Бьянка открыла глаза. У нее получилось! Целая стая волков появилась откуда-то сверху: они сбегали по стволу упавшего дерева и набрасывались на големов. Среди них девочка увидела и Пирата. Старый друг не оставил ее в беде! Волки рвали и терзали монстров, но те снова прямо на глазах восстанавливались.
Оракул Червей медленно приблизился к Дельфине. На его впалой костлявой груди ярко сверкал Зерцекликон, отбрасывая красные блики на лицо девушки.
– Такова жизнь, дочь, – громко сказал колдун. – Ты искала меня столько времени. Как видишь, не зря!
– Я знаю, отец, – вдруг улыбнулась в ответ Дельфина. – Только с чего ты взял, что я искала именно тебя?!
Она резко выбросила руку вперед, вырвав ее из сплетения корней, и схватила Зерцекликон, висевший на груди Оракула.
– Нет! – в ужасе закричал тот.
Дельфина с силой дернула амулет и сорвала его с шеи отца.
Мощная вспышка ярко-красного пламени озарила весь зал, раздался оглушительный грохот, и ударная волна разметала людей и животных.
Оракул Червей издал жуткий протяжный вопль. Удерживающие его корни оборвались, и колдун полетел вниз. Но на каменный пол упало не истлевшее тело, а груда сырой земли, высохшие стебли и целая куча мертвых змей. И сейчас же во всем подземелье корни перестали извиваться, а големы рассыпались в прах и превратились в кучки земли. Вскоре все стихло.
Дельфина, освободившись от омертвевших корней, легко приземлилась на ноги. Зерцекликон в ее руке продолжал сиять красным светом. Намотав стеклянную цепь на кулак, она крепко сжала его в руке.
Катерина поднялась на ноги и подошла к ней, тяжело дыша. Все ее спутники лежали на земле без сознания.
Волки испуганно скулили.
Дельфина взглянула на девушку, и явное торжество мелькнуло в ее темных глазах.
– Ты убила его? – недоверчиво спросила Катерина.
– Конечно, – радостно кивнула Дельфина. – Это было просто. Зерцекликон – единственное, что поддерживало жизнь в его обессиленном теле. Не могла же я позволить ему убить себя!
– Но он же твой отец! Ты искала его столько времени!
– Я искала вовсе не его, идиотка! Катерина изумленно на нее взглянула.
В следующую секунду кулак Дельфины, обмотанный цепью, врезался в лицо девушки. Катерина даже не успела защититься. Перед глазами все поплыло, и она рухнула на каменный пол.
Глава двадцать седьмаяОккультная ловушка
Когда из-за занавеси раздался голос князя Сухорукова, ребята едва не подпрыгнули от неожиданности. Артем даже схватился за сердце, а Никита тихо, по-кошачьи зашипел.
Голос старика звучал гулко, словно он говорил в рупор. И жутко.
– Кто здесь? – спросил голос.
– Я работаю в вашем доме, – ответил Матвей. – А это мои друзья. Нам нужно с вами поговорить.
– Слишшшком многие хотят узнать секреты этого дооома! – проскрежетал старик. – Да только я не собираюсь никому ничего рассказываааать!
Матвей просто остолбенел: недавно они слышали именно этот голос!
– Тяяяяяяжкоооо… – простонал старик. – Вздохнуть не могуууу… Как и онааааа… Помогите мне! Тогда и поговорим.
– Но что нам сделать? – спросил Артем.
– Под кроватью… – произнес Сухоруков. – Рисунок. Сотрите его…
Никита и Артем, недоумевая, переглянулись.
Матвей опустился на колени, приподнял край свисавшего до пола покрывала и охнул – под кроватью красным мелом была начерчена огромная пентаграмма! Испещренная странными значками и символами, она выглядела зловеще. Матвей протянул к ней руку и вдруг почувствовал, что не может дотронуться до рисунка. Если бы этот пентакль был нарисован у двери, он не смог бы даже переступить порога комнаты.
– Давай ты, – взглянул он на Артема. Бирюков бухнулся на колени и краем покрывала быстро стер идеальные линии пентаграммы.
Матвей кожей ощутил, как по комнате пронеслась волна какой-то невидимой энергии. Словно что-то, долгое время сдерживаемое, вдруг обрело свободу. Старик на кровати глубоко вздохнул.
Матвей почувствовал, что все его неприятные ощущения исчезли.
– Так-то лучшеее, – протянул князь Сухоруков. – Спрашивайте!
– Вы дружили с профессором Штерном, – начал разговор Никита.
– Ооо… Владимир Штерн! Когда-то мы с ним были не разлей вода!
– Вам известно, что с ним стало?
– Известно. Набедокурил он порядочно, мой старинный друг. Вот и пришлось ему скрыться от врагов. Но сначала он пытался меня излечиииить. Да только ничего у него не вышло. Стараниями других!
– Что вы имеете в виду? – не понял Никита.
– Он лечил своими методами. Даже сумел выяснить, что Щергина отравила меня паучьим ядом. Чертова ведьма! Штерн пытался создать сыворотку на основе других паучьих ядов… Он начал вводить ее мне… Но кое-кто из моего окружения воспротивился этому. И лечение не закончилось. Потому я и лежу здесь, словно рухлядь.
– Он хотел… привить вам гены пауков? – удивленно спросил Никита.
– В генетике он был большооой специалист! И у него даже начало кое-что получаться. Я снова смог говорить! Да только дрянь Шадурская и ее прихвостни помешали нам завершииить начатое.
– Шадурская?! – воскликнул Матвей, но Никита предостерегающе поднял руку.
– А где сейчас ваш старинный друг? – тихо спросил он. – Не собирается ли вернуться?
Старик хрипло рассмеялся.
– О, он вернется, уж ты поверь! И тогда весь этот город содрогнется от ужаса! Но сейчас мне не до не-гоооо. – Сухоруков пошевелился на горе подушек. – Призывааает! Зовет меня…
– Кто вас зовет? – спросил Артем.
– Самая большая ошибка в моей жизниии! В этот момент дверь комнаты распахнулась.
– Что вы здесь делаете?! – раздался гневный окрик. – Вам нельзя здесь находиться!
Все трое испуганно обернулись. На пороге стояла Людмила. Кулаки сиделки были сжаты, казалось, еще немного, и она бросится на ребят. Из-за ее спины, опираясь на скипетр Макропулоса, выглядывал Анатолий, дворецкий Шадурской, в длинном черном плаще. Старик мерзко улыбался.
– Вы! – задыхаясь от злобы, воскликнул Матвей. – Вы работаете на графиню!
– Умен, гаденыш, – осклабился Анатолий. – Я знал, что от него будут одни только неприятности. Может, мне расколотить его прямо сейчас, Людмила?
– Хорошая мысль, – процедила сквозь зубы сиделка. – Мне этот мальчишка тоже порядком надоел!
Она сорвала с головы чепец. Длинные черные с проседью волосы рассыпались по ее плечам. Сиделка сняла свои огромные темные очки, и Матвей тут же узнал ее.
Перед ним стояла сама мадам Феофания, владелица гадального салона, едва не отравившая Катерину несколько недель назад.
– Узнал? – усмехнулась Феофания. Она прошла в комнату и извлекла из-за двери еще один скипетр Макропулоса. – Однако мне долго удавалось водить вас за нос! С тех пор как Вест привел тебя в этот дом!
– Мальчишка и оборотня с собой притащил! – Анатолий указал жезлом на Никиту. – Хорошая компания подобралась, ничего не скажешь!
– Что ты имеешь против оборотней?! – ощетинился Легостаев.
– Я бывший пациент профессора Штерна, – сказал Анатолий. – А подобные мне ненавидят подобных тебе!
– Мутант! – презрительно фыркнул Никита.
– Звереныш! – не остался в долгу старик.
– Так все эти пентаграммы – ваших рук дело! – догадался Матвей. – Зачем?! Чтобы не пустить в дом доппельгангеров?! Чтобы никто не завладел черными зеркалами?!
– Все не так, глупцы! – раздраженно бросила Феофания. – В этом доме сокрыто нечто поистине ужасное! Куда страшнее, чем черные зеркала Трианона! Много лет назад мы поклялись, что никто никогда не узнает об этом! Дом – настоящая оккультная ловушка, в которую не мог попасть ни один представитель потусторонней нечисти. Так было до ночи затмения, пока проклятый Пельт не разрушил тибетский кристалл! И темные силы смогли вырваться на свободу! Не в полную мощь, но достаточно, чтобы распугать здесь всю прислугу! Чтобы призвать себе на помощь! Чтобы получить, наконец, свободу!
– Призвать кого?! – воскликнул Матвей. – Никто не может пробраться в этот дом благодаря вашим символам!
– Глупец! – хмыкнула Феофания. – Пентаграммы нужны не для того, чтобы никто не вошел сюда! А для того, чтобы никто не смог выйти!
Потрясенный Артем взглянул на кровать. Феофания это заметила.
– Нет! – вдруг завопила она. – Неужели вы стер ли защитный знак?! Ведь только он держал его на привязи!
Она бросилась к кровати и рывком отдернула занавесь.
Ребята увидели лишь примятую гору подушек. Старик бесследно исчез! В тот же миг откуда-то сверху раздалось ехидное хихиканье.
Все пятеро запрокинули головы. Артем, ойкнув, потерял сознание и свалился на пол.
На высоком сводчатом потолке сидело нечто ужасающее. Первое, что бросилось в глаза, – растопыренные конечности огромного паука, цепко державшиеся за потолок. Они блестели в полумраке, словно были отлиты из черного стекла! Нижняя часть туловища монстра принадлежала гигантскому арахниду, а верхняя была человеческой. Чудовище висело вниз головой, держась за потолок. Сморщенное лицо старика неестественного желто-зеленого цвета злобно ухмылялось. Князь Сухоруков совсем не был похож на свои изображения на портретах и старых фотографиях.
– Черт! – выдохнул потрясенный Никита.
– Вот это я и пыталась удержать! – крикнула Феофания. – Но вы все испортили!
– Отчего же?! – проскрежетал старик-паук. – Они прекрасно со всем справились, Феофааания! Больше ты не сумеешь усмирять меня своими заклятиями!
– Что это за тварь?! – испуганно воскликнул Матвей.
– Когда он заболел, ни один врач не смог поставить – его на ноги! – быстро проговорила Феофания, не сводя глаз с паука. – И тогда на помощь пришел профессор Штерн! Используя черную магию и свои научные разработки, он пытался привить князю способности какого-то существа. Но что-то пошло не так, и в итоге получилось вот это!
– Призывааает! – прорычал старик на потолке.
– Да кто его призывает? – спросил Матвей.
– Та, чье темное влияние и превратило его в монстра! Когда-то мы сумели избавить мир от нее, но сейчас, после того как Пельт уничтожил кристалл, она снова набирает силу! Она превратила князя в своего послушного раба! Только пентаграммы сдерживали его, не давали ему освободить ее из заточения, но вы их уничтожили!