Большое помещение встретило нас ярким, почти стерильным светом, исходящим от встроенных в потолок панелей. Этот свет, казалось, проникал в каждый уголок помещения, не оставляя места теням. В воздухе витал характерный запах антисептиков — резкий и чистый, он мгновенно вызвал ассоциации с больницами и лечением.
Помещение было просторным и удивительно тихим, несмотря на суету медперсонала. Стены, выкрашенные в успокаивающий бледно-голубой цвет, были увешаны голографическими мониторами, отображающими различные медицинские показатели. Вдоль стен располагались высокотехнологичные медицинские капсулы и диагностические установки, мерцающие разноцветными индикаторами. Пол был покрыт нескользящим материалом, приглушающим звук шагов. В воздухе едва уловимо гудели системы вентиляции, поддерживающие идеальную чистоту и температуру.
В центре медотсека находилось несколько коек, разделенных полупрозрачными перегородками для обеспечения приватности пациентов. Каждая койка была оснащена собственной панелью управления и системой жизнеобеспечения.
Всё вокруг дышало эффективностью и передовыми технологиями, создавая ощущение, что здесь можно вылечить практически любой недуг.
Несколько врачей тут же окружили носилки с Хэл, быстро переговариваясь на профессиональном жаргоне. Их движения были чёткими и слаженными, как у хорошо отрепетированного оркестра.
— Подготовить операционную! — скомандовал главный врач, и Хэл увезли за автоматически открывшиеся двери.
Молодой медик повернулся к нам с Кирой:
— А теперь займёмся вами, — он указал на две свободные койки. — Присаживайтесь.
Я опустилась на прохладную поверхность, чувствуя, как дрожат колени. Кира села рядом, её лицо было бледным, но решительным.
Медик начал с Киры, быстро осматривая её ранения.
— Ушибы, ссадины, два ранения, — бормотал он, водя сканером. — Ничего серьёзного, но нужен отдых и регенерация тканей.
Он помог Кире снять куртку, убрал запёкшуюся пену, и наложил на раны девушки прозрачную плёнку с заживляющим составом и дал ей таблетку.
— Это поможет с болью и восстановит силы, — пояснил он.
Затем медик повернулся ко мне. Его руки были тёплыми и уверенными, когда он осматривал меня.
— У вас шок и нервное истощение, — сказал он после сканирования. — Сейчас я дам вам успокоительное и витаминный коктейль.
Я почувствовала лёгкий укол в плечо, и почти сразу же по телу разлилось приятное тепло. Напряжение начало отпускать, мысли стали яснее.
— Отдыхайте, — мягко сказал медик. — Вам обеим нужен сон. Если что-то понадобится, просто нажмите эту кнопку.
Он указал на панель возле койки и вышел, оставив нас одних.
Я повернулась к Кире. Её глаза были закрыты, дыхание стало ровным и глубоким. Я чувствовала, как сон подкрадывается и ко мне. Последней мыслью перед тем, как провалиться в забытье, была надежда, что с Хэл всё будет в порядке.
Я медленно открыла глаза, чувствуя, как сознание возвращается ко мне. Вместо стерильной белизны медотсека меня окружали приглушенные серые стены каюты. Мягкий свет струился из встроенных в потолок панелей, создавая уютную атмосферу. Я осторожно села на кровати, отмечая, что головокружение и слабость почти прошли.
Оглядевшись, я заметила упаковку с едой и водой, а так же аккуратно сложенную стопку чистой одежды на небольшом столике рядом. Приведя себя в порядок и переодевшись, я подошла к двери, которая плавно отъехала в сторону, выпуская меня в коридор.
Яркий свет коридора на мгновение ослепил меня. Когда глаза привыкли, я увидела снующих туда-сюда членов экипажа «Сириуса». Все они были в форме, занятые своими делами, и никто из них не был мне знаком. Внезапно я почувствовала себя маленькой и потерянной на этом огромном корабле.
Собравшись с духом, я подошла к молодому офицеру, сосредоточенно изучавшему данные на своем планшете.
— Извините, — начала я неуверенно. — Я… я ищу своих друзей. Рейнджеров из отряда капитана Питера МакКатчена и сержанта Марка Соколова. Вы не знаете, где они могут быть?
Офицер поднял на меня взгляд, в его глазах мелькнуло узнавание.
— А, вы должно быть Юлия Соколова. Да, нам сообщили о вас. — Он сверился со своим планшетом. — Рейнджеры сейчас проходят дебрифинг после миссии. Это может занять некоторое время.
Мое сердце упало.
— А… а рейнджеры, которые были со мной в медотсеке? Могу ли я пройти к ним?
— Техник-сержант Эйке уже выписана и, вероятно, тоже на дебрифинге, — ответил офицер. — Что касается медика-лейтенанта Капелла, она все еще находится под наблюдением врачей, но ее состояние стабильно.
Я кивнула, чувствуя облегчение от этих новостей, но все еще ощущая себя потерянной.
— Если хотите, я могу проводить вас в комнату ожидания рядом с залом для брифингов, — предложил офицер, заметив мое замешательство. — Там вы сможете дождаться свою команду.
— Да, пожалуйста, — с благодарностью ответила я.
Пока мы шли по коридорам «Сириуса», я не могла не восхищаться размерами и сложностью корабля. Каждый его уголок, казалось, пульсировал жизнью и энергией.
— Вот мы и пришли, — сказал офицер, остановившись у двери. — Располагайтесь. Если что-то понадобится, просто обратитесь к бортовому компьютеру.
Я поблагодарила его и вошла в комнату. Здесь было тихо и спокойно, с удобными креслами и большим обзорным экраном, показывающим космос за бортом корабля. Я села, глядя на бескрайние звезды, и стала ждать, надеясь скоро увидеть знакомые лица и узнать, чем закончилась опасная миссия.
Глава 32И интерлюдия «Цена ошибки»
Я сидела в комнате ожидания, нервно теребя край своей одежды. Время тянулось мучительно медленно. Я пыталась отвлечься, рассматривая звезды за иллюминатором, но мысли постоянно возвращались к друзьям. Как они? Все ли в порядке?
Внезапно дверь с шипением открылась. Я вскочила на ноги, сердце забилось быстрее.
Первым вошел Марк. Его лицо было усталым и напряженным, под глазами залегли темные круги. За ним следовали остальные: Август, Терри, Ник… Я быстро пересчитала их. Большинство было здесь, но некоторых не хватало. В их глазах читалась глубокая скорбь и печаль, а по телам скользили острые фиолетовые искры тяжёлых эмоций.
— Марк! — я бросилась к брату, но остановилась, заметив его мрачный взгляд.
Шок от тяжести потерь ясно читался на его лице. В брате смешивались усталость и тревога за судьбу раненых товарищей, а чувства были совсем тусклыми. При этом я заметила алые искры боли. Мои глаза оббежали его такую знакомую фигуру, и моё сердце похолодело: правый рукав был завязан узлом.
— Юлия, — он слабо улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз. — Рад видеть тебя в порядке.
В его голосе слышалось облегчение, смешанное с напряжением.
Я оглядела остальных. Все они выглядели измотанными, некоторые были перебинтованы. Атмосфера была тяжелой, совсем не похожей на обычное послебоевое возбуждение.
Август стоял, опустив голову, на него давило сильное чувство вины за то, что не смогли спасти всех. Терри сжимал кулаки, в его глазах горел алый гнев. Ник, несмотря на усталость, держался прямо, в его взгляде читалась бирюзовая решимость продолжать работу и гордость за выполненную миссию.
Несмотря на тяжесть момента, в их глазах я видела тёплое золотое сопереживание друг к другу и ко мне. Было ясно, что их объединяет не только общая потеря, но и чувство долга, понимание необходимости продолжать свою работу, несмотря на все трудности.
— А где… — осторожно спросила я, уже догадываясь, что ответ мне не понравится.
Август сделал шаг вперед. Ему тоже сильно досталось в бою, пол лица ему закрывали бинты, даже левый глаз прятался под повязкой.
— Питер и Ким в тяжёлом состоянии в медблоке. И Влад… он… он вытащил Питера и Марка, но сам не вернулся, — его голос был тихим и хриплым.
Я почувствовала, как земля уходит из-под ног.
Марк положил руку мне на плечо.
— Миссия была успешной, но цена оказалась высокой. Это часть нашей службы, Юлия.
— Это был поганый бой, — внезапно высказался обычно спокойный Терри, сжав кулаки. — Те выродки с корабля, у них были заложники!
В комнате повисла тяжелая тишина. Я смотрела на лица рейнджеров, видя в них отражение собственной боли и шока.
— Я искренне соболезную этой потере, — мой голос дрогнул и прервался.
— Но мы победили, — тихо сказал Ник.
— Теперь закроется много дел по пропавшим без вести, — жёстко сказала Кира. — Нельзя дать этим мерзавцам соскочить.
Я кивнула, чувствуя, как к горлу подступает ком. Победа, но какой ценой?
— Что теперь? — спросила я, глядя на Марка.
Он глубоко вздохнул.
— Теперь мы чтим память павших и продолжаем их дело. У нас еще много работы.
Рейнджеры молча кивнули. В их глазах, несмотря на усталость и горе, я видела решимость. Они потеряли друга, но не сломались. И я поняла, что это и есть настоящая сила — способность идти вперед, несмотря ни на что. Их объединяла общая потеря и общая цель, они были готовы встретить будущее, каким бы трудным оно ни было.
— Я в медблок, — Кира решила уйти первой. — Проверю как там Питер и Хэл. Держись, стажёр, — она похлопала меня по плечу. — Мы с тобой ещё не прощаемся.
Остальные тоже потянулись за ней, мы с Марком и Августом остались втроём.
Я закусила губу, это было грубо с моей стороны начинать этот разговор, но у меня тоже есть обязательства.
— Марк, мне нужна помощь. Я… я запуталась, какой сейчас день. Мне надо дать знать на Цереру, что я не пропала невесть куда.
— А вот кстати, об этом, — хмуро сказал брат.
Марк и Август обменялись взглядами, и Марк, тяжело вздохнув, повернулся ко мне:
— Юлия, нам нужно поговорить о твоем ближайшем будущем, — начал он осторожно. — Ты была непосредственным участником серьезной операции, и есть определенные процедуры, которые мы должны соблюдать.
Август продолжил:
— Тебе придется задержаться здесь на некоторое время. Нам нужны твои показания о произошедшем, также ты должна пройти дебрифинг, медицинское и психологическое обследование.