. Это был крайне фрагментированный политический театр, где возможности государства были ограничены и существовало множество центров власти, подчас управлявших теми или иными территориями параллельным образом. Уровень бюрократизации по-прежнему оставался крайне низок. Правящие династии пытались централизовать власть, создавая регулярные армии, вводя новые формы командования и приобретая огнестрельное оружие, но ничто из этого не способно было полностью искоренить власть племен. Военная реформа осуществлялась посредством привлечения иностранных солдат. Бóльшую часть только что созданной регулярной армии составляли персы, многие из которых были рабами, захваченными на войне, или туркменскими племенами{37}. Еще одним источником пополнения войск служили русские пленные – часто торговцы, похищенные кочевниками и проданные в рабство. Еще в Коканде служило некоторое число похищенных индийских мусульман, ранее служивших в войсках Ост-Индской компании, а один из них несколько лет даже был губернатором Ташкента{38}. Британский путешественник Джозеф Вольф оказался «приятно удивлен», когда однажды вечером в Бухаре в 1844 году военный оркестр сыграл ему «Боже, храни королеву»{39}. Технологии развивались плохо: огнестрельное оружие в основном импортировалось, промышленности не было, а печатный станок в регионе еще не появился.
Везение Коканда закончилось в 1840-х годах. Бухарские мангыты уже давно с опаской следили за успехами Коканда. В 1842 году эмир Насрулла воспользовался всеобщим негодованием, вызванным женитьбой Мухаммада Алихана на мачехе, и бросил его правлению вызов. Выдвинувшись в Ферганскую долину, Насрулла занял город Коканд, захватил и казнил Мухаммада вместе с его матерью, поэтессой Нодирой, и другими членами царской семьи. Успех Бухары продлился недолго (захватчиков изгнали всего через несколько недель), но Коканд от кризиса так и не оправился. Новый хан оказался во власти военной элиты. История Коканда после 1842 года полна потрясений, в ходе которых борьба между элитными группировками привела к ряду дворцовых переворотов. Раздоры усугублялись длительным конфликтом с Бухарой, поскольку тамошние эмиры стремились отыграться за свое изгнание в 1842 году. Неразбериха в Коканде развязала ходжам руки. В 1847 году семеро потомков Джахангира-ходжи вторглись в Алтышар с киргизскими воинами. Катта-ходжа провозгласил себя правителем Кашгара, а его войска разошлись к Янгигисару, Яркенду и Аксу. Лишь через три месяца цинские солдаты оттеснили войска ходжи. Однако неудача не заставила ходжей сдаться. Они вторгались в Кашгар в 1852, 1855 и 1857 годах без какой-либо поддержки со стороны Коканда. Последнее вторжение во главе с ходжой Вали-ханом было особенно жестоким. Люди Вали-хана въехали в Кашгар и продвигались вглубь Алтышара по нескольким направлениям. Воодушевление, с которым местное население встречало их поначалу, вскоре улетучилось, поскольку Вали-хан принялся грабить не только китайских торговцев, но и мусульман. Его люди без разбора насиловали женщин и убили столько людей, что хватило на целую башню из черепов на берегу реки Кызыл. Через семьдесят семь дней прибыло цинское подкрепление и отбило город. За этот короткий период Вали-хану удалось заметно ослабить веру в законность власти ходжей. Цинские солдаты не только рассеяли силы Вали-хана, но и сами учинили расправу над местным населением. Алтышар пришел в такой же упадок, что и Коканд. Тем временем к Центральной Азии стали проявлять интерес другие державы – Россия и Великобритания. Величайшее преимущество региона – его удаленность – вот-вот потеряет свою ценность.
Глава 4Казахский этнограф в Кашгаре
В караване, прибывшем в Кашгар в октябре 1858 года из Семипалатинска (ныне Семей), как обычно, были тюркоязычные мусульмане, подданные Российской империи. В торговле России с Центральной Азией и Китаем долгое время верховодили мусульмане из бассейна Волги – люди, которых сегодня называют татарами. Эта торговля уцелела вопреки всем трагическим событиям в Алтышаре – вплоть до недавнего вторжения, которым руководил ходжа Вали-хан. Среди торговцев был молодой человек, назвавшийся Алимбаем. Если бы его обыскали, при нем нашли бы бумаги с записями на русском языке. Молодой торговец был переодетым офицером, которому поручили собирать разведданные о положении дел в Алтышаре. Смешаться с остальными торговцами в караване он смог потому, что был казахом, а звали его на самом деле Чокан Валиханов.
Валиханов родился в 1835 году и был правнуком Абылай-хана, который правил Центральной Ордой казахов в XVIII веке. Он окончил Омский кадетский корпус и стал офицером русской армии, ученым и государственным служащим. В качестве адъютанта генерал-губернатора Западной Сибири он участвовал в ряде экспедиций в казахскую степь, в район Иссык-Куля и в Кульджу. В 1857 году его избрали членом Императорского Русского географического общества, и как раз именно это учреждение финансировало его поездку инкогнито в Кашгар. Валиханов полгода провел в Синьцзяне, избежав разоблачения. Он собрал коллекцию рукописей и монет, которые увез с собой в Россию. За год и три месяца, проведенные в Санкт-Петербурге в 1860–1861 годах, он сделался любимцем общества. Он вошел в российскую академическую среду и подружился с Федором Достоевским, с которым познакомился еще в Семипалатинске, где тот отбывал ссылку. Работы Валиханова многократно издавали на русском языке, а некоторые из его описаний Восточного Туркестана в 1866 году перевели на английский. К сожалению, он скончался от туберкулеза, не дожив до 30 лет.
В эпоху империи исследования и шпионаж шли рука об руку с наукой и завоеваниями. В случае Валиханова примечательна его позиция офицера-казаха в русской армии, который осуществлял научную работу и шпионскую деятельность в Центральной Азии. Карьера Валиханова, пусть даже столь краткая, позволяет и проникнуть в саму природу Российской империи, и уловить суть геополитической конъюнктуры середины XIX века. Его поездка в Кашгар пришлась на момент, когда империя Цин клонилась к закату, Россия переживала подъем, а в Центральной Азии росло влияние Британской Индии.
У России не было естественных границ, отделяющих ее от степи и степных жителей, и постоянная борьба со степными кочевниками была характерна для русской жизни с тех пор, как первые славяне появились на дальних западных окраинах евразийской степи в VII–VIII веках. Монголы покорили русские княжества и включили их в состав своей империи, куда входили Китай, Ближний Восток и Центральная Азия. По мере ослабления монгольского могущества среди восточных славян начало набирать силу Московское княжество. Изначально это государство было преемником монголов, но к середине XVI века оно стало рассматривать себя иным образом. Взойдя на престол в 1547 году, Иван IV (Грозный) принял титул царя, со всеми христианскими значениями этого звания, и вскоре начал кампанию по завоеванию бывших сюзеренов Москвы. В 1552 году московские войска захватили Казанское ханство, мусульманского наследника Золотой Орды, а в 1556 году – Астраханское ханство, благодаря чему у Русского государства появились большое количество мусульманских подданных и выход в Каспийское море. Со второй волной экспансии в 1580-х годах казаки захватили лесную зону к северу от степи, подчинив ее Москве. Знаковым событием стало поражение Кучум-хана и Сибирского ханства Чингизидов в 1582 году: после этого казаки обложили данью коренные народы тайги. Затем туда пришли славянские поселенцы и стали притеснять малочисленное коренное население. Основным товаром, который добывался в этом регионе, был мех: им либо торговали, либо выплачивали им дань – и для коренных народов разница была незначительной. Бóльшую часть добычи забирали себе частные торговцы с разрешения государства, и самыми известными из них стала семья Строгановых. Благодаря сочетанию торговли и набегов, Москва распространила свое влияние на обширные территории, которые мы сейчас называем Сибирью, и до самого Тихого океана. Присутствие русских в Сибири было слабым, регион располагался слишком далеко от имперского центра, но даже столь незначительное присутствие перекрывало любое другое. В 1689 году московские войска встретились с цинскими войсками на Дальнем Востоке. Две империи подписали Нерчинский договор (составленный на латыни миссионерами-иезуитами при цинском дворе), который определил границы между двумя странами на Дальнем Востоке. В самой Великой степи этого никто не заметил, однако смычка двух земледельческих государств на ее периферии не предвещала ничего хорошего. Этот договор стал началом конца степной автономии.
На заре XVIII века Петр Великий (1689–1725 гг.) встряхнул московское царство, осуществив ряд реформ сверху. Он перестроил армию и государственный аппарат и принудил элиты мыслить, работать и выглядеть на западный манер. Он был очарован Северной и Центральной Европой и, проводя свои преобразования, сознательно копировал европейские порядки. Предполагалось, что военные реформы позволят достигнуть уровня армии Швеции, с которой он вел двадцатилетнюю войну, и обеспечат России место на карте Европы. Реформам сопутствовала культурная переориентация: от московитского прошлого к центральноевропейскому настоящему. Петр переименовал Московию в Российскую империю, заявив таким образом о претензиях своего государства на место на мировой арене и на наследие Древнего Рима. Империи нужна была новая столица, а ее подданным подобало вести себя и одеваться как европейцам. Петр приказал дворянам брить бороды (и сам не гнушался брать в руки ножницы, чтобы остричь тех, кто не желал торопиться), женщинам – выходить в свет наравне с мужчинами, и всем им следовало подражать величайшим европейским дворам. Подлинные амбиции Петра касались Европы, но он понимал, что имперская экспансия на восток гораздо проще. Со свойственным ему апломбом он принялся исследовать новые торговые пути, источники дохода и территории, которые можно было прибрать к рукам. Слухи о существовании речного пути в Индию через Каспийское море и золоте в Амударье побудили Петра в 1714 году направить миссию в Хиву для оценки местной политической ситуации и поиска золота. Миссия вернулась с весьма утешительными новостями, так что в 1716 году Петр отправил еще одну – под командованием князя Александра Бековича-Черкасского, которому поручили строить форт на южных берегах Каспийского моря, искать золото и договориться с хивинским ханом отправить совместную торговую делегацию в Индию. Когда Бекович-Черкасский явился с отрядом из 2200 человек, хивинцы, что неудивительно, восприняли это как вторжение и вступили в бой. Первое сражение русские выиграли, но затем их уничтожили почти подчистую. Еще одна делегация, отправленная на поиски золота, – на этот раз в Яркенд в Алтышаре – тоже не добилась никакого успеха, более того, затея едва не обернулась такой же катастрофой. Джунгары, которые в то время управляли Яркендом, выгнали вооруженную миссию во главе с подполковником Иваном Бухгольцем из Тобольска. Однако Бухгольцу удалось основать форт на реке Омь, который позднее станет городом Омском