Однако приказ Геринга встретил массовое неприятие в армейской среде и в штабе прифронтового района. Новый начальник штаба, полковник Рудольф Хильшер, выразил серьезную обеспокоенность. Прежде всего, он отверг сожжение деревень и расстрел их жителей без достаточных оснований, сославшись на запрет Шенкендорфа, тем более что гражданское население могло уйти к партизанам[349].
Критика и тот факт, что прифронтовой район, как часть района боевых действий сухопутных войск, не подчинялся командованию люфтваффе, возмутила Геринга. Поэтому он, как уполномоченный по четырехлетнему плану, отреагировал на создавшуюся ситуацию 26 октября 1942 г. Его руководящие принципы экономической регистрации при проведении боевых операций, которые были составлены с упором на прифронтовой район группы армий «Центр», представляли собой радикализацию мер по борьбе с партизанским движением. И в вермахте, и в СС они привели к усилению террора и к расширению экономического грабежа гражданского населения, особенно в районах, пораженных партизанами. В будущем, во время операций, не следовало более принимать во внимание экономические показатели и другие характеристики территорий, так как районы, «зараженные партизанами», не будут иметь никакой производительности, а будут служить только партизанам. Геринг требовал отобрать весь скот и припасы у граждан этих «партизанских районов», а само население депортировать. Тех, кто мог работать, следовало передать службам Генерального уполномоченного по трудовому использованию, а детей предписывалось доставить в специальные лагеря[350].
Этим приказом Геринг фактически санкционировал создание «мертвых зон». Его приказ обобщал подход к борьбе с партизанами и был направлен против всего населения. Первоначально Шенкендорф выступил против распоряжений Геринга, считая, что подобные указания будут играть на руку партизанам, о чем он прямо заявил фон Клюге на совещании 28 октября 1942 г. Однако в последующем генерал почти полностью принял правила главнокомандующего люфтваффе. В результате появилась такая форма операции против партизан, когда упор делался на регистрации населения, и особенно припасов, вывозе скота. Впервые эта форма была опробована в рамках акции «Зимний лес», начавшейся 23 декабря 1942 г.[351]
11 ноября 1942 г. вышло новое «Боевое наставление по борьбе с бандами на Востоке». Как было объявлено в директиве № 46, разработкой инструкций занимался штаб ОКВ во главе с генерал-полковником Альфредом Йодлем[352] в тесной координации с рейхсфюрером СС. Йодль в секретной телеграмме дал указание всем инстанциям вермахта предоставить накопленный опыт. Штаб командующего прифронтового района группы армий «Центр» также направил свои предложения, тем более Шенкендорф продолжал заниматься поиском эффективных методов противодействия партизанам. В целом все рекомендации генерала были включены в наставление, которое опиралось на его концепцию «уничтожение и пропаганда»[353].
Руководство состояло из 7 разделов и 111 пунктов. На 39 страницах документа был резюмирован предыдущий опыт и определены основные способы, которые нужно использовать для борьбы с партизанами. Целью всех мер должно было стать «уничтожение, а не вытеснение банд». Путем объединения всех сил следовало проводить большие и малые операции. Предлагалось использовать специально подготовленные охотничьи команды и «местные силы»[354].
В отличие от прошлого наставления в новом руководстве большое внимание уделялось ведению разведки. В документе говорилось: «Самая тщательная разведка банд, их связей, лагерей, баз, намерений и помощников – это первое требование для успеха в борьбе с бандами»[355]. Вся разведывательная работа должна была проводиться в тесном взаимодействии между армейскими и эсэсовскими спецслужбами. Среди основных методов этой работы назывались следующие: внедрение агентуры в партизанские отряды, добывание сведений от местных жителей, допрос пленных, ведение воздушной и радиоразведки. Кроме того, в наставлении отмечалось, что в «борьбе с бандами» хорошо себя зарекомендовали отряды лжепартизан, которые «действуют против бандитов их же собственными методами»[356].
В руководстве много места уделялось приемам и способам борьбы с партизанами. Например, в рамках крупных операций рекомендовалось сжимать «котел», сужая его по частям с помощью наступления. Общий район боевых действий следовало разбивать на отдельные «котлы», которые должны были освобождаться в ходе отдельных операций. «При очищении “котла” прочесывание по всем доступным дорогам и просекам в сложной местности» приводило лишь «к случайным столкновениям с противником». Поэтому оказалось целесообразным «формировать с помощью продвижения сильных передовых отрядов новые малые “котлы”, которые планомерно» нужно было прочесывать «со всех сторон»[357].
Чтобы пресечь попытки противника вырваться из «котла», требовалось тщательно готовить опорные пункты на линии блокирования. Следовало укреплять наиболее уязвимые позиции, используя для этого в том числе минные поля и барьеры с колючей проволокой. Особое внимание обращалось на согласованное ведение огня в момент приближения партизан к опорным пунктам. Необходимо было избегать преждевременного открытия огня, так как подобные действия давали противнику возможность отойти без серьезных потерь[358].
Во время малых операций большое значение имел фактор внезапности. Достичь его было трудно, так как партизаны располагали превосходной разведкой. Однако, несмотря на это, нужно было стремится к тому, чтобы враг не имел четкого представления о характере подготовленных мероприятий. Подразделения, привлеченные к операциям такого типа, должны были подходить к противнику в темноте, обходя населенные пункты, и двигаться в стороне от дорог. Сохранение секретности как до, так и в период выдвижения в исходный район рассматривалось важным залогом успеха в боевых действиях[359].
Несколько пунктов инструкции были посвящены обращению с «бандитами» и их помощниками:
«При обращении с бандитами и их добровольными помощниками нужна крайняя твердость. В этом важном вопросе сентиментальные соображения являются проявлением безответственности. Только жесткие меры и страх перед ожидаемым наказанием должны удерживать население от того, чтобы поддерживать банды или оказывать им содействие.
…Как правило, пленных после короткого допроса нужно расстреливать на месте. Только в виде исключения отдельных подходящих пленных или перебежчиков следует передавать для следующего допроса и обращения ГФП или полиции. Каждый командир подразделения несет ответственность за то, чтобы пленные бандиты и гражданские лица, включая и женщин, которых захватили во время активных боевых действий, были расстреляны или, лучше, повешены. Только в исключительных случаях командир имеет право уклониться от соблюдения этого правила, сообщая о своей инициативе»[360].
Против населенных пунктов, где «бандитские» формирования находили для себя помощь, разрешалось проводить «коллективные меры». Эти меры, в зависимости от степени вины, могли включать в себя конфискацию части или всего крупного рогатого скота, захват рабочей силы и уничтожение самих населенных пунктов. Стирание с лица земли сел и деревень вместе с жителями относилось к числу «карательных мер». Такие меры рекомендовалось применять против жителей сразу, на месте, если они добровольно поддерживали «банды»[361].
Что касается «общего обращения с населением», то было подчеркнуто, что «искоренение бандитизма» в значительной степени зависит от «доверия к нам масс населения». Но это было возможно только в том случае, если у него будет уверенность в том, что оно «с нетерпением ждет лучших времен под немецкой властью, чем было прежде». Этой цели должно служить «обеспечение их самых насущных жизненных потребностей». Голодающие люди легко склонны присоединяться к партизанам. «Поэтому при эксплуатации сельской местности, с экономической точки зрения, при определенных обстоятельствах следует отойти от требований борьбы с бандами». Минимальное количество зерна, скота и т. д., определяемое местными экономическими органами, следовало оставить крестьянам. Также необходимо предотвращать «необдуманные и произвольные действия». «Добровольное сотрудничество» может быть достигнуто только путем «справедливого и правильного обращения»[362].
Отдельно в «Боевом наставлении» говорилось о пропаганде. В руководстве особо отмечалось, что все операции должны сочетаться «по возможности с пропагандистскими действиями», которые следовало направлять в первую очередь на население, а затем на «сами банды». «Энергичная и правильная пропаганда», подчеркивалось в инструкции, имеет решающее значение при обращении с населением. Поскольку любая пропаганда эффективна только тогда, когда практические мероприятия совпадают с ее словами и быстро воплощаются в реальность, необходима теснейшая связь между пропагандистскими органами и всеми военными, политическими и экономическими инстанциями[363].
Основная цель пропагандистских мероприятий – это вовлечение населения в «борьбу с бандами». Местным жителям следовало разъяснить, что их жизнь и имущество, в долгосрочной перспективе, могут существовать только в освобожденной от партизан местности. Поддержка «бандитов» или безразличие приносят лишь вред, который может повлечь за собой уничтожение всех деревень, тогда как «сотрудничество в борьбе с бандами приносит значительные преимущества»