Россию все сильнее раздражает деятельность ОБСЕ как в Центральной Азии, так и в других регионах. Сегодня Москва видит в ОБСЕ, бывшей ее фаворитом сразу после окончания холодной войны, инструмент Запада, служащий подрыву правящих режимов во всех странах СНГ (посредством контроля за проведением выборов, например) и поддержке прозападной оппозиции. В результате конфликта между Москвой и Бюро по вопросам демократии и прав человека ОБСЕ представители бюро в 2007 г. отказались от мониторинга парламентских выборов в самой России. Одновременно Москва и ее союзники – Казахстан, Киргизия, Таджикистан, а также Армения и Белоруссия – поставили ОБСЕ перед выбором: согласиться с кандидатурой Казахстана как «коллективного кандидата» от этой группы стран в качестве председателя ОБСЕ на 2009 г. или функционировать вообще без председателя.
Поддержание межгосударственной стабильности
Россия заинтересована в предотвращении войн между новыми независимыми государствами Центральной Азии. В декабре 1991 г., через две недели после того, как три славянские республики решили распустить Советский Союз и создать СНГ, было решено расширить рамки соглашения и включить в него пять центральноазиатских республик. СНГ превратился прежде всего в президентский клуб, в котором бывшая метрополия, Россия, и бывшие окраины, включая центральноазиатские государства, могут вырабатывать новые отношения, основанные на формальном равенстве и независимости. Нельзя переоценить значимость этой структуры, особенно в период до середины 1990-х гг. За исключением отшельника Туркменбаши, все центральноазиатские лидеры регулярно являлись на саммиты СНГ. Следует понимать, что исторической ролью СНГ было содействие в демонтаже империи и строительстве новых государств, а не в воссоздании новой империи.
В мае 1992 г. в Ташкенте члены СНГ подписали договор о разделе военного наследия СССР. В результате расположенные в Центральной Азии части Советской армии в большинстве случаев превратились в ядро национальных армий. Главным результатом этого стало осознание того, что административные границы между республиками СССР являются границами новых государств, хотя и остаются сравнительно прозрачными. Это было чрезвычайно важно в силу произвольности большинства новых границ, раскроивших территории, иногда населенные одной этнической группой. За полтора десятилетия, прошедших после этого соглашения, оно не было серьезно оспорено даже в таких потенциально конфликтных точках, как Ферганская долина33, и представляет собой фундамент межгосударственной стабильности в Центральной Азии.
Россия приняла меры для согласования границ со своим единственным центральноазиатским соседом, Казахстаном. Достигнутое в 1998 г. соглашение о разделе Каспия установило принципы раздела морского дна при совместном использовании водного пространства и ценных биологических ресурсов вроде осетровых (впоследствии Москва подписала аналогичное соглашение с Баку). В 2005 г. Россия и Казахстан подписали и ратифицировали договор о демаркации своей сухопутной границы.
В нескольких случаях Москва открыто не вмешивалась в споры о демаркации границ (между Узбекистаном и Таджикистаном в 1998 г., Туркменией и Узбекистаном в 2004 г., Казахстаном и Узбекистаном в 2005 г. и Узбекистаном и Киргизией в 2005 г.), но, вероятно, пыталась ослабить напряженность закулисными действиями. Открытый конфликт между двумя любыми центральноазиатскими государствами поставил бы Москву в чрезвычайно затруднительное положение, поскольку она предпочитает не становиться на чью-либо сторону в регионе, в котором намерена играть роль верховного арбитра. Однако в середине и в конце 1990-х гг. Москва, вероятно, поддерживала Душанбе и пыталась урезонить Ташкент34
Между тем новые границы, сначала мягкие и прозрачные, постепенно «отвердели». Первоначальная идея Москвы оставить внутренние границы СНГ совершенно открытыми, а охранять только внешние (т. е. с соседями бывшего СССР) потерпела неудачу. При всем своем напускном прагматизме идея открытых внутренних границ при закрытой внешней оказалась на вкус политиков Центральной Азии чрезмерно империалистической. Узбекистан не потерпел присутствия российских пограничников на своей территории. Казахстан действовал точно так же, но избежал при этом конфронтации. В 1999 г. России пришлось передать охрану киргизско-китайской границы киргизским пограничникам, а в 2004 г. и таджикско-афганская граница перешла под исключительный контроль Душанбе. Туркменско-российское соглашение 1992 г., установившее совместное командование пограничными войсками, постепенно отошло в прошлое, а Ашхабад получил исключительный контроль над своими границами.
С другой стороны, и до сих пор можно без всяких виз путешествовать между Россией и центральноазиатскими государствами, за исключением Туркмении, самоизолировавшейся при правлении Ниязова.Борьба с наркоторговлей
Производство наркотиков в Афганистане – сначала опия (почти 90 % мирового производства), а позднее и героина – увеличивается с начала 1990-х гг. и к 2006 г. достигло 5600 т в год, в 17 раз больше, чем в занимающей второе место в этом бизнесе Мьянме (Бирме)35. Доходы от торговли наркотиками оцениваются в 30 млрд долл.36 Россия и ее центральноазиатские союзники являются транзитными странами (для незаконной поставки наркотиков в Европу) и, все в большей степени, рынками их сбыта37. Число наркоманов в России оценивается в три миллиона. Действующие в России и других странах СНГ организованные преступные сети наркоторговцев представляют серьезную угрозу для внутренней безопасности. Они связаны с исламистскими радикалами, которые используют доходы от наркотиков для покупки оружия, рекрутирования бойцов и подкупа государственных служащих. Сети наркоторговцев имеют выходы на высокопоставленных государственных служащих в странах СНГ и в самой России, что ведет к коррумпированию и криминализации этих государств. Таджикистан, который в 2005 г. взял под свой исключительный контроль границу с Афганистаном, сам стал производителем наркотиков. В Киргизии после смещения Акаева в 2005 г. политика стала открыто криминализованной. Есть свидетельства того, что Туркмения была вовлечена в торговлю наркотиками на государственном уровне и при этом Ашхабад отказывался от сотрудничества с Москвой и другими странами региона в борьбе с наркоторговлей. Как и во всем мусульманском мире, коррумпированность правительства является главным источником массового недовольства и радикализации под исламскими лозунгами. Москва, однако, ценит, что Иран, где в торговлю наркотиками вовлечены тысячи банд, «ведет настоящую войну» с наркоторговлей.
Напротив, Москва разочарована политикой Соединенных Штатов и НАТО в отношении афганских производителей наркотиков38. Поскольку главной целью Вашингтона является переустройство и возрождение Афганистана, он избегает прямой конфронтации с производителями наркотиков, которая привела бы к дестабилизации и затруднила войну с Талибаном, а Москва толкует эту политику как «попустительство». С точки зрения России, США и НАТО не восприняли серьезно ее призывы к активному сотрудничеству в борьбе с наркотиками. Это никак не облегчает проблемы, стоящие перед Россией.Нераспространение ядерного оружия
После распада Советского Союза Москва чрезвычайно озаботилась судьбой советских ядерных арсеналов. В Центральной Азии непосредственные опасения вызывал развернутый в Казахстане комплекс стратегических межконтинентальных баллистических ракет наземного базирования. Возникла пугающая перспектива, что Казахстан станет первой в мире «исламской ядерной державой». В тот период Россия при активной поддержке Соединенных Штатов работала над тем, чтобы поместить все элементы советских ядерных вооружений под свой контроль и на своей территории. К 1994 г., когда Казахстан, Украина и Белоруссия подписали Лиссабонский протокол, зафиксировавший обязательство остаться неядерными государствами, проблема была решена.
В середине 1990-х гг. возникло серьезное опасение, что специалисты по ядерному оружию и расщепляющиеся материалы из Казахстана и других центральноазиатских государств могут как-нибудь попасть в мечтающие о ядерном оружии страны Азии и Среднего Востока, особенно в Иран и Северную Корею. Москва мало что могла сделать для предотвращения этого, и ей оставалось только наблюдать со стороны за американскими операциями, такими как «Топаз», целью которой была скупка расщепляющихся материалов, чтобы сделать их недоступными для вызывающих отвращение режимов. Позднее, хотя и в менее острой форме, возникали опасения в связи с урановыми рудниками Таджикистана.
В настоящее время, однако, ядерные тревоги России связаны с непосредственными соседями Центральной Азии. Москва очень встревожилась, когда в 1998 г. Пакистан стал ядерной державой. В отличие от Индии, которая всегда воспринималась Россией как страна, не угрожающая ее безопасности, у Пакистана давняя история неприязненных отношений с Москвой. В частности, Пакистан был одним из основателей блока Организация Центрального договора (CENTO) и базой американских самолетов-шпионов, которые до 1960 г. постоянно летали над территорией СССР. В 1980-х гг., во время афганской войны, на территории Пакистана размещались базы снабжения и тренировочные лагеря афганских моджахедов. Наконец, в 1990-х гг. Исламабад поддержал фундаменталистский режим Талибана, который захватил власть в Афганистане, что нашло свое отражение в деятельности чеченских боевиков и воинственных исламистов в Центральной Азии. Так что, когда военные в Пакистане в 1999 г. свергли гражданское правительство, Сергей Иванов (тогдашний секретарь Совета безопасности РФ) публично выразил тревогу в связи с появлением «хунты с ядерными ракетами». Только после 11 сентября 2001 г. и последующего потепления в российско-пакистанских отношениях Москва перестала публично выражать опасения по поводу ядерного арсенала Пакистана.
Отношение Москвы к ядерной программе Ирана более амбивалентное. Надо полагать, что российское правительство подозревает Иран в стремлении к ядерному оружию. Но из этого оно делает другие выводы, чем Соединенные Штаты и их европейские союзники. По сути дела, Москва боится двух вещей: вооруженного ядерными ракетами Ирана (который станет главной державой в регионе, включающем Кавказ, Каспий и Центральную Азию) и превентивного нападения Соединенных Штатов на Иран, чтобы его разоружить. В последнем случае Москву особенно тревожат последствия войны для региональной безопасности, поскольку тогда можно ожидать усиления воинственного исламизма, способного смести светские режимы в Центральной Азии.