аросса”», не позволяли предотвратить превышение войсками своих полномочий. Немецкие военачальники на Восточном фронте оказывали полную поддержку акциям СС в оперативном и тактическом тылу армии[517].
Давая показания, Зелевский несколько раз упомянул фамилию Шенкендорфа, которого он представлял в хорошем свете, как начальника, стремившегося предотвратить жестокие эксцессы. Вместе с тем Бах откровенно лгал, заявляя, что информацию о карательной деятельности оперативной группы «Б» он получал от командующего охранными войсками[518]. В действительности все было наоборот. Как показал на допросе в 1965 г. бывший начальник штаба Шенкендорфа полковник Рюбезамен, Зелевский «давал командующему данные о казнях евреев»[519].
Американские военные юристы не могли в 1946 г. проверить правдивость слов Баха. К тому же личное дело генерала Шенкендорфа погибло в огне войны и найти какие-либо объективные сведения о начальнике тылового района в тех условиях не представлялось возможным. Представителям США приходилось верить заявлениям Зелевского, с которым они заключили конфиденциальное соглашение о невыдаче органам советского правосудия. На последующих допросах, проводившихся уже вне процесса в Нюрнберге, Бах неоднократно указывал на то, что фон Шенкендорф был человеком справедливым и строго наказывал подчиненных за преступления, передавая их дела в военные суды. Но в то же время в вопросах борьбы с партизанами Зелевский перекладывал всю ответственность на своего наставника, подчеркивая, что в этой сфере рычаги управления всегда находились в руках армейского командования, к чему он якобы не имел ни малейшего отношения. На одном из допросов в 1946 г. Бах, снимая с себя значительную часть вины за карательные операции, сказал: «Партизанская борьба, как и боевые действия на фронте, велась с целью ослабить боевую мощь немцев, а также уничтожить или блокировать их объекты снабжения. По этой причине борьба с партизанами проводилась под военно-тактическим командованием»[520].
Позиция Бах-Зелевского, пытавшегося сохранить себе жизнь, увела американских следователей в сторону от темы злодеяний охранных войск в оккупированных областях СССР. Западные союзники не признали Шенкендорфа военным преступником. Имя теоретика антипартизанской войны довольно быстро отошло в тень, как не представляющее интереса. Совсем иначе картина выглядела с советской стороны. Почти все соединения, входившие в состав корпуса охранных войск группы армий «Центр» и подчиненные генералу Максу фон Шенкендорфу, совершали военные преступления и были внесены советскими правоохранительными органами в список формирований, виновных в злодеяниях, учиненных в захваченных областях СССР. В этот список, в частности, попали 201, 203, 221, 286, 390, 391-я охранные дивизии, 102, 339 и 707-я пехотные дивизии, полицейский полк «Центр», 2-й и 45-й охранные полки, а также многие полевые и местные комендатуры, располагавшиеся в тылу вермахта на центральном участке Восточного фронта[521].
Параллельно с Международным военным трибуналом в Нюрнберге 15–20 декабря 1945 г. проходил открытый судебный процесс в Смоленске. На этом процессе генерал фон Шенкендорф был признан главным виновником огромного числа военных преступлений, совершенных на территории Смоленской области[522]. На скамье подсудимых сидели десять унтер-офицеров и ефрейторов. Шестеро из них (Вилли Вайс, Курт Гаудиян, Фриц Генчек, Эрих Мюллер, Вилли Краузе и Гейнц Винклер) служили в 335-м батальоне 51-го охранного полка, входившего в разное время в состав 221-й и 391-й охранных дивизий. Как было установлено судом, подразделения 335-го охранного батальона принимали участие в карательных акциях и убийстве мирного населения. Так, в мае 1942 г. в деревне Каспля 2-я рота батальона расстреляла 70 местных жителей. Спустя два месяца, в июле, каратели того же подразделения окончательно уничтожили населенный пункт – все его дома сожгли, а оставшихся 100 человек убили[523]. Согласно приговору суда, пятеро из шести солдат 335-го охранного батальона были приговорены к смертной казни и повешены 20 декабря 1945 г. на Заднепровской площади Смоленска[524].
Особо значимым в контексте обсуждаемой проблемы представляется процесс, проходивший с 15 по 29 января 1946 г. в Минске. Перед судом военного трибунала Минского военного округа по делу о злодеяниях, совершенных немецко-фашистскими захватчиками в Белоруссии, предстали 18 бывших военнослужащих вермахта и полиции порядка. Среди них – бывший командир 286-й охранной и 35-й пехотной дивизий, генерал-лейтенант Иоганн-Георг Рихерт. Это, пожалуй, был один из немногих случаев, когда к ответственности удалось привлечь ближайшего соратника Шенкендорфа и настоящего организатора антипартизанских и карательных акций в оккупированных областях БССР[525].
На суде Рихерт признался, что в 1942–1943 гг. командовал 286-й охранной дивизией, которая развернула в районе Орша – Могилев – Борисов активную деятельность по борьбе с партизанами. Соединение, по словам бывшего генерала, провело 3 крупных операции. В ходе их проведения погибли 900 местных жителей. В районе села Перик, к северу от Борисова, большую группу женщин и детей загнали в здание и сожгли заживо. Из-за нападения на железнодорожную станцию Славное между Оршей и Борисовом по приказу командира дивизии немецкие солдаты расстреляли 100 местных жителей[526].
Разумеется, Рихерт рассказал далеко не обо всех преступлениях своего охранного соединения. Многие факты, как теперь известно, он скрыл. Однако вина бывшего генерала была очевидной. Особенно во время проведения операции «Зимний лес», когда были убиты 1600 партизан и более 2000 человек угнаны на работы в Германию[527]. Кроме того, Рихерт оказался причастен к созданию лагеря смерти в Озаричах, куда в марте 1944 г. со всего тылового района 9-й армии свозили граждан, подозреваемых в связях с партизанами[528]. В течение пяти дней под Озаричами было сконцентрировано, по разным оценкам, от 40 000 до 50 000 человек. Примерно от 8000 до 9000 либо были убиты, либо умерли вследствие истощения и болезней[529].
На скамье подсудимых в Минске также находился капитан Пауль Карл Айк, бывший офицер особого назначения при местной комендатуре в Орше, которая замыкалась на 286-ю охранную дивизию. Он подробно рассказал об участии личного состава комендатуры в ликвидации узников местного гетто (в ноябре 1941 г.) [530].
Судебное следствие в Минске длилось до 27 января 1946 г. Затем слово было предоставлено адвокатам. Они говорили, что подсудимые, безусловно, виновны, но заслуживают снисхождения, так как раскаялись. В конце бывшим военнослужащим вермахта дали последнее слово. Все они просили пощады и осуждали нацизм. 29 января суд огласил приговор: Иоганн-Георг Рихерт, Пауль Карл Айк, а также еще 12 подсудимых были приговорены к смертной казни, оставшихся четырех приговорили к 15 и 20 годам каторжных работ. 30 января 1946 г. приговор привели в исполнение[531].
С 26 января по 2 февраля 1946 г., почти одновременно с Минским, шел Рижский судебный процесс. Перед судом предстали 8 высокопоставленных руководителей вермахта, СС и СА. В числе осужденных, в частности, находились бывший командир 391-й охранной дивизии генерал-лейтенант Альбрехт Дижон фон Монтетон, повешенный по приговору суда 3 февраля 1946 г., и бывший командир 403-й охранной дивизии генерал-лейтенант Вольфганг фон Дитфурт, чье дело было выделено в отдельное производство. Но Дитфурт не дожил до приговора. 22 марта 1946 г. он скончался в рижской тюрьме от сердечного приступа[532].
Не ушел от ответственности и один из бывших военных комендантов Смоленска, генерал-лейтенант Герхард Август Пёль, принимавший активное участие в разработке и проведении операций против смоленских партизан. Пёль был взят в плен советскими войсками 9 мая 1945 г. Некоторое время генерал содержался в лагере НКВД. 2 ноября 1946 г. военным трибуналом Ивановского гарнизона Московского военного округа Пёль был приговорен к высшей мере наказания. Что интересно, приговор был приведен в исполнение после 26 мая 1947 г., когда в Советском Союзе смертная казнь временно была отменена. Бывшего смоленского коменданта казнили в августе 1947 г. в Красногорске[533].
В руки советского правосудия также попали несколько офицеров из 707-й пехотной дивизии. В 1946 г. в лагерях военнопленных, находившихся на территории Белоруссии, были выявлены 13 человек, служивших ранее в этом соединении. Среди них – 2 командира охранных полков, 2 командира взводов, 9 военнослужащих унтер-офицерского и рядового состава. В числе арестованных оказались командир 747-го охранного полка полковник Фриц Бах, командир 727-го охранного полка подполковник Гейнц Генрих Франке, один из офицеров 747-го охранного полка Альфред Грим. Все эти бывшие военнослужащие 707-й пехотной дивизии предстали перед военным трибуналом Белорусского военного округа в Бобруйске, где с 28 октября по 4 ноября 1947 г. проходил открытый судебный процесс. За отсутствием смертной казни, суд приговорил карателей к 20 и 25 годам лишения свободы в исправительно-трудовых лагерях