Затем Трамп поднял вопрос о провале переговоров в мае, призвав Китай вернуться к позициям, от которых он отказался. Пораженный неспособностью Китая что-либо предпринять в отношении фентанила и захватом им канадских заложников (не говоря уже об американских), которые обсуждались в Буэнос-Айресе, Трамп призвал обе стороны начать с того, на чем они остановились в мае, и продолжить переговоры, чтобы заключить самую захватывающую, самую крупную сделку, когда-либо заключенную. Ни с того ни с сего Си Цзиньпин в ответ сравнил последствия неравноправной сделки с США с Версальским “унижением” Германии. С невозмутимым лицом он сказал, что если Китай подвергнется такому же унижению на наших торговых переговорах, в Китае произойдет всплеск патриотических чувств — тонкий намек на то, что этот всплеск будет направлен против Соединенных Штатов. Трамп явно понятия не имел, о чем говорит китаец, но сказал, что неравноправная сделка не в крови Си. Для Трампа история вообще была очень легкой темой — он подразумевал, что Китай задолжал США услугу за то, что мы разбили Японию во Второй мировой войне. В ответ, Си Цзиньпин прочитал нам лекцию о том, как Китай сражался девятнадцать лет и полагался в основном на себя, чтобы победить японских агрессоров. Конечно, это была чушь — китайские коммунисты провели большую часть войны, уклоняясь от Японии и пытаясь подорвать позиции китайских националистов. Война закончилась, когда она закончилась, потому что мы использовали атомные бомбы, но Си излагал историю из коммунистического катехизиса, и этого Трамп тоже понять не мог.
Ближе к концу обсуждения торгового вопроса Трамп предложил, чтобы на оставшиеся 350 миллиардов долларов торгового дисбаланса (по арифметике Трампа) США не вводили тарифы, но он снова вернулся к настойчивым просьбам Си Цзиньпина и Китая закупить так много американской сельскохозяйственной продукции. продукты, сколько они могли. Затем они увидят, возможна ли сделка. Трамп спросил Лю Хэ, можем ли мы заключить сделку с того места, где мы были до того, как Китай отступил в мае. Лю выглядел как олень в свете фар, онемевший, явно не желающий отвечать. После многозначительного молчания Трамп подчеркнул неловкость Лю, сказав сказав, что никогда не видел его таким тихим. Повернувшись к Си, Трамп спросил его, каков был ответ, поскольку он был единственным, у кого хватило смелости ответить на него. Си согласился с тем, что мы должны возобновить торговые переговоры, приветствуя уступку Трампа о том, что новых тарифов не будет, и соглашаясь с тем, что две переговорные группы должны возобновить обсуждение сельскохозяйственной продукции на приоритетной основе. Ликуя Трамп назвал его величайшим китайским лидером за триста лет, несколько минут спустя изменив титул на “величайший лидер в истории Китая». Потом они вкратце затронули Северную Корею — Трамп тем же вечером направлялся в Сеул — но тема торговли на этом была закончена.
Си вернулся к детям Лю, напомнив, что их обсуждали в Буэнос-Айресе 1 декабря, назвав их гражданами Китая (на самом деле они были двойными гражданами США и Китая). Потрясающе — он сказал, что совершенно случайно им запретили покидать Китай, чтобы заставить их сотрудничать в расследовании отмывания денег их отца, утверждая, что, отказываясь сотрудничать, Лю ставят под угрозу национальную безопасность Китая. Затем Си Цзиньпин многозначительно сказал, что 1 декабря, в ту же ночь, была арестована Мэн Ваньчжоу, финансовый директор «Хуавей». Он туманно подвел итог, сказав, что обе стороны могут оставаться на связи. Конечно, Си Цзиньпин тогда совершенно спокойно жаловался на то, что китайским студентам, желающим приехать в Соединенные Штаты, выдается недостаточно виз!
Торговые переговоры с Китаем возобновились после Осаки, но прогресс был незначительным. Трамп, казалось, был склонен подстраховаться, написав в твиттере 30 июля вопреки советам Мнучина и Лайтхайзера:
Дела в Китае идут очень плохо, худший год за последние 27 лет — предполагалось, что они начнут покупать нашу сельскохозяйственную продукцию сейчас — никаких признаков того, что они это делают. Это проблема с Китаем, они просто не тянут. Наша экономика за последние 3 года выросла намного больше, чем китайская…
…Моя команда сейчас ведет с ними переговоры, но в итоге они всегда меняют сделку в свою пользу. Вероятно, им следует подождать наших выборов, чтобы посмотреть, получим ли мы одного из демократов, таких как Сонный Джо[24]. Тогда они могли бы заключить БОЛЬШУЮ сделку, как те, что они заключали последние 30 лет, и продолжать…
…грабить США, еще больше и лучше, чем когда-либо прежде. Проблема с их ожиданием, однако, заключается в том, что если и когда я выиграю, сделка, которую они получат, будет намного хуже, чем та, которую мы обсуждаем сейчас… или вообще никакой сделки. У нас есть все козыри, которых никогда не было у наших прошлых лидеров!
Переговоры продолжались, просто не было никаких признаков реального движения со стороны Китая. Лайтхайзер и Мнучин в очередной раз посетили Пекин и 1 августа явились на доклад в Овальный кабинет. Президент был недоволен — им не следовало туда ехать. Этот визит выставил нас слабаками. Накануне он размышлял о новых тарифах, подмигнул мне и улыбнувшись сказал, что мы с ним похожи гораздо больше, чем мне кажется. Трамп укрепился в убеждении, что Китай ждет результатов выборов 2020 — они хотят президента-лузера. В итоге, он наконец, сказал, что хочет ввести тарифы. Они сами нас на это подталкивают.
Следует ли вводить тарифы еще на 350 миллиардов долларов китайского экспорта в Соединенные Штаты? Трамп сказал Мнучину:
— Ты слишком много говоришь. Не бойся, Стив.
Лайтхайзер почему-то беспокоился, что наша торговая война с Китаем вредит Европе, что только подлило масла в огонь, спровоцировав знакомый рефрен Трампа, про то, что “ЕС хуже Китая, только меньше”.
Он решил ввести тарифы. Через Твиттер, конечно:
Наши представители только что вернулись из Китая, где у них были конструктивные переговоры, касающиеся будущей торговой сделки. Мы думали, что у нас была сделка с Китаем три месяца назад, но, к сожалению, Китай решил пересмотреть сделку до подписания. Совсем недавно Китай согласился…
…покупать сельскохозяйственную продукцию из США в больших количествах, но не сделал этого. Кроме того, мой друг президент Си сказал, что он прекратит продажу фентанила в Соединенные Штаты — этого не случилось, и многие американцы продолжают умирать! Торговые переговоры продолжаются, и…
…в ходе переговоров США начнут с 1 сентября вводить небольшой дополнительный тариф в размере 10 % на оставшиеся 300 миллиардов долларов товаров и продуктов, поступающих из Китая в нашу Страну. Это не включает 250 миллиардов долларов, которые уже тарифицируются по 25 %…
…Мы с нетерпением ожидаем продолжения нашего позитивного диалога с Китаем по всеобъемлющей торговой сделке и считаем, что будущее между нашими двумя странами будет очень светлым!
Это было важное решение, вызвавшее большую тревогу в экономической команде Трампа, что в значительной степени соответствовало положению вещей, когда я подал в отставку 10 сентября. Последующие переговоры привели к объявленной в декабре “сделке”, которая, по сути, была меньше, чем казалось на первый взгляд.
1 декабря 2018 года, одновременно с длительным ужином в Буэнос-Айресе, канадские власти арестовали в Ванкувере Мэн Ваньчжоу, финансового директора «Хуавей» и дочь основателя корпорации. Мы узнали о предстоящем аресте за день. Поскольку она проходила обвиняемой по нашему делу о финансовом мошенничестве против «Хуавей», в том числе за сокрытие массовых нарушений наших санкций в отношении Ирана, дело показалось мне простым. В Буэнос-Айресе было, мягко говоря, оживленно, и я узнал достаточно, наблюдая за Трампом с Эрдоганом, чтобы понять, что мне нужно иметь все факты на руках, прежде чем я проинформирую Трампа.
Однако, когда последствия ареста распространились по средствам массовой информации, друзья Китая в США расстроились. На рождественском ужине в Белом доме 7 декабря Трамп поднял вопрос об аресте Мэн, рассуждая о том, какое давление это оказало на Китай. Он сказал мне через стол, что мы только что арестовали китайскую “Иванку Трамп”. Я был на волосок от того, чтобы сказать: “Я никогда не знал, что Иванка была шпионкой и мошенницей”, но мой автоматический механизм прикусывания языка сработал как раз вовремя. Какой финансист с Уолл-стрит дал Трампу эту фразу? Или это был Кушнер, который после переходного периода был вовлечен во взаимные ухаживания по вопросам Китая с Генри Киссинджером? Трамп пожаловался, что «Хуавей» была крупнейшей телекоммуникационной компанией Китая. Я сказал, что «Хуавей» — это не компания, а подразделение спецслужб Китая — это заставило его задуматься. В сочетании с тем, что Трамп позже сказал об уйгурах во время этого же ужина, я мог бы сказать, что мы находимся в другом цикле размышлений Трампа о том, как обращаться с Китаем. Я задавался вопросом, что нужно сделать, чтобы заставить его отказаться от умиротворения и вернуться к более агрессивному подходу, на который он был вполне способен — например, когда дал Лайтхайзеру ведущую роль в торговых переговорах.
Трамп несколько раз усугублял ситуацию, подразумевая, что «Хуавей» также может быть просто еще одной разменной монетой США в торговых переговорах, игнорируя как значимость уголовного дела, так и гораздо большую угрозу, которую «Хуавей» представляет для безопасности телекоммуникационных систем пятого поколения (или 5G) по всему миру. Торговля превращалась в черную дыру, все прочие проблемы закручивались вокруг увлечения Трампа торговой сделкой. Компания «Хуавей» создала огромные проблемы национальной безопасности, о многих из которых мы могли только упоминать в публичных заявлениях. Мысль о том, что уголовное дело было просто рычагом давления на партнеров по сделке обескуражила и смутила наших друзей. Мнучин постоянно беспокоился о том, как то или иное судебное преследование за взлом или другие киберпреступления окажет негативное влияние на торговые переговоры. Трамп иногда покупался на это, а иногда и нет. В какой-то момент он сказал Мнучину: