Во сне Рудоу пришел к Толстому Пипу совсем как наяву за деньгами. Ему требовались тридцать три тысячи липонов на лечение больной матери. Она страдала редким заболеванием с труднопроизносимым названием. Последнее время мать не вставала с постели, и от нее пахло гнилью. Доктора в больнице святого Лукаша сказали, что могут ей помочь, но для этого требовалось раскошелиться.
Сумма потрясла воображение Рудоу. У себя в автослесарной мастерской он мог заработать эти деньги за пару месяцев, если вкалывать без выходных и не тратиться на еду и проживание. Посидев несколько вечеров, почирикав в тетради расчеты, Рудоу пришел к выводу, что если он займет эти деньги у ростовщика, то за год сумеет расплатиться. Пару раз проверив свои выкладки, Рудоу собрался к Толстому Пипу.
Во сне он пережил все это заново. Вспомнил каждый свой вздох, всю свою неуверенность и сомнения, вспомнил каждый свой шаг в тот день.
Во сне Толстый Пип был похож на гигантскую жабу, залезшую в костюм и научившуюся разговаривать и курить сигару. Жаба Толстый Пип выслушал Рудоу и, не говоря ни слова, выложил перед ним деньги и лист бумаги для расписки.
Рудоу взял деньги и, как только хрустящие бумажки, перетянутые банковской ленточкой, оказались у него в руке, понял, что они ему не помогут. Врачи решили нажиться на безнадежном больном. Он принесет деньги, и они их прикарманят, а его мать умрет, страдая. Но, несмотря на то, что он знал все это, Рудоу деньги взял, и они превратились в его руках в живой клубок змей. Они шипели, извивались и норовили ужалить.
Жаба Толстый Пип довольно расквакался. Тогда Рудоу отбросил змей в сторону и выхватил из-за пазухи нож. Он вонзил нож в грудь жабы, но она продолжала довольно квакать и не желала подыхать. Он бил ее ножом снова и снова, и безрезультатно.
Рудоу проснулся, перевернулся на другой бок и долго не мог заснуть. Все думал и вспоминал. Давно это было. Он влез в долги к Пипу и вроде рассчитал все верно, но кто-то через пару месяцев сжег их авторемонт, и он потерял работу. Долго не мог ничего найти, а когда все же нашел (к этому времени мама умерла), проценты набежали такие, что он за голову схватился, да хотел с моста сигануть на автостраду, чтобы сразу и наверняка. Потом задумался и решил, что поступит по-другому.
Зачем убивать себя, когда можно убить Толстого Пипа. Сначала эта мысль показалась ему дикой, но он все тщательно взвесил и пришел к выводу, что не все так уж безнадежно. До Толстого Пипа добраться легко, гораздо труднее после этого выжить.
Так Рудоу и оказался в Рубежном форте.
С трудом подавив воспоминания, Рудоу снова заснул. Спал он крепко и спокойно, но рано утром его разбудил громкий стук в дверь. Сперва Рудоу не обращал внимания на стук, но затем ему все же пришлось сползти с кровати и открыть.
На пороге стоял полковник Нимрод, подтянутый, гладко выбритый, застегнутый на все пуговицы, лишь красные глаза выдавали жесткое похмелье, мучившее его.
– Вставай быстрей! У нас крупные проблемы! Пленники сбежали!
– Как это сбежали? – спросонья Рудоу понимал плохо.
Ему показалось, что полковник Нимрод бредит. Сбежать с Сортировки невозможно.
– Собирайся быстрее! У нас нет времени. Если о побеге узнает начальство, нас тут же переведут в лишенцы. Для меня теперь перспектива вернуться в форт кажется пределом мечтаний.
Рудоу собрался за минуту. Оделся, умылся, ополоснул рот мятным составом, чтобы хоть чуть-чуть убрать перегар, проверил натяжку ремня и свою опрятность и вышел из номера.
Нимрод ждал его возле машины. Полковник раскачивался из стороны в сторону и нервно курил.
– Мне позвонили с Сортировки, доложили, что приключилась большая проблема. Утром охрана пришла на смену караула в ангар гореванов и обнаружила пустую камеру, охрана лежала в лежку. Вырубили ее профессионально. Никто не пострадал. Ребят в себя привели, те ничего не помнят.
Рудоу сел в машину. Нимрод занял место за рулем, и они тронулись с места.
На Сортировке их встретил начальник службы охраны вокзала с дюжиной вооруженных летиан. Похоже, побег гореванов наделал много шума.
– Комендант вне себя от ярости. У нас еще ни разу никто не убегал, – сообщил начальник охраны, капитан Вольтер, невысокий пухлый мужчина с обритой налысо головой и черными густыми усами.
– Представляю себе, – вздохнул Нимрод.
– Мне приказано препроводить вас к коменданту.
– Что известно о побеге?
– Да почти ничего. Охранников привели в чувство, но они ничего не помнят. Так что информации крохи, – Вольтер заметно нервничал, опасаясь неминуемого наказания за халатность.
– Какие меры предприняты для поиска?
– Нимрод, ты тут не командуй! Мы твоих беглецов ищем. Сами не дураки. Понимаем, если что, под нож все пойдут, но на территории Сортировки, походу, их нет. А как они выбрались с Сортировки, мы не знаем.
Вольтер привел их офису коменданта. Он находился в центральном здании вокзала, круглой двухэтажной шайбе, на втором этаже. Кивнув секретарю, молодому подтянутому офицеру, сидевшему за компьютером, Вольтер толкнул дверь и вошел внутрь. Нимрод и Рудоу последовали за ним.
Военный комендант Сортировки сидел за рабочим столом под портретом лорда-соуправителя Мебиуса. Перед ним на столе стояла початая бутылка коньяка. Вид у коменданта был потерянный.
– Нимрод, что делать будем? – комендант налил себе рюмку.
– Искать беглецов. Другого пути нет.
– Ты хоть понимаешь, что произошло? По Мирграду разгуливают опасные для окружающих гореваны. И они сбежали с моей территории. Никогда раньше такого не бывало. Я обязан поставить в известность начальство.
– Валеивич, ты мне тут пургу не поднимай. Начальству пока знать не обязательно. Какая разница, когда они сбежали, сегодня ночью или завтра? Чувствуешь разницу? А у нас есть время на поиски.
– Как мы их найдем? Беглецы ушли с территории Сортировки. Искать придется в городе.
– Нам нужны гончие, – Нимрод не сводил глаз со спасительного коньяка. Он бы сейчас все отдал за двести граммов.
– Где я их тебе возьму?! – удивился коментант.
– Гончие не проблема, – обнадежил Вольтер. – У меня есть связи в полиции. Они у нас будут через пару часов.
Глава 8. Гореванский лес
В помощь к Борису и Полю отрядили Кейфера Дру, Двуликого и четверых незнакомых гореванов из личной охраны Прелата. Их звали: Таус Мыу, высокий широкоплечий мужчина с вечно слезящимися глазами, в народе поговаривали, что он знает время и причину своей смерти; Реут Пру, юркий, невысокого роста, подвижный гореван с волосами, крашенными в красное в знак грядущей победы над летианами; Келс Орба, полный, с длинными мускулистыми руками, не гореван, а гора, и Даулс Фух, маленький сухонький мужчина, непонятно каким образом оказавшийся в личной охране Прелата, про таких говорили «плевком перешибить можно».
Магистр и Дизель познакомились с гореванами, которым была доверена охрана «гостей с небес», в самый последний момент. При знакомстве гореваны не сказали ни слова, только оценивающе осмотрели Бориса и Поля, тут же потеряли к ним всякий интерес и разбрелись по своим делам.
– Скажу честно, эта идея меня не радует, – заговорил Кейфер, отведя Бориса и Поля в строну. – Мне не нравится идея вылазки в Мирград. У нас там есть свои люди из числа правильных летиан и даже парочка гореванов, но их положение держится на честном слове. Однако слово Прелата – воля всех гореванов, а против воли гореванов никто не пойдет, это фатх.
На улице перед домом Прелата стояли два колесных джипа военного образца с просторными кабинами и закрытыми кузовами, с люками на крыше и станковыми пулеметами. Гореваны называли эти джипы «Охотниками», они явно имели трофейное происхождение. Своего колесного транспорта подземные жители не производили, все добывалось у летиан в успешных партизанских вылазках. Возле «Охотников» крутились гореваны, завершая последние приготовления.
– Мне не нравится, что из-за каких-то двух пришельцев, которым до этого дня было плевать как на гореванов, так и на летиан, и на всю Россу вместе взятую, нам придется рисковать жизнями родичей и шатким мирградским подпольем. И я хотел бы, чтобы вы знали об этом.
Кейфер умолк, давая Магистру и Дизелю обдумать услышанное.
– Мы ценим искренность. Спасибо! – ответил Борис.
«Хороший мужик Прелат! Крепко их всех держит», – поделился соображением посредством мыслеречи Дизель.
– Но раз мы все-таки едем в Мирград, я сделаю все, чтобы вы добрались до него в целости и сохранности. Это я вам обещаю и клянусь своей жизнью и свободой! Недавно стало известно, что ваших друзей привезли в Мирград, мы знаем, где их содержат, сейчас решают, как их освободить. Теперь о самом важном. Большую часть пути до Мирграда мы проделаем по поверхности. Это опасно, но мы знаем окольные дороги, так что поедем без остановок и к вечеру завтрашнего дня будем на месте. И еще… на всякий случай мы вас разделим. Один поедет в первой машине, другой во второй. Мало ли что в дороге… Одна из машин точно доедет.
Борис посмотрел на Поля. Расставаться не хотелось, да и думать про то, что может что-нибудь случиться, тоже, но Кейфер говорил дело. С ним нельзя было не согласиться. Так надежнее.
«Не кисни, Магистр! Прорвемся! Мы еще с этих летиан оброк вытребуем, чтобы им жизнь хмелем не казалась, да и за все наши трудности. Глот их раздери!»
Борису выпал жребий ехать в одном «Охотнике» с Кейфером, тот сел спереди рядом с Таусом Мыу, занявшим место водителя, Магистр же удобно устроился на заднем сиденьи, излучатель положил на колени, так, на всякий случай, а в кузове, возле пулемета, остался Келс Орба. Поль попал в команду Двуликого. Ему это не понравилось, он помнил панику Двуликого при прорыве туннеля крысонорами, разве мог такой человек возглавлять отряд, но промолчал.
Прелат не вышел из резиденции, чтобы проводить экспедицию, но Борис чувствовал его незримое присутствие. После прямого контакта с Плакальщицей что-то изменилось в сознании Магистра, хотя он почти ничего и не помнил о том эпизоде. Она поделилась с ним частью своих знаний. Во время контакта Борис осознавал, что она делает с ним, но когда связь разомкнулась, перелитые Плакальщицей знания укрепились в нем, записались где-то глубоко внутри, но воспоминания истлели, и он ничего не мог с этим поделать. Магистр пытался докопаться до сути, он задавал команду поиска новой информации на «разгонник», но не получил никакого результата. Потом сдался, решил, что время придет, и он сам обо всем узнает.