Питер нахмурился, откинувшись в кресле. Он долго смотрел на Августа, словно оценивая его слова. Наконец он медленно кивнул.
— Я понимаю твою позицию, Август. И, возможно, ты прав, — Он помолчал, затем добавил: —Раз уж она взялась разрабатывать все это, мы будем испытывать нейрорегистратор и на ней самой. Это поможет нам… контролировать ситуацию.
Август кивнул.
— Спасибо за понимание. Я ценю вашу заботу. Думаю, вы скоро сами убедитесь, что Юлия не такой человек.
— Понятно… Учти, мне не хотелось бы, чтобы мой стратег закончил с промытыми мозгами, — Питер встал, давая понять, что разговор окончен. — Будь осторожен, Август. И держи меня в курсе.
— Обязательно, — ответил Август, направляясь к двери. Уже на пороге он обернулся. — И… спасибо, что доверяете мне.
Питер кивнул, и дверь за Августом закрылась.
Питер долго смотрел на закрывшуюся дверь. Август, его лучший стратег, человек с острым аналитическим умом и стальными нервами… влюбленный как мальчишка.
«Слишком сильно влюбленный, — подумал Питер, массируя виски. — Неестественно сильно.»
Он вспомнил, каким был Август до встречи с Юлией — сдержанный, расчетливый, всегда держащий дистанцию. А теперь? Теперь он готов на все ради этой женщины. Защищает ее, поддерживает все ее начинания.
«Конечно, люди влюбляются, — размышлял Питер. — Но такая радикальная перемена личности…»
Он открыл файл с психологическим профилем Августа. Как командир, он хорошо знал своего подчиненного — травма от развода родителей, проблемы с доверием, сложности в построении близких отношений. И вдруг — полное, абсолютное доверие к женщине, которую он знает относительно недолго.
«Она могла даже не делать это намеренно, — подумал Питер. — Эмпат с ее способностями может влиять на эмоции неосознанно. Особенно если сама испытывает сильные чувства.»
Он вспомнил, как Август защищал ее сегодня. «Юлия не такой человек». Но разве может он быть в этом уверен? Особенно если она действительно влияет на его суждения?
«Нет, так нельзя, — решил Питер. — Нужно проверить. Не ради себя — ради Августа.»
План начал формироваться в его голове. Небольшая проверка. Создать ситуацию, где Юлия окажется под давлением, без поддержки Августа. Посмотреть, как она поведет себя, когда ее «якорь» будет временно недоступен.
«Прости, друг, — мысленно обратился он к Августу. — Но я должен быть уверен. Должен знать, что это действительно любовь, а не… нечто иное.»
Питер потянулся к коммуникатору. Нужно связаться с Децимусом, организовать встречу. Возможно, стоит использовать его неприязнь к невестке во благо…
«Небольшой тест, — подумал он. — Просто чтобы убедиться.»
Глава 40
Как оказалось, у меня получается далеко не всё. Я обещала Питеру попробовать, но определённо не справлялась.
Я нервно одернула платье, чувствуя себя неуютно в этом море блеска и роскоши. Огромный зал был заполнен элитой галактического общества — политиками, бизнесменами, знаменитостями. Их голоса сливались в непрерывный гул, прерываемый звоном бокалов и взрывами смеха.
Август, элегантный в своем темном костюме, ободряюще сжал мою руку.
— Ты прекрасно выглядишь, — шепнул он мне на ухо. — Просто будь собой.
Этот парень на приёме чувствовал себя как рыба в воде. Я старалась всё за ним повторять.
Я благодарно улыбнулась ему, но внутри все сжималось от тревоги. Светские рауты стали для меня ахиллесовой пятой. Здесь надо было соответствовать совсем другим критериям, нежели в научных кругах. Это не то же самое, что стоять за кафедрой и читать лекцию, а потом отвечать на вопросы или делать презентацию.
Я часто задумывалась о том, почему выходу в свет вызывают у меня такой дискомфорт, в то время как научные конференции и лекции я провожу с легкостью. Разница огромна, и дело не только в обстановке или одежде.
Когда я стою за кафедрой, читая лекцию или делая презентацию, я чувствую себя в своей стихии. Там все просто и понятно — у меня есть конкретная тема, структура выступления, факты и данные, на которые я могу опираться. Я знаю, что моя аудитория заинтересована в информации, которую я предоставляю. Их вопросы касаются моей области экспертизы, и я всегда готова на них ответить.
А вот светский раут — это совсем другое дело. Здесь нет четкой структуры или темы разговора. Беседы перескакивают с одного на другое, часто затрагивая темы, в которых я не особо компетентна — мода, политика, светские сплетни. Люди здесь ожидают не глубоких знаний, а умения поддержать легкую, непринужденную беседу, блеснуть остроумием, рассказать интересную историю.
В научных кругах ценятся точность, детальность, глубина анализа. В свете важнее харизма, умение очаровывать, быстро реагировать на реплики собеседников. Здесь нужно уметь говорить обо всем и ни о чем одновременно, поддерживать разговор, даже если тема тебе не интересна или незнакома.
Кроме того, на научных мероприятиях я чувствую себя среди равных — мы все говорим на одном языке, разделяем общие интересы. На раутах же я часто ощущаю себя чужой, словно актрисой, играющей не свою роль.
Еще одно важное отличие — на лекциях и конференциях я контролирую ситуацию, задаю тон. На светских мероприятиях я часто чувствую себя уязвимой, не зная, чего ожидать от следующего разговора или вопроса.
Вот почему все эти политические замуты стали для меня настоящим испытанием. Они требуют совершенно других навыков и качеств, которые не так легко развить человеку, привыкшему к строгой логике научного мышления. Но я стараюсь учиться, ведь теперь это часть моей жизни. И я очень благодарна Августу за его поддержку в этом нелегком для меня деле.
Я должна научиться, это залог будущего!
Когда к нам подошла группа гостей, я почувствовала, как напрягаются мои плечи. Светская беседа никогда не была моей сильной стороной.
— А, доктор Соколова! — воскликнула дама в сверкающем платье. — Я слышала о ваших удивительных открытиях. Расскажите, каково это — общаться с инопланетными растениями?
Я открыла рот, готовая пуститься в подробное научное объяснение, но вовремя остановилась. Здесь нужно было что-то более… легкое.
— Ох, это просто захватывающе, — выдавила я из себя улыбку. — Представьте, что вы разговариваете с самой природой.
Гости одобрительно закивали, а я почувствовала, как Август слегка сжал мою руку в знак поддержки.
— А вы, должно быть, советник Фаббро? — обратился к Августу мужчина в военной форме. — Я слышал о вашем последнем успешном стратегическом плане. Впечатляюще!
Август скромно кивнул, и я почувствовала укол зависти. Ему так легко давалось общение с людьми.
Разговор продолжался, перескакивая с темы на тему — политика, мода, последние светские сплетни. Я старалась участвовать, вставляя короткие комментарии там, где могла, но чувствовала себя как рыба, выброшенная на берег.
Когда группа наконец отошла, я с облегчением выдохнула.
— Ты отлично справилась, — сказал Август, нежно целуя меня в щеку.
— Правда? — я с сомнением посмотрела на него. — Мне кажется, я была ужасно неуклюжей. Дикая женщина хочет обратно в дикие космические заросли…
Август зафыркал, прикрываясь бокалом.
— Могу ли я выманить дикую женщину из диких пампасов этим замечательным канапе вместо питательного батончика?
От его шутливого тона мне стало намного легче, и я приняла закуску из его рук:
— Только сегодня, советник.
— Ты была очаровательна, — уверенно сказал Август. — И не волнуйся, я всегда рядом, чтобы прийти на помощь, если что.
Я благодарно улыбнулась, чувствуя, как тепло разливается в груди. Да, светские рауты были для меня настоящим испытанием. Но с Августом рядом я чувствовала, что смогу пережить этот вечер. И, может быть, даже немного насладиться им.
Август отошел буквально на минуту, чтобы поприветствовать своего бывшего сослуживца, и я уже чувствовала себя потерянной в этом море бесцельного общения.
— Доктор Соколова! — раздался голос за моей спиной. Я обернулась и увидела пожилого мужчину с пышными усами. — Я так рад наконец-то встретиться с вами лично!
Я натянуто улыбнулась, пытаясь вспомнить, кто это. Кажется, какой-то политик, но имя ускользало из памяти.
— Взаимно, — пробормотала я, чувствуя, как краснеют мои щеки.
— Ваша работа с полисами просто потрясающая, — продолжил он. — Скажите, вы буквально можете читать их мысли?
Я поперхнулась шампанским.
— Ну, не совсем так… — начала я, но он не дал мне закончить.
— О, не скромничайте! Я слышал, вы можете даже контролировать их поведение. Представляете, какие перспективы это открывает для сельского хозяйства? Можно было бы заставить растения расти быстрее, давать больше плодов…
Я почувствовала, как холодок пробежал по спине. Это было совершенно неверное понимание моей работы, и потенциально опасное.
— Нет, вы не понимаете, — попыталась я объяснить. — Полисы — это разумные существа, а не сельскохозяйственные культуры. Мы не можем…
— Но подумайте о пользе для человечества! — перебил он меня снова. — Мы могли бы решить проблему голода во всей галактике!
Я открыла рот, чувствуя, как паника нарастает внутри. Как объяснить этику межвидового общения человеку, который видит в полисах только потенциальный урожай?
И тут я почувствовала, как чья-то рука легла мне на плечо. Август.
— Прошу прощения, что вмешиваюсь, — сказал он с очаровательной улыбкой. — Но я просто не мог не услышать ваш разговор. Вы знаете, работа моей жены действительно открывает удивительные перспективы, но не совсем в том направлении, о котором вы говорите.
Он ловко перевел разговор на более общие темы, умело вплетая научные факты в легкую светскую беседу. Я с облегчением выдохнула, чувствуя, как напряжение покидает мое тело.
Когда политик наконец отошел, Август повернулся ко мне с понимающей улыбкой.
— Ты в порядке? — спросил он тихо.
Я кивнула, чувствуя бесконечную благодарность.