Мараск! А может он…
Да нет, какая ему с этого корысть? Глупости все это. И вообще, мне срочно надо поговорить с хорошей девочкой Айбигель. Поэтому, не стоит себе забивать голову всякой чепухой.
Я снова двинулся в сторону космопорта.
Мне предстоял важный разговор, и было бы совсем нелишне его предварительно обдумать. Осечки быть не должно.
Шагов через пять я выкинул все мысли о Мараске из головы. И все-таки… все-таки… У меня было ощущение, что какая-то забавная мысль спряталась на самом дне моего подсознания, временно там затаилась и только ждет своего часа.
20.
Войдя из прохладной ночной темноты в тепло и яркий свет космопорта, я увидел что его зал пуст. Видимо, как раз в этот момент желающих покинуть Бриллиантовую не было. А если кто-то и прилетел, то не стал задерживаться в космопорте и проследовал в гостиницу.
Тем лучше. Стало быть, нашей беседе с Айбигель никто не помешает.
Я прошел в дальний конец зала. Рядом с тем служащим, который досматривал мой багаж, теперь стоял еще и низкорослый, кряжистый таск, в чуть поблескивающим защитном костюме и с боевым бластером на боку.
Ну да, Медок не обманул. Не только приказал просматривать багаж более тщательно, но и приставил одного из охранников своего банка, для того чтобы кто-то не попытался пробиться на космодром силой.
Когда я подошел к барьеру, таск явно насторожился. Он даже положил руку на бластер. Похоже, Медок дал четкие инструкции без его разрешения меня на космодром не пускать. Вдруг я все-таки решусь захватить корабль?
— Где мне найти Айбигель? — спросил я у усатого служащего космопорта.
— Зачем она вам? — поинтересовался тот.
— Мне нужно с ней поговорить.
— Хорошо. Она сейчас придет. Подождите вон там.
Служащий махнул рукой в сторону длинного ряда пустых кресел.
— Благодарю, — сказал я.
Устроившись в одном из кресел, я стал наблюдать как служащий о что-то говорит в бормоталку. Вот он сунул ее карман и кивнул мне. Это наверняка означало что все хорошо и Айбигель сейчас выйдет. А мне стало быть надо еще подождать.
И подожду. Что же мне еще остается делать?
Я закурил и стал смотреть как сигаретный дым сначала свивается в причудливой формы облачка, а потом растекается в воздухе, и окончательно растворяется.
Очень философичное занятие. Наводящее на мысли.
О чем?
Ну, например, о том, что на самом деле я пока блуждаю в кромешной темноте. Безусловно, у меня есть одна догадка, но подтвердится ли она зависит от ответов Айбигель на мои вопросы.
Что будет если выяснится, что я опять ошибаюсь? Действовать так, как предлагал Медок? За час до истечения срока отправиться в город аборигенов и попытаться обнаружить убийцу чисто наугад обыскивая жилые дома? Вряд ли это безумное предприятие закончится успехом, ибо представляет из себя не более чем хватание утопающим за соломинку.
«Стоп, — сказал я себе. — А не слишком ли рано ты празднуешь труса? Выше голову, гвардия. Удача любит тех, кто не при каких обстоятельствах не вешает нос.»
Выдохнув очередную порцию дыма, я не удержался и хмыкнул.
В моем положении запросто мог приуныть даже самый отчаянный оптимист. Уж больно он было незавидным.
Удрать нет никакой возможности. В перспективе: смерть от остановки сердца, или от выстрела в спину от одного из претендентов на обладание царицей личинок. А еще есть кабланды, с его идиотским вызовом на поединок, выиграть который не так-то легко, даже с помощью симбиота.
Ах да, чуть не забыл… Существуют еще два стража порядка, которым просто не терпится меня пристрелить, для того чтобы никто не узнал о их служебном преступлении. Рано или поздно они разузнают где я скрываюсь и явятся по мою душу.
Может быть, уже сейчас они летят к Бриллиантовой и наверняка, придумали какой-то новый фокус, с помощью которого попытаются отправить меня на тот свет.
Интересно, что бы мог сказать тот самый ярый оптимист, обнаружив что шансов уцелеть при таком раскладе у него с гулькин нос? И не пришлось ли бы ему срочно выступать в непривычном амплуа отчаянного пессимиста?
Каблучки тихо цокали по полу космопорта.
Едва не поперхнувшись сигаретным дымом, я вернулся на грешную землю.
Ну конечно, это была Айбигель. Легкая, изящная, красивая и конечно слегка печальная.
Присев рядом со мной, она сразу взяла быка за рога:
— Вы нашли убийцу?
— Нет, — сказал я. — Но надеюсь найти. И именно поэтому нахожусь здесь.
— Ах вот так…
— Да именно. У меня есть к вам несколько вопросов.
Взглянув в сторону усатого служащего и таска, Айбигель сказала:
— Может быть мы пройдем в мою комнату?
Да, наверно, это было самым лучшим вариантом. Не хотелось мне гадать какова акустика в этом зале. Может быть, благодаря ей таможенник и таск слышать каждое наше слово?
— Хорошо, если вы меня приглашаете…
Айбигель невесело усмехнулась.
— Я хочу чтобы убийца был найден и понес заслуженную кару. Нельзя безнаказанно убивать служащих федерации. А особенно такого ранга как Ухул.
«А особенно тех служащих, к которым Айбигель неравнодушна, — подумал я.»
Вслух я понятное дело этого не сказал. Вообще, почему-то мне не хотелось портить отношения с этой милой девочкой. Ненавидеть она, наверное, умела с такой же силой как и любить.
— Только учти, — сказала Айбигель. — Говоря «все», я не имела в виду некие специфические услуги. Понимаешь, что я имею в виду?
О, да! Я понимал. И честно говоря, не до услуг мне сейчас было. Прежде чем думать о чем-то подобном, надо отделаться от оравы разнокалиберных убийц, так и норовящих отправить меня на тот свет.
— Могу заверить… — начал было я.
— Не надо, — сказала Айбигель. — Не стоит зарекаться. Может быть, когда-нибудь… Но прежде ты должен найти убийцу. Не так ли? Поэтому, меньше слов — больше дела. Идем?
Отметив про себя что мы уже перешли на "ты, и это довольно неплохой результат, я поспешно сказал:
— Ну конечно идем.
Через пару минут я уже смог обозреть светелку распрекрасной девицы. Ничего такого особенного в ней не было. Ни неистребимых кружевных занавесочек, ни кокетливых крохотных подушечек, ни уютных кушеток, а также примитивных эстампов на стенах.
Строгость и деловитость — основные принципы, согласно которым руководствовалась Айбигель, обставляя свое жилище. По крайней мере, гостиная, в которую она меня провела выглядела именно так.
Узкое сансферское ложбище на которое мы уселись было достаточно удобным чтобы не вызывать неприятных ощущений, и в то время не позволяло разнежиться, настраивало на деловой разговор.
Взяв со стоявшего рядом с ложбищем высокого, прозрачного, словно сделанного из хрусталя столика курительную палочку, Айбигель спросила:
— Ты не против?
— Конечно нет, — сказал я.
Щелкнула зажигалка. Курительная палочка ярко вспыхнула, по комнате поплыл зеленоватый, сладковатый дымок. Поднеся палочку к лицу, Айбигель сделала глубокий вдох. Черты ее лица дрогнули, словно бы красавица постарела лет на десять. Но лишь на одно мгновение, не более.
Вдохнув дым всего лишь раз, Айбигель потушила палочку и положила ее в стоявшую на столике пепельницу.
— Откуда это? — спросил я, кивнул в сторону столика. — Насколько я знаю, настоящие курительные палочки являются большой редкостью.
— Одна моя подруга работает в космопорте на планете неожиданных ночей. А именно на этой планете, раз в году появляется возможность разжиться настоящими курительными палочками. Время от времени она мне присылает несколько коробочек.
Я понимающе кивнул.
— И когда особенно тяжело….
— Да, когда тяжело, — резко сказала Айбигель. — Кажется у тебя были вопросы? Ну, так задавай. Если что-то знаю — отвечу.
— Хорошо, — сказал я. — Только, сначала должен тебя предупредить. Некоторые мои вопросы могут показаться странными, и может быть, не относящимися к поискам убийцы. Поверь, для того чтобы его поймать, мне нужно знать на них ответы.
— Хорошо, пусть будет так.
— В таком случае, не могла бы ты рассказать что знаешь о увлечении Ухула аборигенами этой планеты?
Айбигель бросила на меня испытующий взгляд.
— А при чем тут аборигены?
— Я же предупреждал…
— Ну да, конечно.
Ненадолго задумавшись, Айбигель сказала:
— Он очень интересовался аборигенами, их обычаями, верованиями, бриллиантовыми муравьями, личинками и прочим, прочим… думаю, это было уже не хобби, а нечто большее. Ты знаешь, некоторое время назад он даже выучил язык аборигенов.
— Вот как? Каким это образом?
— Ему давал уроки старина Эд. Тебе известно что он был аборигеном?
— Да. Хотя, я мог бы узнать об этом несколько пораньше. Кстати, ты не знаешь каким образом абориген умудрился стать центурионом инопланетного района?
— Нет. Я работаю в этом космопорте всего чуть более трех лет.
— Старина Эд и Ухул ни разу не ссорились?
— Почему ты об этом спрашиваешь?
— Можно? — спросил я, вытаскивая сигарету.
— Конечно, закуривай. Ты не ответил на мой вопрос.
Прикурив сигарету, я отпарировал:
— А ты на мой. При этом, я задал вопрос первым.
Айбигель пожала плечами.
— Стало быть, ты желаешь вести разговор именно таким образом?
— Да. У меня очень мало времени. Я не могу тратить его на объяснения почему я задаю те или иные вопросы.
Наверное, сказано это было слишком жестко, но время и в самом деле поджимало.
В уголках губ у Айбигель на мгновение появились крохотные морщинки. Впрочем, они почти тотчас исчезли.
Я невольно задал себе вопрос: так сколько же этой хорошей девочке на самом деле лет? Вероятно, на десяток больше чем я определил при первой встрече. А это значило, что я разговариваю не с соплюшкой, а с вполне взрослой женщиной. Стало быть она поймет. Должна понять.
— Хорошо. Продолжим, — сказала Айбигель. — Нет, Ухул и старина Эд ни разу не ссорились. По крайней мере, насколько мне известно. До самой смерти старины Эда они поддерживали дружеские отношения.