Его пальцы зависли над клавиатурой. Как ответить на предложение Марка? Их дружба, закаленная в боях, где они не раз прикрывали друг другу спину, значила для него слишком много. Что если знакомство с сестрой все испортит?
Он начал осторожно прощупывать почву, отправляя Юлии письма. Предложение сыграть в шахматы было своеобразным тестом — отличный способ оценить, как человек принимает решения, умеет ли планировать и справляться с поражениями. К его удивлению, она оказалась достойным противником. Ее ходы были продуманными и логичными, а в случае проигрыша она искренне восхищалась красивой комбинацией вместо того, чтобы обижаться.
Когда разговор зашел о театре, Август ожидал услышать претенциозные рассуждения о современных постановках. Но Юлия просто поделилась своими впечатлениями от недавно просмотренной классической пьесы. Ее наблюдения были точными, иногда забавными, без напускной глубокомысленности.
Постепенно их переписка становилась все более оживленной. Она рассказывала о своих исследованиях с таким энтузиазмом, что Август невольно заражался ее увлеченностью. В ее письмах не было ни капли жеманства или попыток произвести впечатление — только искренний интерес к науке и жизни.
Его первоначальные опасения начали таять. Возможно, это знакомство не такая уж плохая идея? По крайней мере, с ней действительно интересно общаться…
Размышления прервал вызов от капитана.
— Лейтенант Фаббро, зайдите ко мне немедленно, — голос Питера звучал напряженно.
Когда Август вошел в кабинет, капитан молча протянул ему планшет. На экране было приглашение для Юлии Соколовой на празднование в честь закрытия дела о контрабандистах.
Август почувствовал, как холодеет внутри. Только не это. Только не гражданский на секретной операции.
— Что будем делать? — спросил Питер. — Как объяснить остальным, почему нельзя приглашать постороннего человека?
Август провел рукой по лицу, лихорадочно соображая. Они не могли раскрыть детали операции заранее — это поставило бы под угрозу весь план. Но и допустить присутствие Юлии в потенциально опасной ситуации…
Перед глазами встало ее лицо — сосредоточенное, с чуть нахмуренными бровями, когда она обдумывает очередной ход в шахматах. Такая юная, такая уязвимая. Он не мог подвергать ее риску.
Но что-то внутри противилось мысли просто отменить приглашение. Может быть, это был шанс узнать ее получше? Увидеть не только умного собеседника в письмах, но живого человека?
— Она будет со мной, — наконец сказал он. — Я лично прослежу за ее безопасностью. Если начнется заварушка — сразу выведу ее оттуда.
Питер внимательно посмотрел на него:
— Вы уверены, лейтенант? Это большая ответственность.
Август кивнул, чувствуя, как решимость вытесняет сомнения:
— Абсолютно, капитан. Я не допущу, чтобы с ней что-то случилось.
Уже когда он выходил из кабинета, за спиной прозвучало тихое:
— Надеюсь, вы знаете, что делаете, Фаббро.
Август тоже на это надеялся. Потому что если с Юлией что-то случится, Марк ему этого никогда не простит. Да он и сам себе тоже…
Глава 23
Грубые руки схватили меня как котёнка за шкирку и вздёрнули вверх. Я даже пискнуть не успела, как мне залепили рот какой-то дрянью, а руки туго стянули за спиной.
— Что-то она хлипкая для рейнджера, — пробормотал сбивший меня грубиян.
Я попыталась его пнуть, но промахнулась и мне ещё стянули и ноги.
— Плевать, — бросил ему Виктор, поднимая мой рюкзак. — Грузи и поехали.
Эти двое дотащили меня до припаркованного грузовика, запихнули на сиденье и устроились в машине сами. Грубиян сел за руль, а Виктор забрался рядом со мной. Он протянул руку, настраивая на панели затемнение на окнах, а потом включил верхний свет.
Мы уставились друг на друга. Меня трясло от страха и боли. Он был последний человек, которого я хотела бы сейчас видеть. Зрачки бывшего куратора расширились, потом резко сузились, по нему помчались острые искры зелёного удивления и холодного синего страха, он отшатнулся и начал протирать глаза:
— Какого чёрта… — пробормотал он.
Виктор отнял руки от лица и снова взглянул на меня. Провёл рукой по щеке, дотронулся до надписи на куртке на груди и прочитал:
—”Юлия Соколова, стажёр». Юлия Соколова… — он повторил, перекатывая моё имя на языке, как будто пробуя его на вкус. — Ведь не бывает таких совпадений, не может же быть ещё она Юлия Соколова, да?
Его лицо исказилось, и он начал смеяться. Я старалась на него не смотреть. Доктор Чен объяснила мне в своё время, как общаться с психопатами (спойлер — никак!), но если вы всё-таки повстречали на своей жизненной дороге такого, то главное — не провоцировать. Больше всего я боялась, что опять увижу круговерть алого и розового, возбуждения и похоти, но он был почему-то больше удивлён и испуган. Он что, меня боится? Но почему?
— Босс, ты стебанулся? — громила на переднем сидении из жёлто-довольного, начал мигать ало-фиолетовым беспокойством, и пару раз оглянулся на нас.
— Веди машину, я разберусь, — отмахнулся от него Виктор и снова повернулся ко мне.
Он долго пристально меня рассматривал, потом просто выдохнул:
— Я так долго думал, что будет, если встречу тебя снова. Думал, что скажу, что сделаю… — он помолчал. — Но теперь, я даже и не знаю…
Он включил свой коммуникатор и набрал чей-то номер.
— Привет, дружище! — с такой знакомой мне ухмылкой начал он говорить какому-то мужику с кривой рожей. — Ты вообще своих парней чему-нибудь учишь?
— Говори, что тебе надо, Рейнар, — хрипло буркнул его собеседник.
— У тебя тут свидетели разбегаются, гляди, кого мы поймали на выходе, — он повернул коммуникатор ко мне, давая рассмотреть моё лицо и рейнджерскую куртку. — Сколько дашь?
— Какого чёрта! — взорвался его собеседник. — Ты ещё со мной торгуешься? Ты забыл, кто вытащил тебя из тюряги?
— Вот поэтому я позвонил тебе первым, а не высадил бедолажку у полицейской станции. Но если ты настаиваешь… думаешь, как быстро на Геф навалится толпа легавых?
Я прикрыла глаза. Господи, Виктор… Опять ты продаёшь меня… Убить тебя что ли на месте?.. Но я поняла, что не хочу этого делать. Пусть он и дальше идёт по своей кривой дорожке и сам получит то, что ему причитается.
— Эй, — Виктор легонько толкнул меня: — Юлия?
Я устало открыла глаза.
— Не хочешь ничего мне сказать? — спросил он. — Мы, скорее всего, больше никогда не увидимся.
Я нахмурилась.
— Ах, ну да, рот заклеен, — он деланно хлопнул себя ладонью по лбу.
Виктор дотянулся и оторвал кляп. Я задохнулась от боли.
Первой мыслью было спросить, знал ли он тогда на флайере, когда мы были вместе, что мои родители уже мертвы, но я пересилила себя. Я не хотела, чтобы он врал мне в лицо, а ведь он соврёт. И я тогда не сдержусь.
Как с ним вообще начать говорить? И стоит ли вообще? Ну, было кое-что, что я хотела ему показать.
Я выдохнула:
— Пароль от моего коммуникатора сначала день рождения мамы, потом папы. Посмотри в переписке с Марком файл «Соколова водит глайдер».
— Ты хочешь похвастаться бывшему учителю? — хохотнул Виктор, снимая машинку с моего запястья. — Ну, давай, я заценю.
Он легко ввёл цифры, нашёл нужную программу, не удержался и пролистал мои чаты.
— Серьёзно, Юлия? Играть с парнем в шахматы в письмах? Ты что, из девятнадцатого века? — его ухмылка стала кривой. — Я всегда знал, что ты странная. Но это и делает тебя тобой, — добавил он с неожиданным сожалением. — Я ведь действительно хотел предложить тебе выйти за меня.
— Это не тот чат, Виктор.
Он цокнул, и вошёл в нашу с Марком переписку. Пробежался по строчкам логов, нашёл видео. Посмотрел. Поднял непонимающий взгляд на меня, посмотрел ещё раз. И осветился сразу целым фейерверком эмоций. Я точно разобрала гнев и обиду, а потом возникло что-то третье, весьма мерзкое и холодное, болотного зелёного оттенка пробежало по его телу.
Он отправил себе сообщение с моего коммуникатора вместе с видео, и поднял на меня взгляд. Его эмоции поутихли, сменившись сожалениями, а потом и холодным рассчётом.
— Выходит, ты спасла мне жизнь, а я так тебе отплатил, — он пожал плечами. — Прости, но я не могу отменить сделку. Том сразу поймёт, кто его слил.
Я дёрнулась от знакомого имени. Мерзость какая, террориста зовут, как моего отца…
— Ты опять водишься не с теми людьми, Виктор. Это плохо для тебя кончится.
И я тут же пожалела о своих словах. Говорила же доктор Чен, что контакт должен быть сведён к минимуму. По телу куратора, сменив страх и осторожность, яростной волной разошёлся гнев:
— Не читай мне нотаций! — внезапно взревел он. — Тебя всю жизнь носили на руках и в задницу дули! Принцесса Соколова, какая она умница, молодой учёный, надежда Университета! Ты выезжала только за счёт своих родителей! Ты ни дня не работала, просто вечно творила, что хотела! Тебе не надо было выгрызать из этой жизни хоть что-то, чтобы выжить! Тебе всё доставалось на блюдечке!!! Тебя убить мало!!!
Я сжалась и отвела от него взгляд. Вот теперь мне стало страшно. Я почувствовала, что задыхаюсь. Все наши разговоры с доктором показались мне бумажной бронёй, которая с шорохом опадала, оставляя наедине с психопатом. Все эти слова, вся эта работа… они больше ничего не значат… Я снова была маленькой и слабой девочкой, что и полгода назад…
— Эй, босс, ты чего?! — водитель обернулся. — Чёрт, босс, ты же собрался продавать эту бабу!
Виктор неожиданно замолчал и мгновенно успокоился, хотя алые искры гнева вспыхивали в его теле тот тут то там. Он выглянул в окно.
— Почти приехали, — он выдохнул. — У меня вечно от тебя неприятности, Юлия, наконец-то избавлюсь от тебя. А! — он осветился какой-то странной эмоцией. — Точно.
Он снял с шеи цепочку с кольцом и нацепил на меня, подумал, и заправил за пазуху.
— Подарочек на прощание, — усмехнулся он. — Чистый иасионлит. За жизнь это маловато, но больше у меня для тебя ничего нет.