огда начало мерещиться наяву это его «Юлия…» Снотворное на ночь стало моей постоянной практикой.
На следующий день я взяла свой планшет, раскладной стул, воду и несколько батончиков и ушла на лесную опушку, где деревья закрывали меня от ветра, но солнечные лучи приятно грели.
Я читала с планшета, пытаясь сосредоточиться на очередном расчете, когда мой коммуникатор издал звук входящего сообщения. Я взглянула на экран и увидела имя брата.
Открыв сообщение, я прочитала:
«Космофлот вызывает Цереру! Сеструха, ты там вообще жива или тебя всё-таки съели твои препараты? Я понимаю, что ты занята своими исследованиями, но неужели нельзя найти пару минут, чтобы написать брату?»
Первой моей мыслью было раздражение, чего он пристал, я недавно писала ему! Я быстро открыла историю наших сообщений и ахнула — последнее мое сообщение было датировано месяц назад! Сердце кольнуло чувством вины — я правда не могла вспомнить, когда в последний раз общалась с ним. Я почувствовала, как краска стыда заливает мои щеки. Марк был прав — я действительно забросила общение. Мама и папа этого бы не одобрили.
Голову снова начало стягивать противной знакомой болью.
— Боже мой, — пробормотала я, потирая лоб. — Как я могла так потерять счет времени?
Собравшись с мыслями, я начала печатать ответ:
«Марк, прости меня, пожалуйста! Я не заметила, что прошло так много времени. Я очень скучаю по тебе и нашим разговорам. Просто здесь столько всего происходит, столько работы. Я закончила статьи родителей, и мы сдали их в публикацию.»
Я остановилась, понимая, что снова начинаю говорить только о работе. Глубоко вздохнув, я продолжила:
«Прости, что оправдываюсь. Обещаю, что буду писать чаще. Как у тебя дела? Как твоя служба? Может, устроим видеозвонок на выходных?»
Отправив сообщение, я откинулась на спинку кресла, чувствуя смесь вины и облегчения. Марк был прав — я слишком отдалилась от семьи. Мама и папа всегда говорили, как важно поддерживать связь с близкими, особенно когда ты так далеко от дома.
Коммуникатор снова пикнул. Ответ Марка был кратким, но я могла почувствовать его улыбку через экран:
«Наконец-то! Я уж думал, тебя инопланетяне похитили. Видеозвонок — отличная идея. В субботу в 20:00 по времени Деметры подойдет? И да, сестренка, не забывай отрываться иногда от своих пробирок. Жизнь не только в лаборатории происходит;)»
Я улыбнулась, чувствуя, как теплеет на сердце. Марк всегда умел поддержать меня, даже на расстоянии. Я ответила согласием на звонок и вернулась к своему планшету. Может быть, мне действительно стоит чаще отрываться от исследований и вспоминать о том, что важно вне стен лаборатории. Было бы только у меня на всё это время…
Я так пригрелась на солнечной опушке, что заснула. В кои-то веки не было никаких снов. Я открыла глаза только когда Лето почти зашла за дальние горы, и стало заметно холодать. Я подскочила на месте, чувствуя, что у меня колотится сердце. Я столько времени потратила зря! Целый день — ни на что!
Я поспешно собралась и направилась обратно в купол. К счастью, моего отсутствия никто не заметил. Работать уже смысла не было, раз уж это мой выходной, то надо отдохнуть. Я умылась, легла в свою постель и снова закрыла глаза. Когда я проснулась, часы показывали далеко за полночь. Поспав больше, чем обычно, мой организм начал внезапно требовать еды. Я сунулась было в прикроватную тумбочку. У меня там всегда стояла запасная банка воды и лежал питательный батончик, но обнаружила, что мои запасы вышли.
Я вздохнула, встала и, пошатываясь от голода, направилась на кухню. Коридоры купола были погружены в полумрак, только аварийное освещение бросало тусклые отблески на стены.
Я вошла на кухню, не включая свет — знала путь наизусть. Внезапно краем глаза я заметила движение в углу. Темная фигура отделилась от стены и двинулась ко мне.
Сердце подскочило к горлу. В полумраке силуэт показался мне до боли знакомым. Высокий, широкоплечий…
— Виктор? — прошептала я, чувствуя, как ноги подкашиваются от ужаса.
Фигура замерла, а потом раздался удивленный голос Хана:
— Юлия? Ты чего не спишь?
Он щелкнул выключателем, и кухню залил яркий свет. Я увидела Хана, держащего в руках банку с печеньем, и почувствовала, как меня начинает трясти.
— Эй, ты в порядке? — обеспокоенно спросил Хан, подходя ближе. — Ты белая как мел.
Я открыла рот, чтобы ответить, но вместо слов вырвался только сдавленный всхлип. Комната закружилась перед глазами, и я почувствовала, что падаю.
— Юлия! — Хан успел подхватить меня, не дав упасть. — Черт, Альфина! Альфина, просыпайся!
Сквозь шум в ушах я слышала торопливые шаги и взволнованный голос Альфины:
— Что случилось? Юлия? Юлия, ты меня слышишь?
Я чувствовала, как меня усаживают на стул, кто-то держит мою руку, говорит что-то успокаивающее. Постепенно паника начала отступать, и я смогла сфокусировать взгляд на обеспокоенных лицах Хана и Альфины.
— Я… я в порядке, — пробормотала я. — Просто испугалась. Мне показалось…
— Что тебе показалось? — мягко спросила Альфина, поглаживая мою руку.
— Виктор, — прошептала я. — Мне показалось, что это Виктор.
Хан и Альфина обменялись тревожными взглядами.
— Юлия, — осторожно начал Хан, — Виктора здесь нет. Он не может сюда попасть. Ты в безопасности.
Я кивнула, чувствуя, как к глазам подступают слезы.
— Я знаю. Я просто… я так устала… Мне надо немного поесть…
Хан тут же вручил мне печеньку. Я с благодарностью откусила кусочек, не чувствуя вкуса.
— Подкрепись, и пойдём, тебе явно нужен отдых, — твердо сказала Альфина. — Я провожу тебя в комнату.
Я позволила старшей коллеге увести меня, чувствуя одновременно стыд за свою слабость и благодарность за заботу друзей.
Наверное, так бы и продолжалось, если бы не Хан и Альфина. Следующим утром за завтраком меня уже ждали все сотрудники нашей лаборатории. Они о чём-то тихо беседовали между собой.
— Я вам точно говорю, — толковал Хан. — Это посттравмат… Я знаю, как это начинается, — он осёкся и замолчал, когда заметил моё движение.
Я вошла и замерла на пороге под их серьёзными взглядами. Альфина встала и указала на соседний с ней стул:
— Юлия, нам нужно поговорить, — сказала она мягко, но твердо.
Я подняла на нее усталый взгляд.
— О чем?
— О тебе. Ты… ты выглядишь нездорово. Мы все беспокоимся за тебя.
Профессор и Хан закивали.
Я хотела возразить, сказать, что все в порядке, но слова застряли в горле. Альфина была права. Я чувствовала себя выжатой как лимон.
— Мы созвонились с новым куратором, Артемидой Скариот, — сказал профессор. — Она хочет встретиться с тобой, у неё, в отличие от нас, есть медицинская степень, она поможет, если что-то не так. Давай, позавтракаем и съездим к ней на базу.
Через пару часов я сидела в кабинете Артемиды. Невысокая, хрупкая женщина средних лет, внимательно изучала меня и мои медицинские тесты, и под ее пристальным взглядом я почувствовала себя неуютно.
— Юлия, — начала она, — я ознакомилась с вашей ситуацией. Вы проделали огромную работу, но… ваши коллеги, правы. Вы взяли на себя слишком много для одного человека.
Я попыталась возразить, но Артемида подняла руку, останавливая меня.
— Вы физически истощены и находитесь в нестабильном психологическом состоянии, — она постучала пальцем по результатам теста. — У вас трудности с концентрацией внимания, проблемы со сном, так же ваши коллеги, подтверждают, что у вас постоянные повторяющиеся кошмары. Это не тот случай, когда можно обойтись одними седативными препаратами. В таком состоянии работать на дальней планете запрещено правилами безопасности.
Мое сердце упало.
— Вы… вы меня отстраняете? — прошептала я.
Артемида покачала головой:
— Нет, Юлия. Мы предлагаем вам взять академический отпуск и вернуться в метрополию. Вам необходимо отдохнуть, восстановиться и пройти курс терапии.
Я почувствовала, как к горлу подступают слезы.
— Но мои исследования…
Артемида мягко улыбнулась:
— Мы не выгоняем вас. Это просто перерыв. Вы можете продолжить работу над своей магистерской степенью в библиотеке Университета Деметры. А для практических исследований вы вернётесь летом в следующем году вместе со студентами, когда будете в лучшей форме.
Я сидела, ошеломленная. Часть меня хотела протестовать, доказывать, что я могу продолжать работу. Но другая часть, та, которая просыпалась каждое утро с ощущением свинцовой тяжести во всем теле, понимала, что Артемида права.
— Это не наказание, Юлия, — добавила Артемида, видя мои колебания. — Это забота о вашем здоровье. Университет Деметры возлагает на вас большие ожидания. Вы уже зарекомендовали себя как трудолюбивый человек, который привык добиваться потрясающих результатов, но сейчас вам самой нужна помощь. Ваши родители не хотели бы, чтобы вы довели себя до полного истощения.
Она кивнула на стену в своём кабинете, где размещались портреты всех учёных Цереры, сделавших большие открытия. Мама и папа смотрели на меня с голографии и улыбались.
Слова куратора попали в цель. Мне сдавило горло. Я вспомнила, как мама всегда говорила, что отдых — это часть работы. Я глубоко вздохнула и кивнула.
— Хорошо, — сказала я тихо. — Я… я вернусь на Деметру…
Артемида одобрительно кивнула.
— Это правильное решение, Юлия. Вы талантливый ученый, и мы ждем вашего возвращения. Но сначала вам нужно позаботиться о себе.
Когда я вышла из кабинета Артемиды, меня переполняли смешанные чувства: разочарование, облегчение, страх перед неизвестностью. Но где-то глубоко внутри затеплилась надежда. Может быть, это действительно шанс?
Выйдя из кабинета куратора, я медленно брела по коридору, погруженная в свои мысли. Внезапно я услышала приглушенные голоса, доносящиеся из лобби. Я узнала голоса профессора Сильвы и Хана.
— И что же мы теперь будем делать без неё?! — громко возмущался профессор. — Я собирался поручить ей очень интересное задание!