Голова Бориса пухла от вопросов и любопытства, эти мысли не давали ему сойти с ума от тревоги за Таню. Он старался не думать, где его дочь и что с ней. Но время от времени предательские мысли просачивались червоточинами в его мозг, отравляли сердце.
Покинув дом Прелата, Борис направился в сторону одной из площадей. Там они могли застать Плакальщиц. Что ни говори, а Плакальщицы были одним из самых любопытных явлений в жизни гореванов. Дизель бодро шагал подле, он радовался прогулке. Сидение на месте и ничегонеделанье для деятельной натуры Поля было равносильно медленной смерти. Он кручинился и кис от безделья в поселке Егеря, но в городе Прелата приободрился.
«Борис, ты веришь этому чудику?» – поинтересовался Дизель.
«Это ты так Прелата приложил?»
«А кого же еще?.. Чудик он и есть чудик. В хорошем смысле. Если вдуматься, гореваны все чудики. С этим их эскапизмом. Самые что ни на есть чудики. Построили цивилизацию, опутали всю планету инфосетью, а потом вдруг сказали, что нам этого не надо, и ушли в подполье. Как еще по-другому это назвать?»
«Да. Есть что-то такое. Гореваны и впрямь странные существа. Но, пожалуй, в рассказ Прелата я верю. Хотя, конечно, все факты надо тысячу раз проверить. Когда мы выберемся отсюда, я подам в Академию наук заявку на Россу. Сюда отправят научно-исследовательские экспедиции. Если удастся, то мы вернемся с исследованиями. ‘Арго’ вполне могут подрядить на эту работу. И платят там неплохо».
«Мечтать ты, конечно, не дурак. Гореванов еще можно уломать на появление новых чудил со звезд, а вот летианам это явно не понравится. Начнется затяжной конфликт», – мрачно заметил Дизель, пнув попавшийся по пути камень.
«Летиане, по сути, наши братья. Они вышли с Земли. Хотя, конечно, такое родство не может не удручать. Интересно. Ни один из Ковчегов не высаживался на обитаемую планету».
«Не повезло», – усмехнулся Дизель.
«Ни одно из племен ‘Ковчегов’ не пошло по такому пути развития. Почему летиане замкнулись в себе и никого не подпустили? Почему не вышли на контакт с праматерью Землей или с одной из ее колоний? Насколько я помню, все ‘Ковчеги’ были настроены на связь друг с другом. Почему они повели такую варварскую политику по отношению к гореванам?»
«А ты уверен, что эти летиане с Земли?» – усомнился Дизель.
«Об этом говорят ‘Ковчеги’, висящие в планетарной системе», – напомнил Магистр.
«На них могли прилететь гореваны».
«То есть сначала Россу заселили гореваны, а потом на нее наткнулись летиане? – Магистр ухмыльнулся. – Нет. Слишком сложно».
«Эх, посмотреть бы на этих летиан вблизи. Что за черти и с чем их едят».
«Скоро мы их увидим. В Мирграде их полно».
Маленькая тесная улочка вывела на городскую площадь. В это время дня на площади гореванов встречалось мало. К вечеру на площади Благости, так, кажется, ее называл Кейфер, будет не протолкнуться. Все свободные гореваны придут сюда, они очень любят проводить время вместе. При каждом удобном случае гореваны собираются большими группами и участвуют в играх. На вопрос: «Что такое игры?», никто из знакомых гореванов ответа так и не дал, а посмотреть на них уже не удастся.
Борис очень жалел об этом, но если они задержатся хотя бы еще на один вечер, несмотря на все заверения Прелата, что пленникам летиан пока ничего не угрожает, Магистр не мог обещать, что не свихнется окончательно. Это он для Дизеля разыгрывал профессионала, в реале держать марку оказывалось все труднее и труднее. Скоро несокрушимый человек пойдет трещинами и разрушится. Надо освободить дочь и друзей, тогда, возможно, они смогут вернуться в город Прелата и понаблюдать за играми гореванов, чем бы они ни оказались.
Площадь Благости предназначалась как раз для игр и празднеств. Здесь было запрещено торговать и заключать какие-либо сделки, поэтому в остальное время она пустовала. Все незанятые на работах гореваны находились сейчас в Квартале Менял. Белые стены домов с зелеными вертикальными полосами, желтые камни под ногами и яркое красное пятно Плакальщиц, точно пятна крови на простыне, цветовая агрессия, сразу же бьющая по глазам, после сплошного серого одноцвета остального города.
«Кажется, мы пришли? Что тебя так в этих безликих привлекает?» – спросил Дизель, остановившись напротив Плакальщиц на небольшом расстоянии.
«Сколько иномирных цивилизаций обнаружили земляне?» – неожиданно ответил вопросом на вопрос Магистр, с интересом разглядывая мистический ритуал.
«Ты в этом больше дока, я, честно говоря, не в курсе, – стушевался Дизель, но все-таки выглядеть полным профаном ему не хотелось. – Я слышал про фиксеров, они, кажется, обитают где-то за пределами Индской империи…»
«И отказываются идти на контакт с людьми. Это первые. Еще?»
«Сентосфериане?»
«Похвально. Они еще более странные существа. Живут за параллелью Омнобиуса, неподалеку от границы Древа и Федерации. Еще?»
Дизель нахмурился. Иномирцы жили далеко от земных колоний и по не выясненным причинам практически не выходили на контакт с людьми. Может, им нравилась изоляция, или они считали людей существами ниже себя по лестнице развития. Поэтому их имена редко звучали в обиходе. В человеческих колониях не все люди даже знали, что существуют иномирцы. Но что Магистр этим хочет сказать?
«Я пас!» – поднял руки Дизель.
«Иномирцев множество. Они живут далеко от земного ареала расселения. Ты назвал самых ярких представителей. Еще не стоит забывать о дюйгенах».
«Дюйгены – Хранители Покоя – это легенда», – возразил Дизель.
«Пускай так. Но дело не в этом. Все иномирцы, которые встречались до сего момента людям, были иными, непохожими ни на что. Даже гуманоидные оттингеры сильно отличаются от хомо сапиенс по своему быту, укладу и прочему. А гореваны, наоборот, очень похожи, такое ощущение, что они братья-близнецы землян. Ума не приложу. Ведь они даже на прото-лингве говорят, поэтому мы их так хорошо понимаем».
«Они научились у летиан. Века колонизации не прошли даром».
«Но вот эти Плакальщицы, такая особенная изюминка, добавляющая вкус блюду. Так что, считай, это просто этнографическим любопытством. Я хочу всего лишь понаблюдать за ними», – с исследовательским азартом в голосе произнес Магистр.
«Борь, ты что, хочешь сказать, мне тут на площади бездельем страдать до вечера, да с зевотой бороться?!» – возмутился Дизель, оценив перспективу.
«Ну, может, и не до вечера. А чего тебя возмущает?»
«Я, кажется, завяну на этой богом забытой Россе!» – простонал Дизель.
На площади Благости вдоль домов стояло множество стульев и скамеек. Одна беда, большая часть гореванов уступала по габаритам Дизелю. Он выбрал для себя удобную скамью и расположился на ней.
«Ты только учти, Магистр, я сейчас загружу себе на «разгонник» что-нибудь развлекательное. Если потребуюсь, шли зов», – честно предупредил Бориса Поль и отключился от внешнего мира.
Магистр остался один.
Он неспешно подошел к группе Плакальщиц. Они сидели возле стены одного из домов полукругом и медленно раскачивались из стороны в сторону, низкий горловой звук напоминал утробное урчание довольной кошки. Что-то настораживало Бориса, но он никак не мог понять что. У многих народностей Земли существовал обряд культовой скорби. И Плакальщицы скорее земной термин, только вот эти существа в красных балахонах, он не мог определить даже их пол, выглядели совершенно чуждыми для человеческого понимания. Магистр заворожено всматривался в их безликие лица и не мог понять, как такое возможно. Как может жить существо, лишенное ротового и дыхательных отверстий, не говоря уж обо всем остальном. Но как он ни вглядывался в скорбные раскачивающиеся фигуры Плакальщиц, не мог разглядеть ничего похожего на рот, нос и глаза. Мало того, Борис был готов поспорить на свое месячное жалование, что Плакальщицы не дышали. Поразительная догадка зародилась у Магистра: «А живые ли они существа, может, они био-дроиды?»
Одна из Плакальщиц поднялась, вышла из полукруга и приблизилась к Борису. Он не успел испугаться, она протянула руки и коснулась его лица. В голове вспыхнула боль, а перед глазами фейерверк информации.
Глава 7. Кошмар во сне и наяву
Ночью Рудоу спал беспокойно. То ли из-за выпитой водки, то ли из-за духоты, не спасало даже открытое нараспашку окно. Он долго не мог заснуть, а тут еще чертовы комары, настойчиво жужжавшие над ухом и чесуче кусавшие повсюду. Их монотонное гудение сводило с ума. Когда же удалось задремать, то навалились кошмары, сотканные из фрагментов прошлого, о котором он долго и безуспешно пытался забыть.
Ему снился Толстый Пип, ростовщик с Зеленой улицы. К нему часто ходили за ссудами жители окрестных кварталов. Проценты Пип драл нещадные, но и денег в долг у него было реально получить, не то что в банке, где требовалось заполнить кучу бумажек, предоставить кипу документов, а потом ждать несколько недель, пока рассмотрят заявку, и еще столько же, чтобы получить деньги. Толстый Пип никогда никому не отказывал, брал расписку и слащаво улыбался. Иногда он сам приходил в дом, узнав о том, что в его услугах нуждаются. Он изображал из себя заботливого доброго соседа, всегда готового прийти на помощь. Много говорил, словами баюкал, обволакивал, точно елочную игрушку ватой, чтобы не разбилась, и нуждающийся сам не замечал, как ставил подпись под кабальным долговым договором.
Люди говорили, если уж Толстый Пип сам пришел, значит, жди беды. И беда приходила. Толстый Пип не любил ходить по гостям. Когда он приходил сам, проценты по его займам вырастали в счет компенсации за его усилия.
Толстый Пип всегда ходил в белом костюме и шляпе, похожей на панаму. У него были толстые пальцы-сосиски, унизанные золотыми кольцами с камушками. Толстый Пип любил драгоценности. Он вообще любил показать, что деньги у него есть. Ростовщик никого не боялся. Знал, что в квартале, где хозяином слыл Серпантин, его никто не тронет, потому что от своих доходов Пип хорошо отстегивал бандиту, не жадничал.