Я остановилась и заглянула ему в лицо.
— Слушай, а может нам стоит как-то спровоцировать Виктора? Ну, чтобы он привел рейнджеров прямо к логову контрабандистов? Вдруг получится взять их с поличным…
Марк резко развернулся и крепко взял меня за плечи. Его глаза полыхнули гневом, а ярко-алые искры эмоций разбежались по его телу:
— Даже не думай! — строго сказал он. — Ты в своем уме? Соваться в это одной? Ты понимаешь, насколько это опасно?
— Но я же не буду одна, — пробормотала я, морщась от его хватки. — Ты и рейнджеры…
— Нет, — отрезал брат. — Ты сейчас забываешь о главном. В твоей голове — уникальные знания. Твой дар, твоя связь с этой планетой — это бесценно. Ты должна разобраться в своих способностях, понять их природу. А не рисковать собой в безумных авантюрах!
Он сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Брат понял, что сжал меня слишком сильно и убрал руки. Он сбавил тон и заговорил намного мягче:
— И потом, не забывай, у тебя есть обязательства. Перед родителями, перед их наследием. Ты должна явить миру их работу, продолжить их дело. Чтобы все, ради чего они жили, не пропало зря. Пойми, сейчас не время для геройства. Предоставь это профессионалам. А если он и правда преступник и возьмёт тебя в заложники? Или решит, что ему больше нечего терять и убъёт вас обоих? И что тогда? Ты хоть представляешь, что будет если я один буду дописывать папины и мамины статьи? — попытался он пошутить.
Я опустила голову, чувствуя, как щеки заливает румянец стыда. Марк был прав. Как я могла забыть о самом важном? О том долге, который лежал на мне? Я так увлеклась предвкушением мести, что просто перестала соображать.
— Извини, — глухо произнесла я. — Я… Я просто хочу, чтобы те, кто это сделал, поплатились. Чтобы восторжествовала справедливость.
Брат притянул меня к себе, крепко обнимая.
— Они поплатятся, — твердо сказал он. — Обещаю тебе. Но ты должна держаться в стороне и не высовываться. Хорошо?
Я кивнула, зарываясь лицом в его куртку. От Марка пахло домом, безопасностью. И я поняла, что не могу его подвести.
— Хорошо, — вздохнула я. — Я буду умницей. Буду работать в лаборатории и стараться не попадать в неприятности. Только обещай, если вы с рейнджерами зайдёте в тупик, ты выбьешь мне разрешение поговорить с Виктором хотя бы раз.
Старший брат сузил глаза:
— Я буду при этом присутствовать.
— Спасибо, — сказала я.
— Вот и славно, — Марк потрепал меня по волосам и отстранился. — А теперь идём, подкинешь меня до кураторской базы, для меня уже вызвали транспорт. Сегодня всё решится. Не будем заставлять этого павлина ждать.
Я фыркнула, представив Виктора в павлиньем оперении. Картинка вышла презабавная. Как же я хочу его ощипать…
— Идём!
И мы поспешили к куполу.
Несмотря на опасения и тревоги, я чувствовала странную легкость. Словно груз, давивший на плечи, немного ослаб. У меня была цель, был ориентир. И пусть путь предстоял долгий и непростой, но я знала, куда идти. Благодаря Марку, благодаря родителям и их мечтам, ставшим теперь моими. Пора было начинать новую главу. Главу, в которой Юлия Соколова перестанет быть просто чьей-то дочерью или сестрой. И станет сама собой.
Я в последний раз проверила свою сумку с препаратами, убедилась, что всё подготовлено, все необходимые данные загружены на мой планшет, а так же ничего не забыто.
Марк снова занял место пилота, а я устроилась за ним. Не то чтобы я не ревновала мой старенький глайдер (моя игрушка!), но когда тебя катают это тоже весело. Когда ещё удастся посидеть за широкой спиной брата? Вот сейчас он улетит, и я останусь совершенно одна…
Мы прибыли как раз к назначенному времени, Виктор уже ждал нас. Он вручил мне пропуск от лаборатории, и я попрощалась с ним и братом. Я сразу пошла к рабочему месту по пустому и блестящему коридору, слыша, как мужчины переговариваются за моей спиной:
— А вы сегодня при полном параде, — заметил Виктор.
— Да, отпуск закончен, пора возвращаться. За мной скоро прибудут, — Марк был спокоен, как будто бы даже расслаблен.
Будто его вообще не беспокоило, что он говорит с потенциальным убийцей родителей.
— Тогда — кофе? — голос Виктора заметно повеселел, когда он понял, что я скоро останусь на базе одна, полностью в его власти.
— Не, не стоит, лучше скажите, когда можно будет перевезти вещи родителей на Деметру?..
Их обсуждение превратилось в неразборчивое «бубубу», я приложила пропуск, и дверь лаборатории с тихим шипением открылась, пропуская меня в святая святых любого учёного.
Лаборатория встретила меня стерильной чистотой и тихим гудением приборов. Блестящие хромированные поверхности, ряды пробирок и колб, мерцающие экраны компьютеров — все здесь дышало наукой, точностью, стремлением к познанию. Я привычно надела белый халат, маску и перчатки, ощущая, как меня охватывает почти благоговейный трепет. Здесь, среди этих инструментов, я чувствовала себя на своем месте.
Наконец-то я добралась до лаборатории на базе. После разговора с Марком мне не терпелось погрузиться в работу, отвлечься от тревожных мыслей и подозрений. Я аккуратно разложила свои препараты, готовясь к анализу генома местных растений. Но была и другая, более личная цель.
Я собиралась изучить собственную ДНК. В голове вертелась безумная, но захватывающая гипотеза. Что, если мои новые способности — не просто случайная мутация? Что, если они — результат горизонтального переноса генов после той злополучной дегустации миралы в детстве?
Я посмотрела на пробирку со своей кровью. Такая маленькая, невзрачная — но, возможно, именно в ней скрывался ключ к разгадке моей тайны. Руки слегка дрожали, когда я помещала образец в оборудование. Страшно было даже представить, что я могу обнаружить. Горизонтальный перенос? Мутации? Чем окажусь я — человеком, растением, кем-то средним? Да, да, знаю, я та ещё картошка и голова у меня бывает как тыква, но всё-таки… От этих мыслей кружилась голова. Но отступать было некуда. Я должна была знать правду.
Мне нужно было найти повторяющиеся последовательности нуклеотидов в своем геноме и сравнить их с геномом церерианской флоры. Если удастся обнаружить совпадения — это будет первый шаг к разгадке природы моего дара. К пониманию, какие именно гены отвечают за прием и передачу сигналов на этой странной «телепатической» волне.
Не то чтобы я верила в телепатию. Скорее, я предполагала, что растения Цереры обладают некими уникальными генетическими особенностями, которых нет у людей, которые позволяют им общаться. И каким-то образом эти особенности передались мне, наделив невероятными возможностями.
Я запустила процесс анализа, настроила программу поиска и сравнения результатов. Теперь оставалось только ждать. Монотонное гудение приборов действовало умиротворяюще, и я начала понемногу расслабляться.
Но тут мою идиллию нарушил громкий шум, доносящийся из коридора. Встревоженная, я выглянула из лаборатории — и обомлела. База буквально кишела рейнджерами в полной боевой экипировке! Они заполонили все свободное пространство, деловито переговариваясь и настраивая оружие.
Когда мой брат говорил, что за ним прибудет транспорт, он не упоминал, что в транспорте будет целая батарея бравых парней и девушек.
Марк стоял среди них, закрепляя табельное оружие на поясе.
В главной зале я увидела то, от чего у меня перехватило дыхание. Виктор, бледный и растрепанный, лежал лицом в пол, со скованными за спиной руками. Над ним возвышался суровый рейнджер с капитанскими нашивками, зачитывающий ему список обвинений:
— Виктор Рейнар, вы арестованы по подозрению в хищении университетского имущества, пособничестве контрабандистам и соучастии в убийстве четы Соколовых…
— Проклятье, да что происходит? — Виктор не переставал свои попытки выбраться из наручников, но куда ему было совладать с плечистыми молодчиками. — Какие контрабандисты, при чём тут я⁈
Я поскорее скрылась в лаборатории. Мне было неприятно смотреть на это, хоть я больше и не считала куратора другом. При виде распростертого на полу Виктора меня охватила целая буря эмоций. Часть меня испытывала мрачное удовлетворение: так тебе и надо, предатель! Другая часть все еще не могла поверить, что человек, которого я знала столько лет, ну давайте прямо скажем, чего уж тут юлить, мой любовник, преступник. А в самой глубине души шевельнулась жалость. Как бы он ни был виноват, видеть его таким — поверженным, униженным — было почти физически больно.
Я выдохнула, села обратно за панель компьютера, выгружая все данные на свой коммуникатор. Я помнила слова Марка — не высовываться, предоставить дело профессионалам. И потом, сейчас у меня были заботы поважнее. Нужно было закончить анализ, найти ответы на свои вопросы. Разобраться, кто я такая и на что способна.
Мои руки слегка дрожали, когда я читала сравнительный анализ образцов. На экране замелькали строчки генетического кода — буквы, складывающиеся в причудливые узоры. Где-то среди этих строчек скрывалась разгадка моей тайны. Нужно было лишь правильно считать шифр, увидеть закономерность…
Теперь, когда главный подозреваемый был под замком, отступать было некуда. Я должна была довести дело до конца. Найти все недостающие фрагменты мозаики и собрать цельную картину. И я знала, что у меня получится. Потому что иначе и быть не могло.
Интерлюдия: Аромат
Пять лет назад
Он привык к чрезмерно сильным запахам. К тому, как воняли люди — потом, страхом, ложью. К тому, как от каждого исходил свой особый аромат подлости и жадности. После развода ему казалось, что весь мир пропах гнилью.
Особенно тяжело было работать со студентами. Молодые, самоуверенные, они воняли амбициями и гормонами. Их запахи смешивались в удушающий коктейль из страха провалить экзамены и желания произвести впечатление.
Но она… Она пахла иначе.
Он заметил это, как только она вошла в аудиторию вместе с другими практикантами. Среди душной какофонии подростковых ароматов её запах выделялся кристальной чистотой. Как горный ручей, как первый снег, как утренняя роса… Как тот самый миг, когда зима сменяется весной, холодным и сладким запахом жизни.