Теперь я увидела и Питера, он был в таком же состоянии.
Дверь за нами закрылась, и я услышала щелчок. Дмитрий Крейн запер замок.
Ситуация резко перестала мне нравится.
— Август? — позвала я.
— Не беспокойтесь, сын просто слегка набрался, — усмехнулся мой… хм… свёкр. — У меня есть очень крепкие напитки в коллекции.
Очень смешно. Сдержанный и осторожный Август напился в присутствии человека, которого не переваривает. Серьёзно?
Я бросила на него быстрый взгляд:
— Господин Валериан, что происходит?
Хозяин занял место за своим рабочим столом и скрестил руки перед собой.
— Итак, Крейн, что ты хотел мне интересного показать?
Я почувствовала, как волосы на затылке встали дыбом, когда Крейн повернулся ко мне. Что-то в его движениях, в наклоне головы, в прищуре глаз вдруг показалось мучительно знакомым. Сердце пропустило удар, а затем забилось с удвоенной силой. Внезапное осознание обрушилось на меня, как ледяная волна — этот человек не был Дмитрием Крейном. Передо мной стоял Виктор.
Да, другое лицо, но эти глаза… этот взгляд, его не спрячешь и не изменишь. Пластика лица выглядит глупо, когда у следователя есть анализ ДНК с места преступления, но только если ты не эмпат. Мы не оставляем своих физических следов…
Его глаза встретились с моими, и в них я увидела ту же холодную жестокость, что преследовала меня в кошмарах. Легкая ухмылка тронула его губы — такая же самодовольная, как я помнила.
— Здравствуй, Юлия, — произнес он низким, вкрадчивым голосом. — Скучала по мне?
Я открыла рот, чтобы ответить, закричать, позвать на помощь — но не успела издать ни звука. Мощная волна ментальной энергии обрушилась на меня, сбивая с ног. Это было похоже на удар тараном — вся ярость, вся ненависть, вся жажда мести Виктора, сконцентрированные в одном сокрушительном ударе.
— Как тебе, любимая? — смеялся он мне в лицо. — Тебе ведь нравится? Я многому научился у тебя.
Я пошатнулась, судорожно хватаясь за край стола, чтобы не упасть. В глазах потемнело, к горлу подступила тошнота. Каждый нерв в моем теле, казалось, кричал от боли.
— Как… как ты здесь оказался? — слова с трудом вырывались из моего горла.
Мой разум лихорадочно работал, пытаясь осмыслить происходящее и одновременно выстроить защиту. Я представила себе толстые каменные стены, окружающие мое сознание. Кирпич за кирпичом, я возводила эти стены в своем воображении, стараясь сделать их как можно прочнее.
Виктор наблюдал за моими усилиями с жестокой усмешкой. Его глаза сверкали триумфом хищника, загнавшего добычу в угол.
— Меня тоже пригласили, милая, — усмехнулся он, продолжая давить на мой разум. — Не только ты вызываешь у других интерес.
Я чувствовала, как его сознание ломает на мои ментальные барьеры, ища слабые места. Это было похоже на то, как вода просачивается сквозь трещины в плотине — медленно, но неумолимо.
Собрав все силы, я попыталась оттолкнуть его, создать между нами непроницаемый щит. Но Виктор был силен, гораздо сильнее, чем я помнила. Каждая его атака была точной и беспощадной.
Я понимала, что долго не продержусь. Мне нужна была помощь, нужен был план. Но прежде всего мне нужно было выиграть время.
Я чувствовала, как он пытается проникнуть в мое сознание, найти слабые места. Но годы тренировок не прошли даром — я смогла отразить его первую атаку.
— Ты не сможешь меня сломать, Виктор, — процедила я сквозь зубы, концентрируясь на защите.
— Посмотрим, — прорычал он и усилил натиск.
Наши сознания сплелись воедино, словно в каком-то жутком танце. Физически мы не двигались, но в ментальном пространстве шла яростная битва. Виктор атаковал волнами ярости и боли, пытаясь пробить мою защиту. Я парировала, используя свою эмпатию как щит.
Краем глаза я видела застывших Августа и Питера, беспомощных свидетелей нашей схватки. Децимус наблюдал за нами с холодным интересом, явно не понимая, что происходит.
Виктор был силен, очень силен. Я чувствовала, как постепенно слабею под его натиском. Но я не могла сдаться — слишком многое стояло на кону.
Виктор атаковал с неистовой яростью, его ментальные удары обрушивались на меня подобно шквальному огню. Каждая атака была наполнена концентрированной ненавистью и жаждой мести. Я чувствовала, как мои защитные барьеры дрожат и истончаются под этим натиском.
Мое сознание пульсировало от напряжения, каждая секунда сопротивления давалась с трудом. Ноги подкашивались, в висках стучало, перед глазами плыли круги. Я понимала, что долго так не продержусь.
Глава 43Интерлюдии «Проверка» и «Новая Жизнь»
— Сдавайся, Юлия, — шипел Виктор в моей голове. — Ты не можешь противостоять мне вечно.
Его слова, казалось, проникали сквозь кожу, отравляя каждую клетку моего тела. Я чувствовала, как меня затягивает водоворот его темных эмоций — гнева, обиды, ревности.
Но где-то в глубине души теплился огонек надежды. Я не могла сдаться, не имела права проиграть эту битву. От ее исхода зависело слишком многое — будущее эмпатов, безопасность полисов, судьба тех, кого я любила.
Я дотронулась до спящих Августа и Питера. Мне есть кого защищать… Что будет с ними, если я проиграю? Децимус совсем не лучший отец года. Да и Питер… Если я оставлю всё так, Виктор распотрошит им обоим мозги. Август как будто чувствовал что-то неладное, пытался встать, но у него не получалось, ему подмешали слишком сильную дрянь. Его мысли и эмоции путались, но его поддержка придала мне немного сил.
Я выдохнула. У меня оставалась только одна попытка.
В отчаянии я потянулась мыслями к Церере, к бескрайним лесам, наполненным жизнью и разумом. Я вспомнила ощущение единства с природой, то чувство гармонии и покоя, которое испытывала среди полисов.
«Вот идёт дочь Титанов!» — позвала я.
И вдруг что-то изменилось. Словно невидимый канал открылся между мной и далекой планетой.
«Звезда среди звёзд!» — откликнулся далёкий хор.
Рука мамы легла на моё левое плечо, рука папы легла на моё правое плечо.
Я почувствовала, как меня наполняет энергия — чистая, светлая, живительная. Она текла сквозь меня, исцеляя раны, нанесенные Виктором, укрепляя мою решимость.
Мои родители, законная часть Цереры, стали той нитью, что связала меня с полисами. Это было похоже на прикосновение тысяч разумов — древних, мудрых, бесконечно добрых. Я ощутила поддержку каждого полиса на Церере, каждого листка и корня. Вся планета словно встала на мою защиту.
Мое сознание расширилось, вбирая в себя эту невероятную силу. Я больше не была одинокой женщиной, сражающейся с опасным противником. Я стала проводником воли целого мира.
— Ты забыл, Виктор, — произнесла я, и мой голос, казалось, эхом отразился от стен вселенной. — Я не одна.
Виктор отшатнулся, его глаза расширились от удивления и страха. Он почувствовал перемену в энергетическом поле, ощутил ту мощь, что стояла за мной.
— Что это? — прохрипел он. — Откуда у тебя…?
Я не ответила. Вместо этого я собрала всю силу, что текла через меня, сфокусировала ее подобно лучу света и направила прямо в центр сознания Виктора.
Битва вступила в новую фазу. Теперь я была той, кто атаковал, а Виктор отчаянно пытался защититься. Но против силы целой планеты у него не было шансов. Все его атаки расплёскивались и били в никуда.
Я ударила в ответ, вкладывая в атаку все возможности своего мозга. Виктор пошатнулся, явно не ожидав такого отпора.
— Как… откуда у тебя столько силы? — прохрипел он, пытаясь удержать контроль.
— Мне есть кого защищать, — ответила я, продолжая давить.
Наша битва достигла апогея. Воздух в комнате, казалось, звенел от напряжения. Я чувствовала, как Виктор слабеет, его атаки становились все менее согласованными.
С последним мощным усилием я прорвала его защиту. Виктор мысленно закричал — пронзительно, нечеловечески, но в комнате не было ни звука. А затем рухнул на пол без сознания.
Я тяжело дышала, чувствуя, как дрожат колени. Но я победила. Снова.
— Что… что здесь произошло? — ошеломленно спросил Децимус, переводя взгляд с меня на поверженного Виктора.
Я выпрямилась, собирая остатки сил.
— Т о, чего вы так хотели, господин Валериан, — сказала я твердо. — Демонстрация истинной силы эмпатов. И, как видите, я сильнее.
Децимус кашлянул, чуть опасливо глядя на меня.
— И я ещё не закончила, — я нахмурилась.
Я бросила быстрый взгляд на Августа и Питера, неподвижно сидевших в креслах. Их затуманенные глаза и вялые движения ясно говорили о действии какого-то дурманящего вещества. Мне нужно было привести их в чувство, и быстро.
Сконцентрировавшись, я потянулась своим сознанием к их телам. Я чувствовала, как медленно течет их кровь, как вяло работают внутренние органы. Осторожно, стараясь не навредить, я начала ускорять их метаболизм.
Это было похоже на то, как если бы я подкручивала ручку огромного механизма. Постепенно я увеличивала скорость всех процессов в их организмах — сердце начало биться чаще, дыхание участилось, печень активнее выводила токсины.
Я чувствовала, как их тела начинают бороться с дурманом, но знала, что этого недостаточно. Им нужна была жидкость, чтобы не допустить обезвоживания при ускоренном метаболизме.
Не прерывая концентрации, я огляделась по сторонам. На барной стойке у стены стояли бутылки минеральной воды. Я протянула руку, взяла одну и быстро подошла к Августу.
— Пей, — сказала я, поднося бутылку к его губам. — Давай, любимый, тебе нужно это.
Август машинально сделал глоток, потом еще один. Я видела, как постепенно проясняется его взгляд.
Затем я повернулась к Питеру и заставила его тоже выпить воды. Он закашлялся, но продолжал пить.
Я чувствовала, как их организмы начинают приходить в норму. Токсины выводились из крови, сознание прояснялось.
— Что… что происходит? — пробормотал Август, пытаясь сфокусировать на мне взгляд.