В 1920–е — 1930–е гг. в России широко распространилось так называемое «движение непоминающих», которые не состояли с Заместителем Патриаршего Местоблюстителя, потом Местоблюстителем и Патриархом Сергием в Евхаристическом общении, объявляли, что он утерял канонические права на возглавление РПЦ и, несмотря на то, что были запрещены Временным Патриаршим при митрополите Сергии Синодом в священнослужении, продолжали служить. Одним из возглавителей «движения непоминающих» был священномученик митрополит Казанский Кирилл (Смирнов), принявший мученическую смерть от богоборцев в 1937 г. Несмотря на то, что митрополит Кирилл находился вне общения с митрополитом Сергием (Страгородским), был последним запрещен в священнослужении и прещению не подчинился, Юбилейный Архиерейский Собор Русской Православной Церкви 2000 г. причислил митрополита Кирилла к лику святых.[370] В письме митрополиту Сергию (Страгородскому) от 30 октября 1929 г. митрополит Кирилл (Смирнов) изложил свою точку зрения на происшедший канонический разрыв:
«… Воздерживаясь от совершения с Вами Литургии, я не считаю, однако, ни себя, ни Вас стоящими вне Церкви. Я воздерживаюсь литургисать с Вами не потому, что Тайна Тела и Крови Христовых будто бы не совершится при нашем совместном служении, а потому, что приобщение от Чаши Господней обоим нам будет в суд и осуждение, так как внутреннее настроение, смущаемое неодинаковым пониманием своих церковных взаимоотношений, отнимает у нас возможность в полном спокойствии духа приносить милость мира, жертву хваления».[371] В этой цитате очень хорошо объясняется отличие разделения от раскола.
Возвращаясь непосредственно к проблеме разделения Московского Патриархата с Русской Зарубежной Церковью, процитируем авторитетного епикопа Православной Церкви в Америке Василия (Родзянко), давшего в свое время содержащий ценную информацию канонический ответ на вопрос о статусе Русской Зарубежной Церкви в православном мире. Владыка Василий писал, что Православная Церковь в Америке «нигде и никогда не выносила решения» о неканоничности Русской Православной Церкви Заграницей. И далее: «Ни один ныне здравствующий иерарх РЗЦ (Русской Зарубежной Церкви — А. Н.) не находится ни под запрещением, ни под судом, и никем не лишен сана… Когда на Всероссийском Поместном Соборе 1971 г. в Троице—Сергиевой Лавре был поднят вопрос об отлучении РЗЦ, этому смело и решительно воспротивился тогдашний экзарх Московской Патриархии в Западной Европе, Сурожский Митрополит Антоний (из Лондона) и произнес на Соборе горячую речь в защиту РЗЦ. Его поддержал в своем выступлении делегат–мирянин из Франции Н. В. Лосский. Собор не отлучил РЗЦ, а всего лишь постановил “изучить этот вопрос”… Точно так же и Архиерейский Собор РЗЦ нигде и никогда не “отлучил” (не объявил “неправославной” — наравне с римо–католиками) ПЦА (Православную Церковь в Америке — A. H.)… Все решения носили лишь административный характер. Существуют различные богословские мнения на этот счет, но они только мнения, а не канонические экклезиологические решения всей РЗЦеркви… ПЦА и дальше считает РЗЦ Церковью и не сомневается ни в ее таинствах, ни в ее Православии, ни в ее Вере, и мистически находится с ней в полном общении, как с частью Вселенской Православной Церкви — Божественного Тела Христова, присутствующего во всей полноте в ее Евхаристии».[372]
Завершая разговор о Русской Зарубежной Церкви, следует отметить особенно важное заявление, сделанное Иерусалимским патриархом Диодором епископской делегации РПЦЗ на Святой Земле в мае 1982 г., во время торжеств по случаю канонизации св. новомучеников и исповедников Российских. «И мы, — заявил Блаженнейший патриарх, — не можем оставаться равнодушными перед таким великим событием, как канонизация новомучеников, и торжество ее, имеющее место в пределах нашей юрисдикции. Поэтому мы решили участвовать в этом святом деле, послав нашу делегацию и свидетельствуя этим наше православное единство, и этим официальным актом подтверждая его каноничность».[373]
Поняв, что представляют собой церковные разделения, мы поймем почему в наших храмах звучат такие совсем не странные молитвы «о соединении Святых Божиих Церквей».
Переходя к ссылкам диакона А. Кураева на святоотеческие авторитеты, следует, прежде всего, остановиться на 1–м правиле святителя Василия Великого, которое некоторые современные исследователи, в своих видах, используют для обоснования признания благодатности таинств, совершаемых вне Православной Церкви. Часть его текста, касающаяся рассматриваемой проблемы, выше уже цитировалась (см. сноску 29). К сожалению, четкое и недвусмысленное отрицание всякой благодатности еретических таинств, изложенное в нем, подвергается весьма натянутым перетолкованиям.
«Сам св. Василий, — пишет о. Андрей, — хотя бы порою признавал арианские хиротонии — "знаю, что братии Изоия и Саторнина (В этом месте своего послания св. Василий говорит о ереси энкратитов, но, по свидетельству Созомена (Церковная история 1, 15; 2, 27; 4, 28), упомянутые лица были епископами у ариан.), которые были в их обществе, приняли мы на епископскую кафедру; почему находящихся в соединении с их обществом не можем уже отлучать от церкви, принятием епископов постановив для себя как бы некоторое правило к общению с ними"».[374] При всем уважении к истории Созомена, в случае расхождения между тем, что написано у него, и тем, что написано в канонах, православный исследователь, ни секунды не колеблясь, обязан принять изложенное в канонах, ибо «каноны богодухновенны».[375] По выражению преп. Иустина (Поповича), «святые каноны — это святые догматы веры, применяемые в деятельной жизни христианина».[376] Поэтому, если в 1 каноне свт. Василия Великого Изоий и Саторнин относятся к секте энкратитов, то, значит, так оно и было. Энкратиты — это секта гностического толка.[377] Думается, даже о. А. Кураев не будет отстаивать благодатность хиротоний гностиков. Почему же они принимаются в Церковь в качестве епископов? Это объясняется выше в том же каноне, когда речь ведется об энкратитском крещении: «Мню, яко прилично нам отвергати их крещение: и аще кто приял от них оное, таковаго приходящего к Церкви, крестити. Но аще сие имеет быти препятствием общему благосозиданию: то паки подобает держатися обычая, и следовати отцам благоусмотрительно устроившим дела наши». Таким образом, богодухновенное каноническое правило утверждает безблагодатность крещения энкратитов, чем выражается догматический подход Святой Церкви к таинствам еретиков, но по соображениям икономии (чтобы не было препятствия благосозиданию) дозволяет принимать энкратитов и без перекрещивания. Текст правила настолько ясен, что трудно представить себе софистику, при помощи которой его можно перетолковать. По той же причине, по которой энкратиты могут приниматься без перекрещивания, их епископы могут приниматься без перерукоположения. Говоря о «некотором правиле общения с ними», свт. Василий имеет в виду, конечно, не правило общения с сектой. Речь идет об общине перешедших в Церковь бывших энкратитов, возглавляемой епископами Изоием и Саторнином. Очевидно, некоторые ревнители и после перехода общины энкратитов в Православие продолжали гнушаться общением с ней. Таких ревнителей свт. Василий одергивает: «соединенных с их обществом уже не можем строгим судом отчуждати от Церкви».
О. Андрей пытается уйти от недвусмысленности понимания 1 правила свт. Василия через его своеобразное толкование: «Но дело в том, что и восточнейший святой — Василий Великий — также затруднялся вопросом о том, как согласовать церковное предание о признании еретического крещения с верой в единственность Церкви. Его ум склонялся к тому, чтобы перекрещивать всех рожденных вне православия, а знание церковного предания и верность ему заставляли его в ходе всего канонического послания к Амфилохию делать оговорки — "раз так принято, то принимайте без крещения". С некоторым недоумением разглядывает св. Василий факт церковного предания, на который он набрел, — но не чувствует себя вправе этот факт отбросить».[378] Одному из важнейших канонов Церкви усвояется какая–то случайность: свт. Василий сначала учит одному, потом на что–то набредает, и начинает учить другому, сперва он подходит к делу рационально («его ум склонялся»), затем эмоционально («не чувствует себя вправе»). Во всем каноне какое–то смятение, противоречие. Ничего подобного в богодухновенном определении свт. Василия, конечно, нет. В нем четко указывается на неизменность догматического учения Церкви: «Ибо, хотя начало отступления произошло чрез раскол, но отступившие от Церкви уже не имели на себе благодати Святаго Духа». Здесь не видно никакого «склонялся», ясное и безапелляционное утверждение. Но при этом указывается на допустимость различной практики чиноприема раскольников и еретиков в Церковь: «Подобает последовати обычаю каждыя страны», — что объясняется не признанием благодатности внецерковных таинств, но исключительно икономией: «Аще сие имеет быти препятствием общему благосозиданию: то паки подобает держатися обычая».
Одной точки зрения с о. А. Кураевым придерживается и цитируемый им прот. Н. Афанасьев. Полностью приводить его слова нет смысла, это будет, фактически, повторением. Особенность у о. Н. Афанасьева в том, что он не завуалировано подвергает критике Богодухновенный канон: «Василий Великий как будто не замечал, что нельзя признавать благодатно действительными те таинства, которые сами по себе лишены благодати, даже если это делается "для назидания многих"… В словах Василия Великого имеется не–должное смешение благодати и права. В правовом порядке некоторые действия, признаваемые незаконными, можно объявить допустимыми, но этого нельзя сделать в области благодатной жизни».