жения Узбекистана Джумы Намангани сотрудничество трех экстремистских сил пошло на убыль. Усиливая давление на радикалов, Россия объявила Хизб ут-Тахрир (подпольная политическая группа, стремящаяся к созданию исламского халифата, имеющая десятки тысяч сторонников в Узбекистане и других местах) террористической организацией.
В своих усилиях сохранить статус-кво в Центральной Азии Россия стремится действовать наверняка. Москва неизменно поддерживает правящие режимы, сохраняя на самом низком уровне контакты с их даже наиболее цивилизованными оппонентами. Кремль неоднократно отвергал советы экспертов поддержать не «вечных» президентов (например, в Таджикистане и Казахстане), а их более либеральных бывших премьер-министров. Несмотря на временами достаточно желчные отношения с узбекским президентом Исламом Каримовым и случающиеся время от времени конфликты с покойным Туркменбаши, Москва никогда не рассматривала всерьез вопрос о подрыве их власти изнутри. Вопрос о том, в какой степени Россия поддерживала незадачливого бывшего министра иностранных дел Бориса Шихмурадова, сначала сбежавшего в Россию, а в 2002 г. посаженного в Туркменистане в тюрьму за заговор против Ниязова, совершенно академичен. С 2000 г. российские службы безопасности разыскивают в России центральноазиатских диссидентов и деятелей оппозиции и передают их своим правительствам.Предотвращение цветных революций
С точки зрения Москвы, хотя исламисты сильны и безжалостны, они являются не единственной угрозой. С 2003–2004 гг. Москву стали тревожить так называемые цветные революции в бывших советских республиках. Возникло ощущение, что пример Грузии и Украины может оказаться заразительным. Кремль быстро уверился в том, что революции роз, апельсинов и другие были частью инспирированного США заговора, имеющего целью заменить элиты советского периода прозападными, чтобы таким образом навсегда ограничить влияние России в ближнем зарубежье. Противодействие цветным революциям стало лейтмотивом российского подхода к странам СНГ.
В начале 2005 г. Москва была откровенно встревожена внезапным свержением ее союзника в Киргизии, Аскара Акаева: ведь его положение казалось достаточно прочным, а киргизская оппозиция не производила впечатления на Кремль. Когда же Акаев бежал из страны, Москва быстро приступила к налаживанию отношений с новым правительством, чтобы удержать Киргизию в орбите России. К счастью для России, в предыдущие месяцы, под влиянием украинского урока, Москва успела установить первые контакты с киргизской оппозицией – как раз на случай возможной смены власти. В мае 2005 г. Россия была вновь вынуждена реагировать – на этот раз на беспорядки в узбекском Андижане и последовавшее затем кровопролитие. После короткого периода замешательства Россия твердо поддержала президента Ислама Каримова и намекнула на то, что кризис был спровоцирован действиями США. На противоположном берегу Каспия Москва в конце 2005 г. помогла президенту Азербайджана Ильхаму Алиеву вычистить из своего правительства потенциальных нарушителей спокойствия и признала легитимность проведенных вскоре после этого парламентских выборов. В декабре 2005 г. Россия решительно поддержала очередное переизбрание Нурсултана Назарбаева на пост президента Казахстана. Вряд ли возможна лучшая иллюстрация максимы Владимира Путина, что в странах СНГ Москва ведет дело только с существующими властями.
Настоящим источником нестабильности российские государственные деятели считают не внутренние проблемы тех или иных стран, а американскую политику продвижения демократии. К концу 2005 г. Россия включила в свою военную доктрину необходимость противостоять «антиконституционным действиям» в постсоветских государствах и другим неблагоприятным внутренним изменениям в странах СНГ25. Заключенный в ноябре 2005 г. договор о союзе с Узбекистаном предусматривает помощь Москвы Ташкенту в подавлении выступлений, подобных беспорядкам в Андижане. При этом Россия воздерживается от прямого вмешательства. Николай Бордюжа, генеральный секретарь Организации Договора о коллективной безопасности, публично исключил военное вмешательство в дела государств-членов ради предотвращения революции. Вместо этого он выдвинул идею политического посредничества, осуществляемого главами государств и высшими должностными лицами26.
По мере старения нынешнего поколения центральноазиатских лидеров вопрос о преемственности делается все более насущным и потенциально дестабилизирующим. Закрытые клановые системы правления создают богатую почву для ожесточенного соперничества, политических убийств и дворцовых переворотов. В то время как цветные революции, опрокидывающие слабые авторитарные режимы, сравнительно ненасильственны, жесткие диктаторы чаще кончают полным крахом. Несмотря на уверенную консолидацию власти в Туркмении в 2006–2007 гг., будущее этой страны зависит от того, сможет ли правящий режим сохранить единство и справится ли он с огромным грузом накопившихся проблем. В Узбекистане во время андижанских событий Национальная служба безопасности, возглавляемая Рустамом Иноятовым, вела интриги против министерства внутренних дел, возглавляемого Закиром Алматовым. Когда в 2006 г. Алматова убрали, вопрос о том, кто станет преемником Каримова, спровоцировал новое обострение соперничества27. Переизбрание Ислама Каримова в 2007 г. на новый семилетний срок лишь откладывает решение этого вопроса. В Казахстане убийство в начале 2006 г. деятеля оппозиции Алтынбека Сарсенбаева вывело на поверхность противоречия, давно развивавшиеся в ближайшем окружении Назарбаева и в его семействе.Сдерживание иностранного военного присутствия и сотрудничества в области безопасности с третьими сторонами
Первоначально россияне рассматривали движение Талибан как проблему не столько в силу присущего талибам радикализма, сколько из-за того, что это движение было создано и выпестовано спецслужбами Пакистана при поддержке США. Со времени, предшествовавшего злополучному вторжению в Афганистан в 1979 г., одной из причин которого было опасение, что США, завербовавшие кабульского лидера Хафизуллу Амина, собираются разместить в этой стране ракеты средней дальности «Першинг II», у Москвы развилась сильная аллергия на развертывание американских вооруженных сил на Среднем Востоке и их политическую активность в регионе. Российские военные доктрины 1993 и 2000 гг. объявили, что иностранное военное присутствие на территории бывшего Советского Союза и сотрудничество третьей стороны в области безопасности с обретшими независимость государствами представляют угрозу для национальной безопасности России.
Есть ирония в том, что именно операция США в Афганистане уничтожила наиболее серьезную за весь период после окончания холодной войны внешнюю угрозу для национальной безопасности России. Когда в сентябре 2001 г. президент Путин одобрил развертывание сил США и НАТО в Центральной Азии, он руководствовался точным стратегическим расчетом. Во-первых, Соединенные Штаты намеревались сделать то, что россияне и сами хотели бы сделать, но знали, что не справятся, – сокрушить Талибан. Во-вторых, Москва понимала, что не в состоянии удержать по крайней мере ряд центральноазиатских стран (например, Узбекистан) от размещения западных сил. Попытаться заблокировать развертывание американских сил и потерпеть в этом поражение означало бы потерю лица и, возможно, крах созданной Россией системы безопасности в регионе. В-третьих, если американцы пришли и в конце концов уйдут, то китайцы, если им доведется заполнить вакуум, придут и останутся. Некоторые российские деятели рассматривали американцев в Центральной Азии в роли местоблюстителей, которые уступят России место, когда Москва почувствует, что опять в силах доминировать в регионе.По словам Михаила Маргелова, председателя Комитета по международным делам Совета Федерации, «Соединенные Штаты пришли в Центральную Азию, потому что мы [т. е. Россия] создали там силовой вакуум. И, по сути, американцы стали защищать наши южные границы, воюя против талибов»28. В ситуации, возникшей после 11 сентября 2001 г., НАТО – десятилетиями бывшее противником Москвы в Центральной Европе – неожиданно стало ее союзником в Центральной Азии. В 2004 г. Россия договорилась с Германией и Францией о разрешении их военного транзита в Афганистан и обратно через российскую территорию. Военное присутствие Запада в Афганистане – благо для безопасности России и Центральной Азии. Российские аналитики верят (и надеются), что Соединенным Штатам и их союзникам придется остаться в Афганистане хотя бы на 15 лет, так чтобы страна смогла обрести достаточную устойчивость29.
Еще в октябре 2003 г. Владимир Путин хвалил «эффективное сотрудничество» с Соединенными Штатами в Центральной Азии и отвергал предположения о каких-либо разногласиях между ними. По его словам, только что открывшаяся тогда российская воздушная база в Канте и расположенная в 30 км от нее база США в Манасе (обе в Киргизии) «взаимосовместимы»30. К середине 2005 г. позиция Кремля изменилась, и это было результатом изменения российской внешней политики и американского отношения к России. Россия с удовлетворением наблюдала за тем, как Узбекистан закрывал американскую базу в Карши-Ханабаде31. Попытка Москвы выдавить Соединенные Штаты с авиабазы в Манасе оказалась менее успешной. При этом Россия сохраняет куда большую терпимость к использованию узбекских и таджикских баз европейскими членами НАТО, Францией и Германией.
Как уже было отмечено, в 2004–2005 гг. Россия нервозно отреагировала на идею разместить в Киргизии китайскую военную базу под эгидой ШОС32. В том же 2005 г. Россия достигла договоренности с Индией, в соответствии с которой российские и индийские части смогут совместно разместиться на авиабазе Айни близ Душанбе (Таджикистан). В глазах Москвы Индия – единственная из крупных держав, которой она может не опасаться. С точки зрения России, появление Индии в регионе в качестве фактора его безопасности позволит несколько умерить притязания Китая.
Будучи сопредседателем ШОС, Россия противилась превращению организации в гаранта безопасности региона. Даже согласившись на то, чтобы ШОС создала антитеррористический центр в Ташкенте, Россия стремилась сохранить в качестве главного поставщика безопасности Организацию Договора о коллективной безопасности. Состав обеих организаций почти совпадает, но с одним важным исключением: в ОДКБ не входит Китай.