Август потер переносицу, пытаясь снять напряжение после долгих часов работы. Дело о контрабандистах было наконец закрыто — преступники пойманы, улики собраны, документы подписаны. Но вместо удовлетворения от успешно завершенного расследования он чувствовал лишь растущую тревогу. Ему выдали новое дело для анализа, которое требовало неотложного внимания. Стратег должен был оценить происходящее и предложить срочные меры.
В такой тишине тревожные мысли звучали особенно отчетливо. Что-то ускользало от него, какая-то деталь, которую он никак не мог ухватить. Возможно, именно поэтому он снова вернулся в центр после отбоя — в попытке поймать эту неуловимую нить, когда ничто не отвлекает от размышлений.
Голографическая карта медленно вращалась перед ним, проецируя тени на его лицо. В одиночестве ночного центра даже его дыхание казалось слишком громким. Но именно так ему лучше всего думалось — наедине с данными и собственными мыслями, когда ничто не мешает погрузиться в глубины расследования.
Пятнадцать голографических маркеров светились тревожным красным в полумраке аналитического центра. На личном деле каждого стоял гриф «Высший приоритет» — такой редко использовался даже в самых серьезных расследованиях. Но исчезновение целого экипажа рейнджеров всколыхнуло весь корпус. Приказ о расследовании был подписан самим командующим.
Сначала он вывел информацию по экипажу «Гермеса-217»:
Сержант Сара Чен, командир корабля, 28 лет. Черные волосы, карие глаза, безупречный послужной список. Капрал Майкл О’Рейли, старший пилот, опытный ветеран с десятилетним стажем. Лейла Хадид, техник-инженер, выпускница Технологического института. Джейсон Ким, специалист по вооружению, профессиональный стрелок. И совсем молодая Эмма Фишер, медик-связист, для которой это было первое боевое назначение.
Последнее сообщение с корабля: «Покидаем станцию 'Гефест-9', начинаем патрулирование сектора 17». После этого — тишина. Ни сигнала бедствия, ни обломков. Просто пустота. Каждый час молчания уменьшал шансы найти экипаж живым.
Август перешел к остальным делам:
Анна Браун, 24 года, младший научный сотрудник на исследовательской станции Иасиона. Исчезла по пути с работы в свой жилой модуль. Специализация — геология редкоземельных элементов.
Михаил Петров, 26 лет, инженер-программист в корпорации «Плеяды». Не вернулся из увольнительной на орбитальной станции. Эксперт по системам автоматизации добычи.
Томас Андерсен, рейнджер-стажер. Его исчезновение, случившееся за неделю до пропажи «Гермеса», теперь выглядело как часть целенаправленной атаки на корпус.
Он продолжил просматривать файлы. Джеймс Уилсон, техник систем жизнеобеспечения. Елена Козлова, биохимик. Дэвид Чанг, специалист по квантовой механике. Мария Гарсия, второй пилот грузового корабля. Амира Хасан, инженер по терраформированию. Лаура Смит, специалист по искусственному интеллекту. Карл Вебер, физик-ядерщик.
Он активировал временную шкалу. Красные точки появлялись на карте одна за другой, отмечая момент исчезновения каждого человека. Сначала — единичные пропажи на Иасионе. Затем — исчезновения на орбитальных станциях. И как страшная кульминация — потеря целого экипажа рейнджеров. Теперь уже никто не сомневался — это не случайные происшествия.
Он вывел на экран статистику по добывающим станциям. Спрос на специалистов постоянно рос — новые месторождения требовали все больше рабочих рук. Каждый из пропавших обладал квалификацией, востребованной в секторе. Но исчезновение шести рейнджеров выбивалось из схемы обычной работорговли. Это было прямым вызовом всей системе правопорядка.
Все оперативные группы корпуса в секторе были брошены на поиски, каждый патруль имел предписание докладывать о любых подозрительных активностях. Но пока — ничего. Словно «Гермес» и его экипаж растворились в космической пустоте.
«Слишком организованно для простой мести», — размышлял Август, «слишком дерзко для обычных работорговцев». Кто-то достаточно могущественный, чтобы атаковать рейнджерский корабль. Достаточно влиятельный, чтобы заметать следы. И достаточно безрассудный, чтобы бросить вызов всему корпусу.
Он снова активировал дело экипажа «Гермеса». Пометки множились с каждым часом — каждый патруль, каждая станция слежения добавляли новые данные. Но пока все ниточки обрывались. Пятнадцать жизней висели на волоске, и времени становилось все меньше.
Август откинулся в кресле, барабаня пальцами по подлокотнику. План начал формироваться в его голове — рискованный, но потенциально эффективный. Закрытие дела о контрабандистах давало идеальный предлог. Празднующие рейнджеры, расслабленные, возможно, подвыпившие — отличная приманка для тех, кто охотится на людей.
Он быстро оформил служебную записку с пометкой «Совершенно секретно». План операции был прост и дерзок одновременно:
— Организовать празднование на нейтральной территории
— Обеспечить видимость минимальной охраны
— Подготовить группы быстрого реагирования
— Установить скрытое наблюдение
— Разместить маячки на всех присутствующих
Если преступники действительно охотятся на рейнджеров, они могут не устоять перед такой приманкой. А дальше… дальше их приведут к остальным пропавшим. Возможно, это единственный шанс найти «Гермес» и его экипаж, пока не стало слишком поздно.
«Эта операция может стоить мне карьеры,» — подумал Август, отправляя записку, — «но если есть хоть малейший шанс спасти их…»
Он поднялся и подошел к голографической карте. Где-то там, в темноте между звездами, пятнадцать человек ждали спасения. Среди них — пять рейнджеров, его братьев и сестер по оружию. Он не мог подвести их.
«Где же вы прячетесь?» — прошептал он, глядя на мерцающие точки космических станций.
Ответом ему была лишь тишина пустого зала, нарушаемая тихим гудением компьютеров и мягким пульсированием голографической карты. Но где-то там, за пределами этой тишины, убийцы праздновали свою победу над рейнджерами. Скоро они узнают, что значит навлечь на себя гнев всего корпуса.
Глава 15
Оглядываясь назад, я должна сказать, что первые полгода после выпуска из Университета, оказались самыми сложными в моей жизни.
Сначала-то всё было отлично. Хоть и мечтам Альфины на отдельный купол не суждено было сбыться, я прекрасно устроилась в куполе профессора Сильвы, поступив под его начало младшим лаборантом.
Мне выделили свой собственный отдельный уголок. Я стояла посреди своей новой комнаты, окруженная контейнерами с вещами. Хоть комната была меньше той, что у меня была в родительском куполе, она казалась уютной и светлой. Через прозрачную стену купола виднелся серебристо-зеленый пейзаж Цереры.
Я больше не могла слышать песни полисов, но решила, что это и к лучшему. Я очень боялась вернуться в то самое состояние, в котором находилась летом. Вдруг бы другие что-то заметили, что со мной что-то не так? Мне бы пришлось тогда распрощаться с Церерой, ведь кто позволит работать нестабильному учёному в дальней экспедиции.
— Ты уже распаковалась? — голос Альфины донесся из коридора.
— Почти! — отозвалась я, торопливо открывая ближайшую коробку.
Альфина появилась в дверном проеме, ее глаза блестели от энтузиазма. Она всегда была такой — полной энергии и готовой помочь:
— Давай помогу. Четыре руки лучше, чем две!
Ее неугомонность была заразительной, и я почувствовала, как мое настроение улучшается.
Мы вместе принялись раскладывать вещи, болтая о предстоящей работе. Было странно и немного грустно распаковывать книги и фотографии родителей в новом месте, но присутствие Альфины делало процесс менее болезненным.
Каждая распакованная вещь была как мост между прошлым и будущим. Голография родителей, которую я достала из коробки, вызвала острый укол боли в груди. «Вы бы гордились мной?» прошептала я, проводя пальцем по их улыбающимся лицам. Глубоко вздохнув, я поставила фотографию на полку. Это новое начало, напомнила я себе. Шанс продолжить их работу, их наследие.
Я не могу их подвести.
— Эй, девчонки! — в комнату заглянул Хан. — Профессор Сильва зовет всех на ужин. Говорит, нужно отпраздновать прибытие нового члена команды, — В его глазах мелькнул огонек веселья. — Надеюсь, вы готовы к кулинарным экспериментам нашего уважаемого шефа?
— Это ты пустил профессора на кухню? — проворчала Альфина. — Юлия, даже если это будут перчёные, пережаренные питательные батончики, откуси хоть немного из вежливости.
Я не поняла, шутит она или нет, но согласно закивала. На кухне что-то грохнуло, бухнуло и потянуло гарью. Мы все переглянулись.
— Хан! Тащи огнетушитель! — два старших лаборанта с топотом выбежали из моей комнаты.
И тут я поняла, что скучно мне в этом куполе не будет. Я бросила свои контейнеры и направилась вслед за всеми.
Столовая купола была небольшой, но уютной. Профессор Сильва стоял в стороне, а Хан и Альфина суетились у кухонной машины.
— Я делал всё по инструкции, — обиженно говорил наш начальник. — С этими пайками что-то не так!
— Боже мой… Надо было нажать только на одну кнопку, — вздохнула Альфина.
Я поспешила к профессору:
— Спасибо за заботу, но не надо ничего специального, хорошо?
— А, Юлия! — воскликнул он, увидев меня. — Как тебе твоя комната? Тебе удобно? Всего хватает? Надеюсь, ты быстро освоишься.
— Спасибо, профессор, — ответила я. — Комната прекрасная.
— Отлично! — он закивал.
Я почувствовала, как внутри разливается тепло. Меня приняли в команду.
— Так, сегодня на ужин питательные батончики, — закончив с осмотром машины, заключил Хан. — А завтра я немного поработаю отвёрткой.
Мы расселись вокруг стола, и я почувствовала, как напряжение последних недель начинает отпускать. Хан рассказывал какую-то забавную историю из своей студенческой жизни, Альфина комментировала, а профессор Сильва вспоминал, что вот во времена его молодости готовили совсем по-другому.
Наконец он поднял кружку: