба.
На совместной пресс-конференции был задан вопрос о вмешательстве в выборы, о котором, по словам Трампа, он заговорил первым. К сожалению, у Путина был наготове хитрый ход. Он предложил судить обвиненных агентов ГРУ в России в соответствии с каким-то там договором, заявив далее, что он позволит следователям Мюллера приехать и поучаствовать в расследовании — на принципе взаимности с делом Браудера, к расследованию которого должны быть допущены российские следователи.
Билл Браудер бизнесмен. Его адвокат в России Сергей Магнитский был арестован и убит путинским режимом[19]. Дед Браудера Эрл Браудер много лет был генеральным секретарем Коммунистической партии США в 1930 — х и 40-х годах, женившись на советской гражданке. Внук капиталиста, ныне гражданин Великобритании, преуспел в финансовом отношении в России, но убийство и действия, предпринятые против его инвестиций, побудили его начать международную кампанию против Москвы. Он убедил Конгресс принять закон, который позволил бы США применять санкции к российским нарушителям прав человека; несколько других стран последовали его примеру. По мнению Путина, Браудер передал кампании Хиллари Клинтон, фонду и другим частям галактической империи Клинтона около 400 миллионов долларов, которые он фактически украл в России. Это привлекло внимание Трампа. Я пытался умерить его энтузиазм, по крайней мере, до тех пор, пока не смогу узнать больше о договоре, о котором говорил Путин. Это было похоже на ловушку.
Затем мы отправились на рабочий обед, теперь больше похоже на ранний ужин.
Трамп попросил Путина описать ситуацию один на один, и Путин сказал, что Трамп сначала поднял вопрос о вмешательстве в выборы, а затем сказал, что надеется, что мы сможем дать общее объяснение этому вопросу (что бы это ни значило). Путин сказал, что мы все должны пообещать больше не совершать кибератак. Конечно, так это и работает. Он снова прошелся по вопросам об Украине, Сирии, Иране и Северной Корее, с несколькими комментариями Трампа — все это, казалось, без происшествий, судя по описанию Трампа. Они также коснулись контроля над вооружениями, но лишь поверхностно. Я решил оставить этот последний вопрос в покое, опасаясь, что его повторное открытие просто вызовет проблемы. Трамп спросил, есть ли у кого-нибудь какие-либо вопросы, поэтому я попросил Путина расширить информацию о сирийско-израильской границе 1974 года вопрос, чтобы узнать, можем ли мы узнать больше о том, что он сказал Нетаньяху. Путин ясно дал понять, что он говорит только об усилении контроля за линиями разъединения, а не о реальных “границах”. Я также спросил о гуманитарной помощи и восстановлении Сирии, потому что я был уверен, что чем больше Путин говорил о том, сколько помощи необходимо, тем меньше Трамп будет заинтересован. Что они оба действительно хотели обсудить, так это увеличение торговли и инвестиций США в Россию, разговор, который длился на удивление долго, учитывая, что сказать было особо нечего, и так мало американских компаний действительно хотели погрузиться в российскую политическую и экономическую трясину.
После перерыва на обед мы отправились на пресс-конференцию Трампа и Путина, которая началась около шести вечера. Как Келли заметил мне в какой-то момент, теперь в комнате было два военных адъютанта, каждый из которых нес ядерный чемоданчик своей страны. Путин зачитал подготовленное заявление, написанное задолго до встречи, но он публично заявил, что Трамп первым поднял вопрос о вмешательстве в выборы, ответив: “Российское государство никогда не вмешивалось и не собирается вмешиваться во внутренние американские дела, включая избирательный процесс”, как он сделал на моей предыдущей встрече с ним. Фиона Хилл, говорящая по-русски, отметила этот выбор слов, потому что, очевидно, если вмешательство было сделано “неправительственной организацией” или “корпорацией” (не то, чтобы в России было много действительно независимых версий того и другого), можно было бы со скромно-невозмутимым лицом сказать, что действовало не “российское государство”. Мы должны были сделать больше, чтобы подчеркнуть этот момент, но, опять же, это потребовало бы явного согласия с тем, что в первую очередь имело место вмешательство. Трамп зачитал свое беззубое заявление, и начались вопросы от прессы. Путин в какой-то момент упомянул, что Трамп придерживался хорошо известной позиции США по поводу Крыма, но это затерялось в суматохе.
Я думал, что у нас действительно может быть все в порядке, на какое-то время. Американский репортер спросил Путина, почему американцы должны верить его отрицаниям вмешательства в наши выборы 2016 года, и Путин ответил:
— С чего Вы взяли, что Президент Трамп мне доверяет, а я ему в полной степени доверяю? Он защищает интересы Соединённых Штатов Америки. Я защищаю интересы Российской Федерации… Назовите мне хотя бы один факт, который говорит о каком‐то сговоре в ходе предвыборной кампании в Соединённых Штатах. Это полный бред.
Затем, продемонстрировав больше знаний о недавних обвинительных актах Мюллера, чем мне бы хотелось, Путин поднял вопрос о Договоре о взаимной правовой помощи 1999 года. Путин неправильно назвал его (или оно было неправильно переведено) во время пресс-конференции, хотя к тому времени мы поняли, о чем он говорил в своем тет-а-тет с Трампом. Путин сказал, что Мюллер может воспользоваться договором, и Россия также должна иметь возможность воспользоваться этим, чтобы преследовать Билла Браудера за его предполагаемые преступления, поскольку он связался с Трампом во время их встречи. Описание Путиным того, что может быть возможным в соответствии с договором, было далеко от того, что он фактически предусматривал, но к тому времени, когда мы объяснили это прессе, Путин набрал свое пропагандистское очко.
Однако вызывает беспокойство то, что Путин также сказал, что хочет победы Трампа на выборах 2016 года, “потому что он говорил о возвращении американо-российских отношений к нормальной жизни”, что является значительным отклонением от стандартной публичной линии, согласно которой страны не вмешиваются во внутреннюю политику других стран и будут работать с тем, кто будет избран. Это, в свою очередь, побледнело перед ответом Трампа ближе к концу пресс-конференции, когда Трамп сказал:
— Исходя из этого, всё, что могу сделать, только задать вопрос. Ко мне пришли Дэн Коутс[20] и другие, обратились ко мне, сказали, что они думали, это Россия. Президент Путин только что сказал, что это не Россия.
Должен сказать следующее. Я не вижу причин, но хочу увидеть сервер. Я верю и той, и другой стороне… Я доверяю своей разведке, но хочу сказать, что Президент Путин очень сильно отрицал сегодня. Он дал прекрасное предложение. Он говорил, что люди, которые работают над делом, должны работать с их следователями по поводу этих 12 подозреваемых.