Постсоветская Россия испытала возрождение традиционной геополитики, которая рассматривает Центральную Азию как зону доминирования России11. Однако Москва не может игнорировать тот факт, что Центральная Азия недавно стала зоной соперничества ряда внешних игроков, в том числе соседнего Китая, далекой, но глобально вовлеченной Америки, растущей Индии и стран, религиозно и этнически близких Центральной Азии – таких, как Турция, Иран, Пакистан и Саудовская Аравия.
Выстраиваемой Москвой геополитической конструкции угрожает экспансия НАТО, которая может сделать своими членами Украину и Грузию, и, в несколько меньшей степени, военное присутствие США в странах СНГ. Членство в НАТО совершенно несовместимо с мягким доминированием России, и можно ожидать, что Москва надавит на всевозможные рычаги, чтобы не допустить приема туда Украины, которая и сама расколота по этому вопросу. Помимо военно-политических альянсов, традиционным показателем разграничения сфер влияния является иностранное военное присутствие.
Так, военное вторжение США в Афганистан и размещение американских вооруженных сил в Центральной Азии для поддержки этой операции пошатнуло стратегическое равновесие, возникшее после развала Советского Союза. Не Москва, а Вашингтон стал главным экономическим донором новых государств и гарантом безопасности региона12.
Неохотно приняв это присутствие вначале (в надежде на более тесное взаимодействие с Соединенными Штатами), позднее Россия изменила свою позицию. После 2004 г. стало все более очевидным, что Москва будет искать возможности выдавить Соединенные Штаты из региона. По сути дела, Москва заявила, что военное присутствие третьей стороны в странах СНГ приемлемо, только если оно отвечает интересам безопасности России, опирается на недвусмысленное разрешение Москвы и проводится в рамках особой миссии с оговоренным приемлемым сроком вывода вооруженных сил. В 2005 г. России удалось использовать напряженную ситуацию в американо-узбекских отношениях для вывода американских ВВС из Узбекистана и стратегической переориентации Ташкента на Москву.
С начала 2000-х гг. центр тяжести российской политики смещался с запада на восток. Соединенные Штаты хоть и остались самыми важными для нее, но существенно отдалились. Европейский союз, расширившийся и втянувший в себя большую часть Европы за пределами СНГ, политически пребывает в замешательстве, а экономически – в застое. Не только Запад озабочен возвышением Индии и Китая. Россияне тоже готовятся использовать открывающиеся возможности, хотя и не могут игнорировать сопутствующие риски.
Глядя из России, рост Китая еще более внушителен, чем это представляется на Западе. Исторически всегда воспринимавшийся как гигант, по основным параметрам мощи и влияния существенно уступавший России, Китай за полтора десятилетия достиг формального равенства с бывшей наставницей и покровительницей, а неформально и перерос ее. Китай присоединился к Соединенным Штатам и странам Европейского союза в качестве одного из трех главных мировых партнеров-контрагентов России.
Сближаясь с Пекином, Москва надеется ослабить американское давление. Ее стратегию можно описать – в духе традиционных китайских стратагем – как сближение с Востоком ради того, чтобы укрепить свои позиции на Западе. В то же самое время Россия не хочет превращаться в сателлит Китая. Она рассчитывает на то, что в обозримом будущем Пекин будет поглощен внутренним развитием и не станет проводить чересчур активную внешнюю политику. Это даст России время для того, чтобы укрепить собственные позиции. К тому времени, когда Китай станет более напористым, Россия сама окрепнет и консолидирует свою зону жизненных интересов.
Центральная Азия является важной областью российско-китайского взаимодействия. Именно с оглядкой на этот регион была создана Шанхайская организация сотрудничества – ШОС. В исходном варианте ШОС можно было бы расшифровать как «Китай в Центральной Азии». Со временем, однако, ее задачи и географический охват расширились. Формальными членами ШОС являются Китай, Россия и четыре центральноазиатских страны (кроме Туркмении); Индия, Пакистан, Иран и Монголия участвуют в качестве наблюдателей. В России некоторые верят, что хотя бы потенциально ШОС может стать противовесом возглавляемому США западному сообществу (Северная Америка, Западная и Центральная Европа, Япония, Австралия, возможно, Индия). Если оба сообщества консолидируются внутренне и будут выступать с координированных позиций на международной арене, то впервые после падения Берлинской стены появится некое подобие глобального геополитического противостояния. Это, однако, лишь один – и далеко не самый вероятный и тем более не оптимальный результат возможного развития. Нетрудно заметить, например, что одна ключевая держава – Индия – стоит одной ногой в обоих сообществах.
Пока непосредственные вызовы геополитическим интересам России идут с юга. Идея исламистских радикалов, что земли, некогда аннексированные Российской империей, а впоследствии вошедшие в состав атеистического Советского Союза, могут быть опять отвоеваны миром ислама и превращены в новый халифат, нашла существенную материальную поддержку в арабском мире и сторонников в Центральной Азии. Режим Талибана в Афганистане был символом этой новой угрозы, но даже с его падением угроза не исчезла.
Россия пребывает в процессе формулирования заново своих интересов на Ближнем и Среднем Востоке (БСВ). У нее есть значительный интерес к Ирану как к региональному партнеру и растущему рынку, но при этом она озабочена иранской ядерной программой и ракетным оружием. Физическое отсутствие России в Афганистане является временным и отчасти компенсируется косвенной вовлеченностью Москвы в афганские дела. Москва не сводит глаз с Пакистана – хронически нестабильной ядерной державы, которой угрожает внутренний исламский экстремизм. Кроме того, Россия стремится активизировать свою роль в рамках Ближневосточного «квартета», занимающегося разрешением палестино-израильского конфликта13, и внимательно следит за развитием ситуации в Персидском заливе, в том числе в Саудовской Аравии, способной дестабилизировать весь Ближний и Средний Восток и разрушить мировой рынок энергоносителей. Именно эта перспектива позволила России вскоре после 11 сентября 2001 г. выступить перед Западом в роли жизненно важной энергетической державы. Центральная Азия – это разом и путь, и, если она будет под контролем России, ключевой форпост, делающий возможным реализацию «южной стратегии России».
Таким образом, Центральная Азия стала полем боя в новой, намного более мягкой версии Большой игры – на этот раз между Россией и Соединенными Штатами (открыто) и между Россией и Китаем (скрыто). В середине 2005 г. на саммите ШОС Вашингтон получил предупреждение, что его военное присутствие в регионе обусловлено только толерантностью Китая и России. К концу 2005 г. Узбекистан стал первой страной СНГ, которая покинула американскую орбиту и вновь перешла на российскую. Однако в 2004 и 2005 гг. Москва нервозно отреагировала на чрезвычайно гипотетическую идею о возможном китайском военном присутствии в Киргизии.
В Центральной Азии Россия крайне заинтересована в стабильности новых государств. Стоит им рухнуть и открыть шлюзы хаосу, создастся сокрушительный эффект для России. Можно предположить, что через ее протяженную открытую границу в РФ хлынут массы беженцев и других иммигрантов, прилив которых может возбудить как значительную мусульманскую общину в России, образующую большинство в некоторых субъектах Российской Федерации (один из которых, Башкортостан, отстоит от казахстанской границы всего на 50 км), так и противников иммиграции в РФ.
Российские лидеры явно предпочитают сохранение статус-кво в центральноазиатских государствах любым попыткам опрокинуть тамошние режимы или хотя бы понудить их к изменениям. В этом предпочтении нет ничего от идеологической близости или сентиментальной «солидарности авторитарных режимов». Согласно преобладающему в России официальному пониманию, вряд ли преемниками нынешнего поколения авторитарных лидеров станут просвещенные демократы; вероятнее всего их сменят исламистские радикалы. Считается, что именно религиозный экстремизм является главной опасностью, нависающей над регионом. Что же касается подталкивания своих центральноазиатских партнеров к переменам, российские лидеры опасаются, что подобное давление может только толкнуть регион в объятия Китая.
Россия заинтересована также в том, чтобы страны региона поддерживали достаточно хорошие отношения между собой. Москва знает о произвольном характере буквально всех границ между центральноазиатскими государствами, которые были проведены в 1924–1925 гг. из соображений удобств советизации и централизованного контроля и арбитража Москвы. Российские руководители также превосходно в курсе неравенства центральноазиатских экономик, которые создавались в XX в. как неотъемлемая часть советского народного хозяйства.
Россия чрезвычайно заинтересована в поддержании межэтнического мира в Центральной Азии. Хотя за время после распада СССР количество этнических русских здесь существенно сократилось, миллионы их до сих пор живут в регионе. Многие никогда его не покинут. Этнический конфликт – например, с участием русского населения Казахстана – создает риск конфронтации между Россией и ее самым большим и самым важным центральноазиатским соседом.
Интересы России в каждой из пяти стран Центральной Азии столь же разнообразны, как и сами страны.
Казахстан является для России важнейшей страной Центральной Азии. Именно он, а не Россия (которая рада присваивать этот титул себе) является наиболее типичным евразийским государством14. Географически, демографически и экономически северный Казахстан является продолжением южной Сибири и Урала. Российско-казахстанская граница, протяженностью более 7500 км, является длиннейшей в мире. Эта граница, не существовавшая на международных картах до 1991 г., была делимитирована только в 2005-м. Поезда, идущие из Центральной России в Сибирь, несколько раз на своем пути пересекают эту границу. В Каспийском море российско-казахстанская граница, зафиксированная двусторонним соглашением 1998 г., идет через большое газовое месторождение (Астраханско-Атырауское). Охрана такой границы есть задача почти невыполнимая. Охрана и, если потребуется, оборона российской территории требует тесного союза с Казахстаном в области обороны и безопасности. Обширная и малонаселенная страна, Казахстан является полезным буфером между Россией и расположенными к югу от него гораздо более религиозными мусульманскими обществами Средней Азии. Кроме того, Казахстан отделяет более развитые европейские и западносибирские регионы РФ от Китая.