И разве он не заслужил этого? После всех унижений с бывшей женой, после всех проблем с долгами… Разве он не заслуживает немного счастья? А Юлия… Юлия делает его счастливым. По-настоящему счастливым.
Тошнотворный запах собственной вины душил его. Но он заставил себя дышать глубже. Выбора больше не было. И пути назад тоже. Что сделано, то сделано. Теперь нужно думать о будущем. Об их общем с Юлией будущем.
— Прости меня, девочка, — прошептал он в пустоту пещеры. — Прости, если сможешь.
Но он знал — этого она никогда не простит. Когда узнает… Впрочем… Не когда, а если. Если узнает. А зачем ей вообще знать? Это ранит её. Лучше пусть помнит родителей такими. Счастливыми, увлечёнными своей работой. Разве не в этом настоящая любовь — защищать дорогого человека даже от правды?
К тому же… С деньгами от контрабанды он сможет обеспечить ей достойную жизнь. Пусть играется в свои пробирки и науку, сколько пожелает. Он уже купил красивое кольцо — она заслуживает самого лучшего. Они могут пожениться, завести семью… Разве не об этом мечтает каждая девушка? Теперь она точно никуда от него не денется.
Воздух снаружи был свежим и чистым. Где-то вдалеке собирались дождевые тучи. В такую погоду в горах часто случаются трагедии… Просто несчастный случай. Ничего личного. Просто… стечение обстоятельств.
А если её родители оказались не в то время не в том месте… что ж. Это просто случайность. Такова жизнь. Главное — у неё есть он. И он никогда её не оставит. Будет заботиться, защищать, любить…
Ограждать от всего дурного.
Он расправил плечи, стряхивая последние остатки сомнений. Всё правильно. Всё так, как должно быть. А запах крови… Что ж, к нему тоже можно привыкнуть. Как привык к запаху денег.
Пора возвращаться. Его ждет любимая. И он должен быть сильным. Ради неё.
Глава 10
Посреди долины, в окружении серебристо-зеленых деревьев, я мысленно повторяла стихотворение. Ветер ерошил волосы, солнце играло на листве, но эти детали едва доходили до моего сознания. Все мое внимание было сосредоточено на том, чтобы настроиться на волну полисов, услышать их безмолвный голос.
Сначала ничего не происходило. Я уже начала сомневаться в своих способностях, когда вдруг мир вокруг меня словно поплыл, размылся. Реальность отступила, изменяясь, и на ее место пришло видение.
Я ощущала себя крошечной песчинкой в бескрайнем космосе. Сердце трепетало от парадоксальной смеси ужаса и восхищения. Казалось, сама планета говорит со мной, открывает свои самые сокровенные секреты. Это было одновременно прекрасно и невыносимо.
…Слишком много для человека.
Я увидела долину с высоты птичьего полета. Это был тёмный, дождливый день с грозными просверками молний. И тут, из-за горной гряды, появилась она — серебристая стрекоза, сверкающая боками под электрическими вспышками.
Большой грузовой глайдер двигался странно, рывками, как будто пилот не вполне владел управлением или что-то разыскивал. Он то зависал на месте, то резко устремлялся вперед, то начинал хаотично кружить над долиной. Если бы не грация и скорость, с которой он перемещался в воздухе, его можно было бы принять за подбитую птицу. Я (которая, Титанида) знала, что с небес на неё смотрят глаза богов, но стрекоза знает об этом и прячется в грозовых облаках, чтобы другие не засекли её полёт. След от ионного двигателя затеряется под дождём и молниями.
Но вот стрекоза, кажется, определилась с направлением. Она заложила крутой вираж и понеслась к горам, туда, где в склоне темнел провал пещеры сразу под камнем в виде разломанной надвое наконечника стрелы. Влетев внутрь, глайдер исчез из виду.
Картина перед глазами изменилась. Взор переместился на красноватые холмы, обрамляющие долину с противоположной стороны. В одном месте склон был усеян валунами и казался совершенно неприступным. Но стоило мне присмотреться внимательнее, как между камней я различила узкую расселину — вход в пещеру, достаточно широкий, чтобы в него мог протиснуться человек.
Марк тряхнул меня за плечо, и наваждение рассеялось. Я стояла, часто моргая, пытаясь осознать увиденное.
— Ну что? — нетерпеливо спросил брат. — Твои зеленые друзья что-нибудь показали?
— Да, — медленно ответила я, с трудом осознавая, где нахожусь. — Ты был прав, здесь есть пещеры. Та стрекоза… в смысле, глайдер… он залетел в одну из них, в горах. А в холмах есть еще вход, поменьше, для людей, вроде как запасной.
Я села, потому что меня не держали ноги. Связь с моими хористами давалась мне нелегко. Я достала бутылку и принялась жадно пить воду.
Глаза Марка загорелись азартом.
— Отлично! Надо проверить. У нас в шлемах есть тепловизоры и датчики движения. Если там кто-то прячется, мы это выясним, а когда выясним, — он демонстративно потряс своим мачете.
Боже мой, папа бы никогда бы не допустил, чтобы его инструменты использовали против людей. Но мы не он, мы — не настолько добрые. Мы просто дети двух гениев, потерявшие самое дорогое.
Мы с братом вернулись к нашему глайдеру и достали оборудование. Для начала решили проверить большую пещеру. Марк опустил забрало шлема, прикрыв лицо прозрачным щитком, включил тепловизор и направил его на темный провал в склоне.
— Чисто, — констатировал он спустя пару минут. — Никаких тепловых сигнатур, характерных для людей или работающих механизмов. Но это еще ничего не значит. Пещера может уходить глубоко в толщу горы, и сигнал просто не пробивается.
То же самое повторилось и со входом в холме — датчики не зафиксировали ничего подозрительного. Мы с Марком переглянулись.
— Будем спускаться? — спросила я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно.
— А то, — ухмыльнулся брат. — Не зря же мы сюда тащились. Давай начнем с малого входа. Разведаем пока там, а на основной вернемся, если понадобится, со снаряжением.
Вход в пещеру оказался настолько узким, что нам пришлось протискиваться боком. Но через несколько метров коридор расширился, и мы смогли идти нормально, хотя и пригибаясь. Марк включил фонарь на шлеме, я последовала его примеру.
Черные коридоры вились, как глотка чудовища. Каждый шаг давался с трудом, как будто ноги налились свинцом. Я боролась с желанием развернуться и бежать прочь, подальше от этой затхлой тьмы. Но отступать было некуда. Только вперед, навстречу неизвестности
Луч выхватил из темноты каменистый пол, и я ахнула. Все вокруг было испещрено следами! Четкие отпечатки подошв, разной формы и размера, покрывали пол, образуя затейливые узоры.
— Ничего себе, — пробормотал Марк, наклоняясь к одному из следов. — Такое впечатление, что тут регулярно ходят толпы народа. Видимо, эта пещера — что-то вроде тайной базы.
— Надо это заснять, — сказала я, включая камеру и закрепляя её на груди.
Мы двинулись вперед, тщательно фиксируя каждую деталь. След тянулся дальше, уводя все глубже под землю. Через какое-то время впереди забрезжил тусклый свет, и мы с Марком, не сговариваясь, выключили фонари.
Миновав последний поворот, мы оказались на пороге огромной пещеры. Своды ее терялись в вышине, и оттуда падали столбы дневного света, разрезая помещение на куски. Дальнюю стену было почти не разглядеть. Но не размеры поразили меня, а то, что на полу пещеры виднелись обломки совсем не природного вида. Это были военные контейнеры, даже я могла узнать это.
— Чёрт, — выдохнул Марк, озираясь. — Да тут можно не только слона спрятать, а целое шапито! Вот, смотри, — он указал на следы шин на каменистом полу. — Такие отпечатки остаются от антигравов, когда на них что-то тяжелое грузят. Это явно военная техника, типа Мю или даже Лямбда.
— Думаешь, это какие-то контрабандисты? — с дрожью в голосе спросила я.
— Почти наверняка, — кивнул брат, мрачнея на глазах. — Вопрос в том, кто они и что тут делают. Теперь становится понятнее. Контрабасы не ждали, что кто-то сунется в долину в поганую погоду, но мать с отцом… — его голос осёкся, но было ясно, что он хочет сказать.
Мы стояли на краю огромного подземного зала, не зная, что предпринять дальше. Одно было ясно — мы напали на след чего-то очень серьезного и опасного. Чего-то, что скрывалось в самом сердце Цереры. И, возможно, стоило жизни нашим родителям.
— Давай осмотримся, — предложил мне брат, спрыгивая вниз, и я кивнула.
Мы разошлись в разные стороны. Марк ковырял показавшиеся ему подозрительными стены, собирая образцы. Он бухтел про себя, что кто-то тут неудачно газовал, а ему пригодится проанализировать топливо.
Я, освещая себе путь фонарём, обходила пещеру по периметру. Я была без понятия чего искать. Я же учёный, а не следователь. Меня интересовали обрывки ткани, документы, может быть кто-то уронил флешку. Вдруг будут какие-то тайники или что-то подобное… Хотя, как я пойму, что это тайник, если я даже не знаю, как оно может выглядеть.
А потом я учуяла привычный запах, который ни с чем нельзя было перепутать. Очень слабый, но очень знакомый. Я пошла, принюхиваясь, и вскоре остановилась у большого провала. Я искала медь, а нашла золото. Настоящее сокровище.
— Марк, подойди сюда, — позвала я его.
Брат, рыскающий неподалёку, приблизился и скорчил рожу.
— Дерьмо! — оповестил он меня, подтверждая мои подозрения.
— Именно, — кивнула я.
— Да, это ж реальное человечье дерьмо!
Мы с ним обменялись взглядами и понимающе осклабились. Дети биологов, биолог и рейнджер, не могли такое оставить без внимания. Это были явные следы человеческой жизнедеятельности. Неплохо для нескольких часов поисков.
Как мило, что контрабандисты не использовали (или не могли или не захотели) утилизаторы, которые обязательны на изучаемой планете, чтобы не рушить хрупкий природный баланс. Видимо, решили сэкономить септические кассеты.
— ДНК! — хором сказали мы.
Кал содержит клетки, выделенные с внутренней поверхности кишечника, а также бактерии и другие микроорганизмы, населяющие кишечник. В этих клетках и бактериях находится ДНК, которую можно извлечь и проанализировать. Это один из способов, которым криминалисты могут установить личность подозреваемого.