— А по-моему, ему просто надоело на вас смотреть, — сказал Д.Д.
Гроб уже накрыли крышкой, и рабочий вколачивал гвозди. Полковник, выбравшись из толпы, быстро зашагал между могил в сторону кладбищенских ворот. На одну только секунду он повернулся, глаза его встретились с глазами старика. Совершенно определенно: полковник тоже хотел что-то сказать, и тоже не мог сделать этого здесь, прилюдно.
— Ну я пойду, — сказал Д.Д. Он поднялся со скамьи. — Спасибо за спектакль. Спасибо за билет. Я поеду домой, не буду больше путаться у вас под ногами. Надоело мне. Я, кажется, все понял и не буду больше мешать. Незачем это. Живите как хотите. — Он демонстративно прикоснулся пальцами к виску и щелкнул каблуками на мокрой дорожке. — Прощай, высшая раса. Сюда я больше не ездок!
Уже в воротах он остановился. Двое вышедших из «Запорожца» следовали сзади. Полковник как раз садился в свою машину. Просчитав все необходимые движения, Д.Д. сделал семь шагов и схватился за сердце. Он увидел, как телохранители побежали к нему, как выскочила из машины Лиля. Прикрывая своим телом ветровое стекло военной машины, делая вид, что опирается на нее, Д.Д. быстрым движением пальца нарисовал прямо на влажном стекле перед неподвижными глазами полковника телефонный номер и тут же, хватаясь за сердце, смазал его рукавом плаща. На лице полковника не отразилось никаких эмоций.
— Вам плохо?! — Лиля уже держала его под руку, бережно, почти так же, как там, в троллейбусе.
— Уже отпустило, ничего. Поехали, заберем чемодан, а то я опоздаю на поезд.
Когда они вошли в квартиру, на часах было 14.20. Под окном опять заводили мотор. Д.Д. остановился у окна. Небо снова затягивало тучами. Из «Запорожца» вышел один из парней. Он закурил и посмотрел вверх, на старика.
— Пойдемте, — Лиля стояла в середине комнаты. В руке ее был чемодан. — Пойдемте, а то мы опоздаем.
— Я не могу так ехать, — сказал Д.Д. — Я должен побриться! Я похож на покойника на третий день после похорон. Дай-ка сюда чемодан, там бритва.
— Мы уже опоздали, — через пятнадцать минут заглядывая в ванную, где он тщательно выбрил щеки и с удовольствием полился одеколоном, каким-то безвкусным голосом сказала Лиля.
— Как я, ничего? — спросил Д.Д., поворачиваясь к ней с улыбкой.
— Вы красавец, — сказала Лиля. — Только теперь они меня убьют. Я обещала, что посажу вас на поезд.
По стеклу дребезжали крупные дождевые капли. Опустившись в большой комнате в кресло, Д.Д. смотрел на разбитый телефонный аппарат. Лиля присела на стул и уставилась на старика.
«А что если просто не работает звонок? — подумал Д.Д. — Молодец девчонка, ничего не спрашивает! Боится, а ничего не спрашивает!..»
Телефонный аппарат издал непродолжительный резковатый звук. Лиля наклонилась и сняла трубку, высвобождая серебряные скобки. На лице ее сквозь бледную маску проступило явное облегчение, но тут же облегчение сменилось раздражением и злостью.
— Это вас, — сказала она и ткнула телефонную трубку в ладони Д.Д.
— Давид Денисович?
Он не узнал этого голоса, хотя именно его ждал. Собеседник сорвался на кашель и сухо произнес извинения.
— Кто говорит? — спросил Д.Д.
В трубке послышался скрежет и опять кашель.
— Анатолий Николаевич. Забыли? Мы с вами час назад виделись. Вы же хотели, чтобы я вам позвонил? Вы ждали звонка? — Д.Д. молчал. — Я хотел с вами поговорить еще в первый раз, в части. Вы напрасно ушли, я вас искал.
— И не нашли! — усмехнулся Д.Д.
— Не нашли.
— А может быть, меня и не было?
— Ну что же вы такое говорите? — В голосе полковника все-таки возникло сомнение. — Это были вы. Вы меня запутываете.
В аппарате опять затрещало. Отчетливо было слышно еще одно дыхание, кто-то третий внимательно слушал их разговор.
— А там, в части, вы меня задержали бы? — спросил Д.Д.
— Нет.
— Почему?
— Потому что я не могу выполнять бессмысленных приказов.
— Кто вам приказал задержать меня?
— Я честный человек, — сказал полковник, ему было трудно говорить. — Я честный человек, и я хочу вас предупредить. Они вас убьют и девчонку!..
«Они его не тронули. Почему? — подумал Д.Д. — Он ничего не знает. Он просто испугался, он испугался того, что не может понять происходящего. Он привык исполнять приказы, но приказы потеряли всякую логику. Теперь он, как честный человек, просто пытается вырваться из парадоксальной ситуации. Он пытается объяснить себе то, что объяснить в принципе невозможно».
— А вы не ошиблись? — спросил Д.Д. — Вы уверены, что обратились по адресу?
Полковник какое-то время молчал, потом сказал:
— Напрасно вы думаете, что я не в курсе… Мне уже предложили это… Мерзавцы… Я уверен… Точно, по адресу…
— Хорошо, — сказал Д.Д. — Давайте спокойно. Вы можете ответить на несколько моих вопросов?
— Наверное, могу.
— Вам дали конкретное указание протаранить нашу «Волгу»? — В трубке в ответ слышалось только тяжелое дыхание. — Я понял, вы не можете сказать, и искренне вам за это благодарен…
— Нужна мне ваша благодарность!..
— Ну, вероятно, нужна, если вы все-таки позвонили.
Д.Д. прислушался. Мотор «Запорожца» замолк, хлопнула дверь подъезда внизу, телохранители поднимались по лестнице. Теперь за него возьмутся уже серьезно. Но прервать разговор было нельзя. Нельзя было даже сократить его.
— Вы, наверное, про эпидемию хотите спросить? — сказал Д.Д. заранее приготовленную фразу. — Ну, так я ее придумал.
— Да не могли вы ее придумать! — раздраженно крикнул полковник. — Были шрамы на убитых, на горле под подбородком, как у удавленников. Все трое — одинаковые!
— И еще такой шрам был у того вашего начальника, приказ которого вы отказались исполнять? — усмехнулся Д.Д. — На этот вопрос вы можете не отвечать. Вы честный человек, и вы запутались, и вы не знаете, что теперь делать.
— Издеваетесь?
— Вы, Анатолий Николаевич, пожалуйста, сделайте одолжение, если хотите себе помочь, установите, с кем общался и где находился ваш дезертир за сутки до совершения всех этих преступлений. Вы можете это сделать?
— Я попробую, но вы уверены, что телефон не прослушивается?
— Уверен, что он прослушивается, но позвонить вам придется именно по этому телефону. Поймите, нам с вами, — Д.Д. нарочно покряхтел по-стариковски. — Нам с вами уже нечего терять. Мы оба влипли в это дерьмо по самые ноздри.
Д.Д. почувствовал, как мягко, но быстро подкрадывается приступ. Рука, сжимающая телефонную трубку, стала деревянной, и в это время на лестнице загрохотала дверь лифта.
Он увидел губы Лили:
— Они идут, — прошептала девушка.
— Это вам нечего терять! — закричал полковник. — Я все узнаю и позвоню! В конечном счете существует закон! Закон!.. Я обращаюсь…
«Если они инфицировали высших военных, и армия в их руках… — Мысли Д.Д. путались. — И милиция, и КГБ в их руках, партаппарат… Глупости! Расширяя круг инфицированных, они опять вызовут массовую эпидемию, а им этого не надо».
Уже в загудевшую короткими гудками трубку Д.Д. грустно заметил:
— В самом конечном счете какой-нибудь закон, вероятно, есть, но прошу вас, не нужно никуда обращаться…
Вошедшие в квартиру открыли дверь отмычкой, бесшумно. Прежде чем потерять сознание, Д.Д. увидел огромные испуганные глаза Лили.
Утренняя газета
Она смотрела в стену, наконец расслабившись в кресле. Ей казалось, что тело отдыхает, но, сама не замечая того, Лиля ногтем рвала старую обивку. Ноготь вошел так глубоко, что через какое-то время при нажиме сломался. В опустевшей квартире громко тикали часы. Почувствовав боль, Лиля осмотрела палец, слизнула кровь.
«Дура! — сказала она себе. — Никуда это не годится! — Она подняла телефонную трубку, набрала цифру „один“. Никакого дополнительного фона. — Не подслушивают, — сама себе кокетливо сообщила она и спросила: — А почему?»
Лениво прошла в ванную. Включила воду, настроила так, чтобы была чуть теплая. Показала себе в зеркало язык, после чего медленными движениями очень усталого человека разделась.
В квартире теперь, кроме нее, никого не было, и она все пыталась осознать это свое новое положение. Но мысль соскальзывала все время на какое-нибудь кошмарное событие из последних часов или дней. Стоя под душем и глядя сквозь брызжущую воду в мокрую кафельную стену, Лиля вдруг подумала о старике. Кафель был крупный и неровный, местами ветвились трещинки, как морщинки на желтом лице.
Д.Д. унесли на носилках два санитара. Санитары никак не напоминали бандитов, обычные ребята со «скорой». А «скорая» была самая обыкновенная. Она не подошла к окну, не посмотрела, просто, когда закрылась дверь, опустилась в кресло, больше ничего не смогла, и услышала, как стукнул лифт.
Теперь под шорох воды она вспомнила, как ругались санитары, спускаясь с носилками по лестнице. В лифт с неподвижным стариком они не уместились, а потом внизу, за окном завелся мотор. Тут не перепутаешь, конечно, это был мотор обыкновенной «скорой помощи» Значит, его отвезли в больницу.
«В больницу… — Сквозь шум воды до ее слуха наконец добрался телефонный звонок, непонятно, который уже по счету. — В больнице его будет совсем нетрудно убить. Один укол или просто отключить аппарат, одно нажатие клавиши. И труп спрятать нетрудно. А там его и прятать не надо. — Звенело в ушах. — И меня тоже убьют!..»
Прихватив с собою полотенце, она, ступая мокрыми ногами, прошла в комнату и сняла трубку.
— Алло!
Мокрые следы блестели на полу, оставляя узкие лужи. Зачем-то она пыталась их подсчитать.
— Старик еще у вас? — спросил мужской голос.
— Нет, а кто это?
— А где он?
— Его увезли в больницу, кажется… С кем я говорю?
— Это Анатолий Николаевич, — голос сразу стал тише и суше.
— Полковник?
— Вы в курсе дела?
— Какого дела? — И вдруг сообразив наконец, что происходит, она накинула полотенце на плечи (ей стало холодно) и попросила: — Пожалуйста, только трубку не бросайте.