Сторож продолжал улыбаться и начал бормотать какие-то непонятные слова. Знакомым было только одно – «Секуритате». Эрик замешкался. Шанталь решилась пойти первой и, ступенька за ступенькой, стала осторожно спускаться по лестнице.
– Вроде крепкая.
Эрик подождал, пока девушка встанет на пол, и аккуратно спустился сам. Они оказались в коридоре, который поворачивал и справа и слева, поэтому увидеть его целиком было невозможно. С потолка лился неприятный холодный свет люминесцентных ламп.
Вопреки ожиданиям сторож остался стоять наверху. Он что-то говорил, жестикулируя, и напоминал темную статуэтку на фоне свинцового неба.
– Ты понимаешь? – спросила Шанталь.
– Он хочет сказать, что идти надо сюда, – Эрик мотнул головой направо. – Согласен с тобой, давай просто пойдем вперед, а если что – вернемся.
Они зашагали по коридору вдоль стен, которые в ярком свете ламп сияли, как радиоактивные. Это действовало на нервы. За первым поворотом последовали второй и третий. Кое-где в стенах были сделаны глубокие ниши. Там стояли журнальные столики с телефоном.
– Наверное, это и есть знаменитые подземелья Секуритате, – предположил Эрик. – Длиной несколько километров, как в Бухаресте.
Шанталь приподняла над рычажками телефонную трубку; раздался хриплый, неприятный звук.
– Занято, – с улыбкой прокомментировала она.
– Если бы они ответили, ты бы все равно ничего не поняла.
Последний поворот привел их к длинной лестнице; каменные ступени заливал такой же яркий свет, а нижних было не видно. Снизу доносилось глухое журчание, будто там текла подземная река. Журналисты остановились на первой ступеньке.
– Пойдем туда? – спросил Эрик.
– Конечно. Ведь мы единственные журналисты, которым удалось сюда попасть, – слова Шанталь прозвучали не так уверенно, как хотелось бы.
Они спускались все ниже, шум воды нарастал, постепенно превращаясь в отдаленный грохот. Миновав бесчисленные ступеньки и несколько лестничных площадок, журналисты оказались перед узкой металлической дверью. Установленная над ней видеокамера сразу же загудела. Дверь распахнулась.
Шанталь и Эрик едва сдержались, чтобы не закричать. На пороге стоял человек в форме без знаков различия, с лицом, над которым словно экспериментировал сумасшедший генетик. Его черты были правильными, возможно, даже красивыми, вот только глаза оказались не человеческими, а мышиными – крошечными, без роговицы, ярко-красными, как пуговки. Они занимали всю глазницу самым естественным образом.
Похоже, на человека в зеленой форме реакция журналистов не произвела никакого впечатления. Он просто отошел в сторону и кивком пригласил их войти.
Пораженные, Эрик и Шанталь машинально переступили порог. Они оказались в небольшой комнате, где стояли лишь несколько шкафов да неизменный журнальный столик с телефоном и недоеденными остатками завтрака. Ничего интересного. Зато другая стена была полностью стеклянной, а за стеклом с яркой подсветкой плескалась вода.
Мутная, молочного цвета. На поверхности – рябь, как от сильного ветра. Дальний край резервуара был не виден, поэтому оставалось только гадать, большой он или маленький. Но гладкие металлические стены по бокам убеждали, что это не подземное озеро.
Человек с мышиными глазами вышел из комнаты через дверь у дальней стены. Оставшись наедине, Шанталь и Эрик дали волю своим чувствам.
– Боже мой, – пролепетала Шанталь, – какого черта… – Ее голос задрожал, и она не смогла сказать больше ни слова.
– Монстр, – незнакомец поразил Эрика не меньше. – Кошмар! Если бы я не видел его собственными глазами…
Они замолчали, потому что уродец вернулся в комнату в сопровождении невысокого гладковыбритого человека с зачесанными назад волосами. Голубые глаза незнакомца хоть и казались холодными, но ничем не отличались от обычных. Одет он был в элегантную зеленую форму, так контрастировавшую с неопрятной мешковатой формой румынских солдат. На одном рукаве виднелась нашивка со званием.
Вошедший пожал журналистам руки и очень дружелюбным голосом сказал на правильном французском:
– Мне сообщили, что вас прислал Йон Ремесул. Я думал, он будет вас сопровождать.
Если незнакомец и заметил, как дрожат пальцы Эрика и Шанталь, то виду не подал.
Может, в этот момент стоило сказать правду, но Шанталь не собиралась отступать. Сначала она должна узнать, что это за подземелья и резервуар и кто этот человек с отвратительными глазами.
– Он не смог прийти, – совершенно спокойным голосом ответила она. – Возможно, подойдет позже.
– Отлично, – сказал человек в форме. А потом добавил: – Простите, если вмешиваюсь не в свое дело, но вы так взволнованы…
Шанталь кивнула головой в сторону красноглазого уродца, доедавшего свой завтрак.
– А, вы их раньше не видели? – улыбнулся военный. – Тогда все понятно. Они не всегда выходят удачно, и мы пока не выяснили почему. – Потом он обратился к Эрику: – Меня зовут Димитриу, я лейтенант Легиона. Мне поручили показать вам субъекты.
– Легион Архангела Михаила? – спросил Эрик, понемногу приходя в себя.
– Ваш французский с явным акцентом, – офицер внимательно посмотрел на Эрика. – Мне сказали, придут двое французов.
– Возникло недоразумение, – как ни в чем не бывало ответил журналист. – Мне пришлось заменить коллегу. Я англичанин.
– Хорошо, – после мгновенного замешательства Димитриу пожал плечами. – Главное, что вам доверено заключать сделки… Разумеется, Архангела Михаила, – добавил он, – а какой еще? Неужели коллега не ввел вас в курс дела? А теперь идемте, не будем терять время.
Вслед за Димитриу они снова зашагали по лабиринтам коридоров. В этой части подземелья в стенах через одинаковые промежутки были сделаны маленькие окна, за которыми бурлила жидкость молочного цвета. В ней плавали какие-то белесые фигуры. Шанталь хотела показать их Эрику, но офицер шел так быстро, что не удавалось даже замедлить шаг и присмотреться внимательнее. Да и делать это у нее не было никакого желания. Ее затрясло, сердце снова заколотилось, но она попыталась взять себя в руки.
– Нам придется обойти цистерну, – сказал Димитриу. – Это займет минут десять. Вы готовы?
– Да, – ответил Эрик, выглядевший усталым. – А мы не нарвемся там на вооруженных людей из Секуритате?
– Нет, конечно, иначе я не повел бы вас туда, – засмеялся Димитриу. – Никого из Секуритате здесь нет. Мы всех уничтожили, когда захватили Академию наук и обнаружили подземные лаборатории Елены. Теперь они наши.
– Елены? – спросил Эрик.
– Да, Елены Чаушеску. Вы что, не знали? Это она разработала систему регенерации макроклеток. Она не была такой глупой, как принято считать. Вы видели заседание суда?
– Да, – сказала Шанталь.
– Волтан, проводивший допрос, старался закончить как можно быстрее. Боялся, что всплывет история с лабораториями и Фронт национального спасения успеет их заполучить. Но я уверен, она бы ничего не рассказала. Зачем давать обвинению лишние козыри против себя? Но все прошло хорошо, Елена умерла, и лаборатории теперь в наших руках. Так что мы возродим не только макроклетки, но и Румынию, – в этих словах слышалась непоколебимая уверенность в успехе.
Эрик не сразу понял, кто такой Волтан.
– Вы имеете в виду Волтана Войволеску? – спросил он, немного подумав. – Но разве он не член Фронта?
– Все так и думают, но на самом деле это человек Ремесула, – в голосе офицера послышались нотки недоверия. – Разве вы этого не знаете? С кем же тогда вы договаривались о покупке?
Застигнутый врасплох, Эрик не нашелся что ответить. На помощь ему пришла Шанталь.
– Он почти ничего не знает. Переговоры с Волтаном вела я.
Димитриу посмотрел на нее не без уважения, однако ничего не сказал.
Дойдя до конца очередного коридора, они остановились у двери, которую охранял вооруженный автоматом Калашникова часовой. Он жестом поприветствовал офицера. Димитриу толкнул дверь и пригласил журналистов войти.
Они оказались в огромном зале, где было очень холодно. По стенам тянулись запотевшие трубы, в одной из которых, совершенно прозрачной, бурлила светлая жидкость. Грохот здесь стоял оглушительный.
В дальнем углу четверо молодых людей в голубых халатах работали за компьютерами. Они едва взглянули на вошедших и снова уткнулись в мониторы, уверенно маневрируя в хаосе цифр и графических символов.
Пятый сотрудник, с очень длинными бородой и волосами, сидел в центре зала за столом с большой неоновой лампой. Он был в штатском, но на повязке левой руки красовалась эмблема с тремя стрелами. Когда вошли лейтенант и журналисты, бородач поднял глаза от стопки бумаг, которые нервно листал.
Спросил что-то на румынском, и Димитриу пустился в объяснения. Длинноволосый слушал, то и дело кивая, а потом обратился к иностранцам на довольно правильном французском языке:
– Знаю, что похож на ученого, но это не так. Я менеджер по продажам. Вам нужны органы или целые тела?
Шанталь и Эрик ничего не ответили, решив, что румын просто неправильно выразился. Но они ошибались.
– Так органы или целые тела? – повторил тот свой вопрос. А потом добавил: – Органы у нас качественные. Мы берем их на кладбище венгров, мне кажется, вы как раз оттуда пришли. Благодаря разработанным Еленой специальным условиям, стимулирующим процесс регенерации, они могут храниться сколько угодно. Достаточно ненадолго поместить их в цистерну…
Шанталь вдруг все поняла.
– Женщина и ребенок, – негромко сказала она Эрику.
Собеседник кивнул.
– Так вы имеете в виду женщину и ребенка со следами вскрытия, да? Это кто-то из Фронта немного переусердствовал, выдавая их за жертв резни. Но нам все равно, главное, чтобы правда не выплыла наружу, – усмехнулся он. – Кто эта женщина, я не знаю, думаю, у нее был цирроз печени. А девочка – дочь моих соседей. Умерла от непроходимости – кажется, девятого декабря. Ее звали Кристина.
Лейтенант Димитриу стоял, скрестив руки на груди и всем свои видом выражая нетерпение.