В Фезуле будет дано сражение.
Прольется кровь, самые великие в лапах,
Никакому храму и полу не будет пощады.
7-9
Дама в отсутствие своего великого полководца
Будет молима о любви вице-королем.
Лживое обещание и несчастливая удача в любви
В руках великого принца Бара.
7-10
Великий принц, сосед [Ле-]Мана,
Храбрый и отважный вождь большой армии,
Морем и землей галлов и нормандцев
Пройдет через Кальпу, разграблен остров Барселоны.
7-11
Королевское дитя пренебрежет своей матерью.
Глаз, ноги ранены, – грубый, непослушный.
Новость для дамы тяжелая и горькая, —
Будут убиты более 500 приближенных.
7-12
Великий младший положит конец войне,
Пред богами <…> собирает прощенных.
Каор, Муассак пройдут далеко от темницы.
Неповиновение Лектура, аженцы сметены.
7-13
Морского и платящего дань города
Бритая голова овладеет сатрапией.
Изгонит гнусного, который потом будет против,
На 14 лет установит тиранию.
7-14
Серп выставит напоказ топографию,
Будут явлены урны памятников.
Размножатся секты, святое любомудрие,
[Выдавая] за белое – черное и незрелое – за древнее.
7-15
Близ города в инсубрском краю
Будет 7 лет продолжаться осада.
Величайший король войдет в него,
Город отныне свободен от своих врагов.
7-16
Глубокое вторжение, предпринятое великим королем,
Сделает могущественное место недоступным.
Армия трех львов будет разбита,
Производя внутри безобразный и ужасный казус.
7-17
Принц редкостной жалости и великодушия
Смертью изменит великое знание.
Из-за длительного отдыха царство будет страдать,
Когда великий вскорости будет поколочен.
7-18
Осажденные обеспечат успех своих соглашений,
7 дней спустя произведут жестокую развязку.
Отброшены внутрь; огонь, кровь, семеро преданы топору.
Пленена выткавшая мир дама.
7-19
Никейская крепость не будет взята в сражении,
[Но] окажется побежденной звонким металлом.
Его деяние будет долго обсуждаться, —
Странное и ужасное для горожан.
7-20
Послы тосканского языка
В апреле и мае перейдут Альпы и море.
Человек Тельца произнесет торжественную речь,
Не уничтожая галльскую жизнь.
7-21
Заразной враждебностью вольков,
[Глубоко] скрываемой, будет изгнан тиран.
На мосту через Сорг произойдет сделка —
Предать смерти его и его приверженца.
7-22
Жители Междуречья
Разъярены на друзей Тарраконии.
Игры, обряды, пиры, все люди уснули, —
Викарий в Роне, взят город, люди Авзонии.
7-23
Королевский скипетр будет вынужден подхватить
То, что его предшественники взяли на себя,
Затем посредством перстня заставят слушать дурное, —
Когда разграбят дворец.
7-24
Погребенный выйдет из могилы,
Свяжет цепями форт у моста.
Отравлен икрой рыбы-усача
Великий Лотарингии маркизом дю Пон[-а-Муассон]ом.
7-25
Войско полностью измотано долгой войной,
Для солдат не найдут денег.
Вместо золота [и] серебра будут чеканить на коже, —
[Этакие] галльские медяки со знаком полумесяца.
7-26
Легкие и тяжелые галеры вокруг семи кораблей,
Начнется смертная битва.
Мадридский вождь получит удар копьем.
Два ускользнули, пять отведены к земле.
7-27
На постое в Васто тяжелая кавалерия,
[Испытывая] задержку возимого имущества близ Феррары,
В Турине внезапно совершит такой грабеж,
Что их заложника водворят в крепость.
7-28
Полководец поведет большую добычу
На гору, ближайшую к врагам.
Окруженный, огнем проложит путь.
Спасутся все, кроме 30, насаженных на вертел.
7-29
Великий герцог Альба взбунтуется,
Совершит предательство своих великих отцов.
Великий де Гиз победит его.
[Альба] уведен в плен, и воздвигнут монумент.
7-30
Приближается разграбление, большой огонь, кровопролитие
[У] По, больших рек, предприятие у волопасов
Генуи, Ниццы; после долгого ожидания
Фоссано, Турина, до Савильяно – взятие.
7-31
Из Лангедока и Гиени более десяти
Тысяч пожелают вновь перейти через Альпы.
Великие аллоброги пойдут против Брундизия.
Акуино и Брешия снова их прогонят.
7-32
У Монтереале родится от банка
[Тот,] кто будет тиранить ставки и счета.
Поднимет войско миланского рынка,
Выкачивая золото и людей из Фавенции [и] Флоренции.
7-33
Обманом у царства отняты силы.
Флот блокирован, проходы под наблюдением.
Двое фальшивых друзей вступят в союз,
[Чтобы] пробудить давно дремавшую ненависть.
7-34
Галльский народ пребудет в большом сожалении,
Поверив в отвагу тщеславного, хвастливого сердца.
[Лишь] хлеб [да] соль, не вино и не ячменное пиво, [а] отравленная вода.
Затем великий пленен; голод, холод, нужда.
7-35
Великое рыболовство станет жаловаться и плакаться,
Что, выбирая, ошиблось в возрасте.
[Избранник] не очень-то захочет оставаться с ними,
[Но] будет обманут людьми, [говорящими на] его языке.
7-36
Бог, Небо, в волне весь Божественный Глагол,
Несомый семью бритоголовыми красными в Византию.
Против помазанных триста из Трапезунта
Установят два закона, – и испуг, затем доверие.
7-37
Десять посланных командир корабля предаст смерти,
Из-за одного извещенного на флоте открыта война.
Смута, один вождь колет и грызет [другого].
[У] Леренсов и Стойхад – корабли с черными носами.
7-38
Старший королевич, гарцуя на скакуне,
Погоняя, понесется вскачь очень резко.
Морда… Пасть… Нога запуталась в стремени,
Его повлечет, потащит, – ужасная смерть.
7-39
Предводитель французской армии,
Замечтавшись, потеряет главную фалангу.
Поверх мостовой из сланца и шифера
Через Геную углубятся чужеземцы.
7-40
Внутри бочонков, снаружи перемазанных маслом и жиром,
21 человек закроются перед портом.
Во вторую стражу совершат подвиг ценой жизни:
Отобьют ворота и будут убиты стражей.
7-41
Скованы кости ног и рук,
Из-за шума дом долгое время необитаем.
Будут выкопаны погребенные во сне.
Дом здоров и без шума, [снова] обитаем.
7-42
Двое вновь прибывших схвачены, яд
Подливая на кухне великого принца.
Оба застаны на месте судомойщиком,
Схвачен тот, кто мечтал извести до смерти старшего.
Письмо Генриху II
Непобедимейшему, могущественнейшему и Христианнейшему королю Генриху Французскому Второму – Мишель Нострадамус, смиреннейший и покорнейший слуга и подданный [желает] победы и счастья.
1. Благодаря тому высочайшему лицезрению, которое я испытал, о Христианнейший и победоноснейший король, когда мое лицо, дотоле долгое время безвестное, предстало перед божественностью Вашего безмерного величества, я оказался ослепленным навсегда, не переставая славить и по достоинству почитать тот день, когда впервые предстал перед ним, как перед единственным столь человечным величеством. И вот, я искал какую-либо возможность выказать добросердечие и искреннее усердие, посредством каковых в моей власти было бы еще более расширить свою признательность перед Вашим светлейшим величеством.
2. Понимая же, что действиями выразить их мне невозможно, в сочетании с единственным моим желанием в моем столь долгом затемнении и безвестности быть внезапно озаренным и оказаться пред ликом царственного ока и первейшего монарха во Вселенной, я пребывал в очень долгом сомнении – кому же мне посвятить эти три центурии остатка моих пророчеств, завершающие мириаду. И после длительных размышлений, в дерзкой отваге обратился я к Вашему Величеству, без того испуга, о котором рассказывает серьезнейший писатель Плутарх в «Жизни Ликурга»: видя [богатые] подношения и дары, приносимые в жертву в храмах бессмертных богов того времени, иные люди не решались делать подношения храмам, чтобы не поражаться слишком часто упомянутым расходам и подношениям.