Манос обернулся, мельком взглянув на бар. Эрика медленно и нежно поглаживала Caribou6 по щеке.
– Я над этим работаю, – рассеянно ответил Манос. – Извините.
Он потянулся за мобильным телефоном, но в Сингапуре было 6:30 утра. Мэй проспит еще полчаса. MANU выложился полностью. Теперь пришло время человеческой химии творить свои чудеса. Эрика и подозреваемый отчалили в комнату отдыха. Хрисанфос, бросив на Маноса панический взгляд и поймав его сдержанный кивок, последовал за счастливой парой.
Через двадцать минут Caribou6 уже был за их столом.
56
Впервые за все время Манос увидел свои параметры во плоти, его модель ожила в мыслях и словах реального человека. Caribou6 представился Ноем из Новой Зеландии, киномонтажером, работающим в Сиднее. Когда он начал делиться причинами своего отъезда из родного Крайстчерча, Манос обнаружил высокую корреляцию по ключевому критерию эгоизма, достигшего степени эгоцентризма. Он также имел доминантный тип личности. Манос знал, что ему нужно скорректировать вес некоторых критериев, таких как агрессивность, импульсивность и способность воспринимать ситуацию с альтернативной точки зрения, не забывая о щедрой порции кокаина, любезно приготовленной для него Эрикой. Наблюдая за действием наркотика – Ной стал более разговорчивым, более открытым, беззаботным и искренним, – Манос не мешал Эрике убеждать Ноя в том, что тот наконец-то нашел по-настоящему родственные души. Мы, мол, не такие, как те, что так глубоко обидели тебя в Крайстчерче и Сиднее. Не те, что обещали работу в Лондоне, и не те, что оставили тебя напиваться до беспамятства на Миконосе. Не как люди из прошлого. Не как жены. Здесь, за фирменными отбивными от турецкого шеф-повара, Ной обрел безопасную зону; здесь он мог говорить все что угодно. В эту особую ночь на Миконосе, где их разговор шифровался, как в защищенном приложении, где только немногие избранные могли похоронить правду о себе – и забыть о ней.
Свое место Эрика уступила Маносу с явным облегчением человека, исполнившего свой долг и сдавшего пост. Теперь она молча сидела рядом с Ноем-Caribou6, сохраняя, впрочем, заботливый вид. Манос последовал ее примеру и для начала задал вопрос:
– Вы свободны?
– Конечно, присаживайтесь, поговорим, – сказал Ной.
– Нет… я имею в виду, обладаете ли вы… свободой воли?
Ной усмехнулся, как бы говоря: «А что, есть такие?» Но затем что-то похожее на тень пробежало по его лицу – тень, полностью сосредоточенная на нем самом. Не говоря ни слова, он, казалось, спрашивал себя: «К чему этот вопрос? Что нужно от меня этому парню? И обладаю ли я действительно свободой воли?»
Помолчав, он вдруг расплылся в улыбке, как будто осознав про себя, что и в самом деле приложил немало усилий, чтобы жить настолько свободно, насколько это вообще возможно. И все же, пожав плечами, просто произнес слова, что первыми пришли на ум:
– А разве кто-то в наше время действительно свободен?
Теперь Манос знал – это тоже не их человек. Из шести подозреваемых осталось трое.
Он вдруг заметил, что парни из отдела по расследованию убийств зашевелись. Секундой позже к нему подошел Хрисанфос.
– Манос, есть минутка?
Тот послушно последовал за ним, бормоча почти про себя:
– Нет, не он…
– Получил сообщение от Белласа, – сказал Хрисанфос. – У нас еще одно тело. Перед баром «Каприс» в Маленькой Венеции. Дороги перекрыты. Люди в ужасе.
Манос посмотрел на двух копов из отдела убийств. Цардис медленно, словно обвиняя Маноса, поднял руку и выставил указательный, средний и безымянный пальцы.
Три.
57
Тело Уиллы Кендалл подняли из-под воды на глазах у десятков перепуганных туристов прямо перед баром «Каприс». В присутствии стольких новых свидетелей полиция на этот раз постаралась действовать организованно. Друга Уиллы, Кевина, заперли в комнате для допросов, а его телефон конфисковали в обмен на невзрачную квитанцию со стикером, чтобы он мог забрать его позже. Телефон Дженны отправили в Афины на экспертизу в отдел цифровой криминалистики, но телефон Билла Кейси так и не нашли. Лейтенант Петросс Ксагорарис поручил Стелле и Георгу ввести информацию по всем убийствам в только что установленную в Афинах систему управления делами, чтобы не выглядеть в глазах Интерпола какими-то провинциальными тюфяками. Для поиска предыдущих запросов можно было использовать греческие ключевые слова – например «якорь». «Ваш поиск не дал результатов. Пожалуйста, повторите попытку».
Сотрудники, поднявшие тело, оградили место происшествия, а затем, надев перчатки, обшарили прилегающие территории. Им даже удалось собрать некие разрозненные предметы, которые они поместили в пакеты для вещественных доказательств. Полицейский участок Миконоса, сонная застава, где отсыпались и приходили в себя, прежде чем снова сесть за руль, перепившие туристы, этим вечером гудел, как стартап накануне крупного релиза. Копы, не предоставившие ни улик, ни информации, засели за три или четыре работающих компьютера. Остальные, выйдя покурить, потихоньку сливали то немногое, что им было известно, мэру и центральному офису. Двое полицейских из отдела убийств, сложив руки на груди, ждали приказа взять дело в свои руки.
– Наши коллеги в Афинах хитры, но их нельзя винить, – рассуждал, позевывая, Беллас. – Их направляют сюда за информацией об убийствах на Миконосе в разгар лета, когда единственное, чего им хочется, – это провести время с семьей. Они прибывают – и что? Маврудис настроен против них. Местная полиция недоукомплектована. Центральный офис приказывает дождаться гуру из Интерпола, который поделится мудростью, но гуру – светский мотылек, порхающий от бара к бару со своими богатыми друзьями и дочерью бывшего начальника полиции.
– Весь этот остров – клуб, – беззаботно ответил Манос.
В самом полицейском участке из динамиков лилась лаунж-музыка, но Беллас не собирался заглатывать наживку.
– Послушай, я сделал уже не знаю сколько запросов о коронере. Они прислали офицеров, но ни одного патологоанатома. Мы всё еще цепляемся за беднягу Стевиса. Я пытаюсь обыскать яхты, но мне звонят из самого министерства и говорят не торопиться. А потом еще и блогеры начинают требовать, чтобы я сделал заявление о ходе расследования – желательно на чертовом французском!
– Возможно, вы не можете предать это огласке, но у вас есть список, – напомнил Манос и многозначительно, чтобы Беллас его понял, добавил: – Такого рода списки еще никто никогда не получал.
– Я видел. Четыре человека. Хочешь знать, что я думаю?
– Конечно.
– Его нет в этом списке.
– Вот как!
– Я не говорю, что не буду ими заниматься. Я обратился к поставщикам услуг. Дежурная смена может сообщить что-нибудь в любую минуту. Я прикажу найти, где они остановились. Но говорю тебе еще раз – его нет в этом списке.
Манос понял. Слишком многое поставлено на карту. Так или иначе, игра близилась к концу. Афины дышали в затылок, Интерпол вел за руку, и в такой ситуации Беллас хотел вернуть себе руководство расследованием. Восстановить контроль над Миконосом, пока остров не изменился до неузнаваемости.
– Хочешь пойти на вскрытие? – спросил Беллас, направляясь к двери и предлагая своего рода компромисс.
Сингапур спал. Афины не пошевелятся до утра. Ни малейшего желания посетить морг Манос не испытывал. Больше там смотреть не на что.
– Вы же знаете, моя роль здесь – чисто консультационная. У вас может быть теория x, y или z. Группа оперативного реагирования Интерпола не обладает здесь никакими особыми правами.
Сработало. Беллас остановился у порога.
– Правильно, – сказал он коротко. – Не обладает.
– И защищать шестнадцать потенциальных жертв, которых мы выявили, все-таки должны вы. И Уиллу Кендалл должны были защитить вы.
Беллас опустил голову. Если б он следовал полученным указаниям, Уилла Кендалл была бы жива.
Продолжать не имело смысла, но Манос не сдержался:
– В том списке еще осталось пятнадцать человек. Трое из них – мой друг и его родители. Остальные двенадцать – невинные люди, которые окажутся под прицелом убийцы, потому что в их имени или фамилии есть определенный набор букв. Они все взяты под защиту?
Беллас вскинул руки, изображая беспомощного мученика: «С кем приходится работать!» Музыка зазвучала еще громче, полицейские суетились, как кучка девчонок-подростков, делающих свое первое видео в «ТикТоке».
Но затем Беллас, явно не желая показывать слабость, сменил тактику:
– Мистер Ману, вы играете с непроверенными методами и с людьми, которым это нужно меньше всего.
– Это почему же?
– Потому что эти люди, возможно, ничего не знают о данных, но разбираются в преступлениях.
– В том-то и дело, что не разбираются. Им просто не приходилось этим заниматься.
– Дело не в том, что вы не помогли нам. Я только хочу сказать…
– А у вас, случайно, собственного списка нет?
– Списка? У меня? – Беллас сделал удивленные глаза. – Нет!
– Тогда вы знаете, что в случае чего сможете меня найти…
– Где?
– В каком-нибудь клубе. – Манос улыбнулся и приподнял край рубашки. – Да, кстати, хорошо, что вы дали мне этот пропуск.
В тусклом свете блеснула рукоятка выданного ему накануне пистолета.
58
Первой остановкой были родители Джеймса. Несмотря на то что они крепко спали в своем номере в отеле «Санта-Марина», Манос настоял на том, чтобы разбудить их – на всякий случай, убедиться, что всё в порядке. Свою визитку с сингапурским номером он оставил на стойке регистрации, чтобы с ним можно было связаться, если ночью случится что-то подозрительное.
Выходя из номера, Манос столкнулся с невестой, Лиз.
– Всё в порядке? – нервно спросила она.
– Да, просто собираюсь встретиться с Джеймсом, – быстро ответил он и обнял ее.
– Знаю, для тебя это важный вечер, – с легким сарказмом сказала Лиз, явно желая услышать больше подробностей, но не желая расспрашивать.