Я улыбнулась, видя, как на дисплее загорается зеленый индикатор, подтверждающий, что система энергоснабжения работает корректно. Блокатор был разработан так, чтобы питаться от тепла тела носителя, обеспечивая постоянную работу без необходимости внешней подзарядки.
Следующим шагом была проверка системы защиты от взлома. Я запустила несколько тестовых сценариев, пытаясь «обмануть» устройство. К моему облегчению, сложная система шифрования успешно предотвратила все попытки несанкционированного доступа.
Я выдохнула, переходя к настройке модуля дистанционного контроля. Эта функция позволяла авторизованному персоналу удаленно настраивать интенсивность блокировки. Я надеялась, что это обеспечит дополнительную безопасность и гибкость использования.
Я задумчиво посмотрела на механизм крепления устройства. Блокатор был разработан так, чтобы его было практически невозможно снять без специального оборудования. Это было необходимой мерой предосторожности, учитывая потенциальную опасность неконтролируемых эмпатических способностей.
Наконец, я активировала маленький светодиод на корпусе устройства. Он загорелся ровным зеленым светом, показывая, что блокатор активен и функционирует нормально.
Откинувшись в кресле, я посмотрела на результат своей работы. Блокатор был готов к первым испытаниям. Я чувствовала смесь гордости и тревоги. Это устройство могло изменить жизни многих людей, включая мою собственную. Но оно же несло в себе потенциальную опасность, если попадет не в те руки.
— Ну что ж, — сказала я себе, — завтра начнем тестирование. Посмотрим, на что ты способен, малыш.
Ранним утром ко мне в купол прибыла целая делегация — Август, Марк, Хэл, Ким и Кира. Три обычных человека, и три эмпата. Возможно, этого будет достаточно, чтобы удержать Виктора, если что-то пойдёт не так.
Мы стояли за стеклом операционной, наблюдая, как робот-нейрохирург готовится к установке блокатора на Виктора. Мое сердце колотилось, а ладони были влажными от волнения. Это был решающий момент — первое применение устройства на человеке.
Виктор лежал на операционном столе, его голова была зафиксирована в специальном держателе. Он выглядел спокойным, но я знала, что это лишь эффект седативных препаратов. Вот теперь я действительно и окончательно стала чудовищем. Часть меня все еще не могла поверить, что провожу эту процедуру без согласия человека.
Август взял меня за руку и крепко сжал мою ладонь. Я ответила ему благодарным взглядом.
Робот-нейрохирург начал свою работу с хирургической точностью. Его манипуляторы двигались плавно и уверенно, делая микроскопические надрезы там, где должны были располагаться электроды блокатора.
— Начинается установка основного модуля, — прозвучал механический голос из динамиков.
Я затаила дыхание, когда робот аккуратно поднял блокатор и начал его установку. Каждое движение было выверенным, каждый электрод занимал строго определенное положение.
— Подключение нейронного интерфейса, — объявил робот.
На мониторах рядом со мной отображались показатели мозговой активности Виктора. Я внимательно следила за ними, готовая вмешаться при малейшем признаке аномалии.
— Активация биохимического модуля, — продолжал робот.
Я почувствовала, как напряжение нарастает. Это был критический момент — если что-то пойдет не так, последствия могут быть катастрофическими.
— Запуск системы обратной связи.
Графики на мониторах начали меняться, показывая, как блокатор адаптируется к индивидуальным особенностям мозга Виктора.
— Проверка энергоснабжения… Успешно.
Я выдохнула, не осознавая, что все это время задерживала дыхание.
— Активация защиты от взлома… Успешно.
Робот завершал последние штрихи операции, закрывая и обрабатывая места надрезов.
— Операция завершена. Блокатор установлен и функционирует нормально.
Я смотрела на неподвижное тело Виктора, чувствуя странную смесь облегчения и тревоги. Блокатор работал, но какими будут последствия? Как это повлияет на Виктора? На всех нас?
— Пациент стабилен. Начинаем процедуру пробуждения, — сообщил робот.
Я глубоко вздохнула, готовясь к следующему этапу. Теперь нам предстояло узнать, насколько эффективен блокатор в реальных условиях. И, что более важно, сможет ли он действительно контролировать опасные способности Виктора.
— Удачи нам всем, — прошептала я.
Глава 46И интерлюдия «Просто бизнес»
Я напряженно наблюдала через стекло, как Виктор медленно приходил в сознание. Его веки дрогнули, и он слабо пошевелился. Август крепче сжал мою руку, и я была благодарна за его поддержку.
Виктор открыл глаза и несколько секунд бессмысленно смотрел в потолок. Затем его взгляд сфокусировался, и он попытался поднять руку к голове. Ремни удержали его, и он в замешательстве посмотрел на свои запястья.
— Что… что происходит? — хрипло спросил он, оглядываясь по сторонам.
Я включила микрофон:
— Виктор, ты в безопасности. Операция прошла успешно.
Его глаза расширились, когда он услышал мой голос.
— Юлия? Какая операция? Что вы со мной сделали?
Я сглотнула комок в горле.
— Мы установили тебе блокатор эмпатических способностей. Это для твоей же безопасности и безопасности окружающих.
Виктор дернулся, пытаясь освободиться.
— Вы не имели права! — закричал он. — Я не давал согласия!
Я наблюдала за Виктором и чувствовала, как мое сердце колотится в груди. Слова, которые я произносила, казались чужими, будто их говорил кто-то другой:
— Ты был признан опасным для общества, использовал свои способности чтобы обогатиться и атаковать людей, — твердо сказала я, хотя внутри все сжималось. — У нас не было выбора.
Я видела, как лицо Виктора исказилось. Его эмоции были как открытая книга — шок, неверие, страх, и наконец, ярость. Они накатывали волнами, одна за другой, отражаясь в его глазах и полыхая во всём теле.
— Ты… из-за такой мелочи ты превратила меня в овощ? Лишила того, что делало меня особенным?
Я почувствовала, как к горлу подступает комок. «Мелочи? — подумала я. — Он считает свои преступления мелочью?» Но вслух я сказала другое:
— Нет, — покачала я головой. — Блокатор только подавляет твои эмпатические способности. Все остальные функции мозга не затронуты.
Виктор закрыл глаза, и я увидела, как его грудь тяжело вздымается. Его лицо побледнело, а на лбу выступили капельки пота. Я чувствовала его панику и отчаяние так ясно, словно они были моими собственными.
— Я больше ничего не чувствую, — прошептал он. — Пустота… Как будто часть меня умерла.
Его слова ударили меня, словно пощечина. Я почувствовала, как к горлу подступает тошнота, а в груди разливается холод. Что я наделала? Неужели я действительно убила часть его личности?
Я видела, как Виктор открыл глаза и посмотрел прямо на меня. В его взгляде была такая смесь боли, страха и ненависти, что я невольно отшатнулась. Я чувствовала его эмоции так ясно, словно они были материальными — горечь предательства, ужас от осознания потери, гнев на меня и на весь мир.
Моё сердце сжалось от сострадания и вины. Я хотела защитить людей, но не ценой уничтожения личности другого человека. Даже если этот человек — преступник.
Но как ещё можно было его удержать от того, что он творил?..
Я открыла рот, чтобы сказать что-то еще, извиниться, объяснить… Но слова застряли в горле. Что я могла сказать? Как оправдать то, что сделала?
В этот момент я поняла, что перешла черту. Я сделала то, чего боялась больше всего — использовала свои знания и способности, чтобы навредить другому человеку. Пусть даже с благими намерениями.
И делала ли я это только ради благих намерений? Я так хотела избавиться от него, избавиться от нашей связи… чтобы никогда больше не чувствовать прикосновение его разума. Нас могла разъединить только смерть.
Моя.
Или его.
Я понимала, что для него такое — лишиться всех способностей.
И я выбрала себя…
Я всё-таки такая же как он…
Тошнота усилилась, к горлу подступила горечь. Я отвернулась от стекла, не в силах больше смотреть на Виктора, не в силах выносить его обвиняющий взгляд.
«Что я наделала? — эта мысль билась в моей голове, как пойманная птица. — Кем я стала?»
— Мне жаль, Виктор, — тихо сказала я. — Но это было необходимо.
— Ты чудовище, Юлия, — процедил он. — Сумасшедшая маньячка. Ты хуже всех тех, кого ты считаешь злодеями. Люди для тебя всего лишь эксперимент. Ты — даже хуже меня! Ты лишила меня выбора. Лишила части меня самого.
Я почувствовала, как по щекам текут слезы. Август обнял меня за плечи, но даже его присутствие не могло унять моей боли и вины.
Виктор отвернулся, уставившись в потолок пустым взглядом.
— Оставьте меня, — глухо произнес он. — Радуйся пока можешь, Соколова. Однажды я верну себе всё, и тогда мы ещё побеседуем…
Я выключила микрофон дрожащими пальцами. Мы добились своей цели — Виктор больше не представлял угрозы. Но цена оказалась слишком высокой. Я не была уверена, смогу ли когда-нибудь простить себя за это.
— Может, грохнуть его всё-таки, — сжимая и разжимая свой искусственный кулак спросил Марк. — Скажем, мол, неудачный случай на производстве.
— Сначала нам надо проверить как функционирует блокатор, — пожала плечами Кира. — Пусть орёт, что ему вздумается.
Тот взгляд, которым наградил Виктора Август, был весьма многообещающим. У мужа внутри всё просто клокотало от ярости, но ради меня он сдерживался.
Я отвернулась от стекла, чувствуя, как меня захлестывает волна вины и отвращения к себе. Ноги подкосились, и я бы опустилась на пол, если бы муж не поддержал меня.
— Что я наделала? — шептала я, раскачиваясь взад-вперед. — Я действительно чудовище…
Меня трясло.
Август не отпускал меня, нежно обнимая за плечи.
— Юлия, послушай меня, — мягко сказал он. — Ты сделала то, что было необходимо. Виктор был опасен. Ты забыла, что он сделал с тобой? Ты спасла многих людей.