— Ты меня порадовала, — серьезно произнес он. — Ты даже не представляешь, как.
— Чем? — усмехнулась я. — Пустой коробочкой?
— Вниманием.
— Дорого ли стоит внимание, — пробормотала я, пытаясь вывернуться из его рук, но он не позволил. Напротив, сильнее сжал мои плечи и как следует встряхнул:
— И это говоришь ты? Женщина, которая отказывалась принимать от меня подарки? Или если бы я не принес тебе это, — он подцепил пальцем украшение на моей груди, — ты бы расстроилась?
— Нет, но…
— Но — что, Шарлотта?
— Ты бы не расстроился, если бы открыл коробку, и вместо этого, — я повторила его тон, — получил возможность надеть на меня пустоту?
— Расстроился бы. Но ненадолго, потому что главное у меня в руках, — произнес Эрик, глядя мне в глаза и поглаживая пальцами плечи. — Потому что я знаю, что тебе наплевать на все подарки мира, что тебе нужен только я. Так почему ты думаешь, что для меня важнее это?
Он кивнул на пустой футляр.
— Не думаю, — прошептала сдавленно. — Но я правда очень хотела сделать тебе подарок…
— Сделаешь еще не один раз, — он отпустил мои плечи и коснулся подбородка. — Напишешь много чудесных картин, которые будут выставляться в лучших залах мира, и у тебя будет возможность дарить мне любые подарки, если это для тебя важно. Правда, самый большой подарок ты мне уже сделала, когда согласилась стать моей женой. И я знаю только один, который будет мне настолько же дорог.
— Какой? — спросила я, глядя ему в глаза.
— Наш ребенок, Шарлотта.
От такого на щеки плеснуло краской.
— Эрик… — смущенно пробормотала я. — Не думаю, что нам стоит говорить об этом до свадьбы.
— Говорить об этом мы можем когда угодно, а вот к воплощению этой идеи точно приступим после свадьбы.
Я покраснела еще сильнее.
— И, пожалуй, после того, как объедем весь мир.
— А мы объедем весь мир? — улыбнулась.
— Разумеется. Я хочу показать тебе каждый его уголок, — он поцеловал меня в губы. — А теперь пойдем. На экипаже добираться дольше, чем на мобиле.
Наемный экипаж мы решили вызвать, потому что ехать в таком платье в мобиле не представлялось возможным. К тому же, Эрик заявил, что в Мортенхэйме ночевать не намерен, а игристое вино лучше не сочетать с вождением. То есть приглашали-то нас, разумеется, как и всех — на бал, праздничный ужин и фейерверк, после чего гостям предлагалось остаться и на следующий день, но он был непреклонен в своем желании вернуться в город.
— Эрик, кто мог их взять? — кивнула на пустую коробочку. — Ведь у тебя по всему дому десятки защитных заклинаний и сигнальных артефактов, я просто не представляю…
— Я представляю.
Что?
Моргнула, растерянно уставившись на него.
— Агольдэр, Шарлотта. Вероятно, это был он. Больше некому.
Пока я силилась объять сказанные им слова, Эрик продолжил:
— Я обещал тебе, что займусь вопросом агольдэра, и я им занялся. Помня о том, что обычные ловушки и сигнальная магия в его случае не работают, воссоздал и переработал одно древнее заклинание. Помнишь, я рассказывал тебе о некромагии во времена армалов? О том, что они могли заключать в оболочку призрака сознание?
Помнила я весьма смутно, но сейчас кивнула. Если честно, эта тема казалась мне настолько жуткой, что даже сейчас по коже прошел мороз.
— Разумеется, агольдэр — не призрак, но я предположил, что создатель первого монстра частично опирался на опыты тех магов. В те времена призраки обретали форму, подчиняясь темной магии, и я решил кое-что проверить. Поставить сигнальные нити, способные оповестить о вторжении потустороннего существа, которое становится материальным.
— И он… приходил? — во рту неожиданно пересохло.
— Приходил, — коротко отозвался Эрик. — Нарвался на нити и быстро сбежал. Подозреваю, что он проделывал это не раз и не два, в надежде обнаружить тебя без защитного заклинания. Подозреваю, что он с каждым днем становится все сильнее, поэтому и смог взять часы. Приходил, когда меня не было дома.
— Зачем?! — вырвалось у меня.
— Чтобы отомстить. Чтобы показать свою силу. Не знаю, — он пожал плечами. — Вероятно, эта тварь считает, что становится неуязвимой.
— А это не так?
— Не так. Когда у него окончательно сформируется физическое тело, его можно будет заключить в ловушку, похожую на ту, какой пользовались в древности. Воссозданные призраки не всегда отличались покорностью, особенно когда обретали сознание. Специально для них существовала клетка, похожая на клетку Каори для людей. У нее иной принцип: она затягивает существо на место его гибели и запечатывает внутри. Безо всякой приманки. Вырваться оттуда оно уже не сможет. Возможно, придется доработать это заклинание, перестроить под агольдэра, но с помощью Терезы и де Мортена это не проблема. Аддингтону не так долго осталось метаться по этому миру.
Рассеянно кивнула.
— Надеюсь. Ты сегодня расскажешь об этом де Мортену?
— Разумеется. При одном условии.
Изумленно вскинула брови.
— Обещай мне, что сегодня будешь развлекаться и отдыхать, Шарлотта. Агольдэр — не твоя забота.
Легко ему говорить.
— Шарлотта! — строго произнес он. — Мы договаривались, что ты не станешь в это лезть.
— Помню, — вздохнула. — Но я не могу спокойно об этом думать…
Эрик нахмурился, и я покачала головой.
— Хорошо. Только после праздника ты расскажешь мне все, о чем вы договорились. Ведь это касается и меня тоже.
— Договорились, — он легко обнял меня и так же легко отпустил. — А теперь пойдем. Энгерийская привычка демонстрировать свое равнодушие к приглашениям и задерживаться минут на сорок не по мне.
Фыркнула: действительно, в Энгерии считалось позорным приходить строго к назначенному времени. Это показывало твою чрезмерную заинтересованность в приглашении и расположении хозяев дома, а еще навязчивость. Если честно, не хотела бы я оказаться среди «задержавшихся» под взглядом его светлости де Мортена, еще вколотит в пол — выковыривай потом.
Эрик подхватил меня под руку, а я подхватила с туалетного столика обручальное колечко и положила в ридикюль.
— На счастье, — пояснила смущенно. — Чтобы вечер прошел хорошо.
По губам Эрика скользнула легкая улыбка, он подтянул чуть сбившуюся перчатку повыше, к моему локтю, и мы вместе вышли за дверь.
Мортенхэйм возвышался над снегами, выступал из темноты огромной, переливающейся огнями величественной скалой. Приникнув к окну, я не сводила глаз с этого замка, обещающего самый незабываемый и удивительный вечер в моей жизни. Вечер с мужчиной, которого я люблю.
Перевела взгляд на Эрика — он сидел напротив меня, глядя совершенно в другую сторону. Казалось, его вовсе не волнует ни предстоящая ночь, ни замок, от которого я не могла отвести глаз вот уже десять минут: с той самой поры, как экипаж чуть-чуть поднялся в гору, оставляя за спиной дорогу и неожиданную поломку. На полпути колесо угодило в глубокую яму, припорошенную снегом, и надломилось. Если бы не Эрик, наверное, мы бы не двинулись с места.
— Я ничего не смогу поделать, — воскликнул кучер, указывая на колесо: оно действительно выглядело ужасно. — Прощу прощения, мистер, но нам…
— Снять его, вы, по меньшей мере сможете?
— Зачем это? — кучер подозрительно прищурился.
— Просто снимите, — раздраженно произнес Эрик, и тот подчинился: поставил подпорку, а негодное колесо швырнул на снег, бормоча себе под нос что-то про дурные приметы взбалмошных богатеев. Впрочем, долго ему бормотать не пришлось: с рук Эрика сорвались изумрудные нити, которые оплели колесо. Оно восстанавливалось на глазах, изломы срослись.
Кучер, который все это наблюдал только сдвинул цилиндр назад: так, что тот чуть не свалился с его головы.
— Волшбой колесо восстанавливать — тоже дурная примета.
— Дурная примета — торчать посреди поля, когда опаздываешь на прием, — хмыкнул Эрик. — И если вы сейчас же не поставите его на место, я вас оставлю здесь.
Дождавшись, пока колесо вернется на место, он подал мне руку и указал на карету:
— Шарлотта.
— Теперь мы точно опоздаем, — пробормотала я.
— Не опоздаем, — отмахнулся Эрик, захлопнув дверцу. — Дольше спорили, чем дело делали.
Судя по часам на цепочке, которые оказались у кучера, мы подъезжали к владениям де Мортена вовремя. Точнее, по владениям герцога мы уже ехали, а вот раскинувшийся перед нами замок был не просто невероятным — роскошным.
Впрочем, наш экипаж тоже был роскошный: внутри — два светильника-артефакта, такие же, только более мощные, освещают путь. Сиденья скамеек больше напоминали диванчики, в одном из которых я утонула, а Эрику даже не пришлось активировать согревающее заклинание, тепло внутри тоже сохранялось за счет артефактов. Больше того, здесь было настолько тепло, что я сняла серебристую, в тон платью, накидку, и положила ее рядом с собой.
Почувствовав мой взгляд, Эрик повернулся ко мне и улыбнулся.
— Что такое, Лотте?
— Любуюсь замком его светлости.
И тобой.
Он приподнял брови, скользнул по приближающемуся величию равнодушным взглядом.
— Замок как замок.
— Замок как замок?! — воскликнула я.
— Да. Разве что сверкает, как праздничная ель.
Я шумно вздохнула.
— Неужели тебе ни капельки не нравится?!
— Я рад, что нравится тебе, — он подался вперед и взял мои руки в свои.
Нет, я просто не понимаю! Как… как можно оставаться равнодушным к такой красоте?! Разумеется, он много где побывал и много всего повидал, но это выступающее из сгущающейся тьмы чудо, окруженное массивными квадратными стенами, это чудо со старинными башнями и, наверняка, невероятно огромным холлом внутри, с витражными окнами, и подземельями…
На последней мысли я осеклась.
«Мы в подземелье замка моего отца, мисс Руа».
Что я знаю об отце Эрика? Что он был бессердечным чудовищем, что держал свою жену взаперти и выжег из сына магию, чтобы заменить новой силой. Но… кем он был?