Нужно искренне искать путь сближения с католиками, говорил Кодовилья, уважать их религиозные воззрения и добиваться того, чтобы их чувства возмущения преступлениями фашизма стали активным фактором в совместной борьбе против гитлеровской Германии и союзников. «Следовательно, — указывал председатель КПА, — мы должны стремиться привлечь католиков к движению национального единства для защиты родины, для защиты Америки от агрессии со стороны держав «оси», для оказания помощи и поддержки СССР, Англии и всем народам, борющимся против нацистской агрессии, а также для борьбы против фашистских элементов в нашей стране. Мы, коммунисты, как никто другой, можем и должны успешно выполнить эту задачу. И в этом нет ничего парадоксального. Между коммунистами и католиками не существует таких различий, которые мешали бы им идти в одном строю».
Кодовнлья напомнил, что в Буэнос-Айресе и провинциях работают тысячи женщин-католичек, энтузиазм которых в деле оказания помощи Советскому Союзу так же высок, как и у жен-щин-коммунисток и женщин, принадлежащих к другим политическим течениям. Если -бы коммунисты и все антифашисты отбросили всякого рода сектантские взгляды в отношении католиков и прочих верующих, то вклад этой части населения в дело борьбы против фашизма был бы еще более весомым.
«Мы, — говорил Кодовилья, — не только можем и должны вместе с католиками бороться за улучшение условий жизни в экономической, социальной и культурной областях, чего требует рабочий класс и весь народ, но также можем и должны добиваться согласованного и постоянного единства действий с ними для успешного осуществления общей задачи, стоящей перед всеми цивилизованными нациями в данный момент, — разгрома фашизма в национальном и международном масштабе».
Задачей всех коммунистов и всех антифашистов, считал Кодовилья, должно быть стремление установить контакты с католическими рабочими и другими организациями, в том числе с молодежными и женскими, развивать искренние отношения с их руководителями и активно вовлекать католические массы в общий фронт борьбы против гитлеризма. На первый план необходимо выдвигать те пункты и вопросы, по которым мнение коммунистов совпадает с мнением католиков. Нет смысла дискутировать с католиками о путях достижения прочного счастья для человечества. Вместе с тем, утверждал Кодовилья, коммунисты должны договориться с ними о совместной борьбе против господства нацистов как в Аргентине, так и во всем мире, чтобы здесь, на земле, добиться счастья, а это вполне возможно, о чем свидетельствуют благополучие и счастье, которых достигли народы Советского Союза благодаря строительству социализма 17.
Перон: от союза к конфликту
В 1943 r.v в стране произошел новый военный переворот, совершенный заговорщицкой офицерской организацией ГОУ (Группы объединенных офицеров), среди участников которой весьма сильны были фашистские симпатии. Захватив власть и надеясь заручиться поддержкой церкви и тем самым укрепить свои позиции, новые правители в первом же публичном заявлении обещали «вернуть христианскую доктрину в школьные помещения» 18. Вслед за этим министром юстиции и просвещения был назначен известный католический деятель Густаво Мартинес Сувирия, а президентом Национального совета просвещения — его единомышленник Хосе И. Ольмедо. Многие другие католические активисты стали сотрудничать с новыми властями. Военное правительство между тем развязало террор против демократических организации, загнало коммунистов в подполье, бросило в тюрьму Кодовилью и других рабочих деятелей.
Став министром, Мартинес Сувирия провел чистку университетов и других учебных заведений от демократически настроенных преподавателей, на места которых назначались реакционеры и клерикалы. Министр просвещения подверг чистке также Национальную, университетские и школьные библиотеки. Книги, включенные в папский «Индекс», из библиотек изымались и уничтожались. Мартинес Сувирия ввел в государственных школах обязательное преподавание религии, запрещенное законом № 1420 от 1884 г. Эти мероприятия укрепили позиции церкви, которая с энтузиазмом поддерживала военную диктатуру.
«Сильный» человек нового режима, тогда еще полковник Хуан Д. Перон, всемерно афишировал себя как последователя христианских социальных доктрин. Выдвинув свою кандидатуру в президенты, Перон обещал проводить политику, соответствующую энцикликам последних пап19. Епископат охотно пошел на союз с Пероном. В обращении к верующим от 15 ноября 1945 г. епископы призвали поддержать Перона на президентских выборах.
Став президентом, Перон продолжал укреплять союз с церковью. В 1947 г. он отменил закон № 1420, легализовав преподавание религии в начальных и средних учебных заведениях, введенное президентом Рамиресом в 1944 г. Согласно новому закону № 12 978, преподавание религии превращалось в обычный школьный предмет. Для детей верующих других культов вводилось преподавание принципов морали. Учителя закона божьего назначались, а учебники подбирались с одобрения церковных инстанций.
Перон организовал в министерстве просвещения управление религиозного преподавания и управление инспекции по религиозному воспитанию, которые стали осуществлять идеологический контроль над всей системой образования в Аргентине.
По закону № 12 978 государство обязалось субсидировать частные учебные заведения, руководимые церковью. В 1955 г. в Аргентине насчитывалось 900 частных католических школ, число учащихся в которых превышало 275 тыс.
Таким образом, впервые после завоевания независимости церковь в Аргентине получила возможность официально влиять на учебный процесс. Церковная иерархия в лице кардиналов Ко-пельо и Каджиано выразила Перону свою признательность за этот акт.
Укрепляя союз с церковью, Перон включил священников в качестве «духовных ассистентов» во все руководящие органы перонистской партии и зависящих от нее организаций.
Деятельность Перона, выдававшего себя за «раба христианской доктрины», воспринималась в Ватикане с большим удовлетворением. Папа Пий XII не скупился на комплименты в его адрес. По свидетельству священника Э. Бенитеса, посетившего Пия XII в 1947 г., папа римский хвалил Перона за то, что он положил конец «светской и атеистической эре в истории Аргент тины, длившейся 60 лет, и спас страну от коммунизма»20.
В 1949 г. была принята новая перонистская конституция. Она устанавливала, что президентом и вице-президентом республики могли быть только католики, государству вменялось в обязанность оказывать материальную поддержку церкви. Вместе с тем конституция вновь подтверждала одно из основных положений патроната, а именно право государства на признание или отклонение папских документов. Параграф 9 ст. 83 новой конституции был так сформулирован: «Президент республики с согласия Верховного суда республики признает или принимает к сведению решения церковных соборов, буллы, обращения и постановления Верховного первосвященника (т. е. папы римского.— И Л), и если таковые содержат общие и постоянные установления, то президент вправе потребовать их признания в законодательном порядке».
Сотрудничество перонистского режима с католической церковью ничем не омрачалось вплоть до 1954 г., когда неожиданно между ними произошел конфликт, самый острый во взаимоотношениях церкви и государства в истории Аргентины.
Согласно клерикальным источникам, конфликт будто бы начался с разногласий по поводу закона о разводе. Церковная иерархия заявила протест против этого закона. В действительности же причины конфликта лежали глубже. В 50-е годы политическое положение Перона постоянно ухудшалось. В государственном аппарате царили взяточничество, хаос и неразбериха. Валютные резервы иссякли. Дороговизна росла. В армии, в контролируемых перонистами профсоюзах и даже в самой перонистской партии росло недовольство политикой правительства. В условиях всеобщего брожения множились антиправительственные заговоры. Падение перонистского режима становилось неизбежным.
Такая перспектива заставила церковь пересмотреть свое отношение к Перону. Церковь отнюдь не намеревалась идти вместе с ним ко дну. Для сохранения своих позиций она пыталась сманеврировать так, чтобы к моменту падения Перона оказаться в стане победителей. С этой целью церковная иерархия в 1953 г. начала формировать христианскую демократическую партию — явно в противовес перонистской партии — и выдвинула лозунг «христианизации» перонистских профсоюзов. Клерикальная партия (вернее, ее зародыш) быстро стала средоточием реакционных сил, ранее поддерживавших Перона, а теперь пытавшихся от него освободиться посредством военного переворота, чтобы предотвратить образование широкого демократического фронта, способного реализовать глубокие социальные преобразования.
Перон разгадал, какую опасность представляет для него нарождающаяся клерикальная партия, и спешно провел закон о разводе, протесты против которого со стороны церкви дали ему желанный повод развязать против нее «войну». Конфликт с клерикалами имел для Перона еще и то преимущество, что предоставлял возможность отвлечь внимание широких масс от решения насущных вопросов.
Обвинив церковников в том, что они тайно готовят против него заговор, Перон лишил их всех преимуществ и привилегий, которыми они пользовались, будучи его союзниками. Он запретил преподавание религии в школах, изгнал оттуда священников, прекратил выдачу субсидий церковной иерархии и конфессиональным учебным заведениям, изгнал «духовных ассистентов» из перонистской партии и профсоюзов, провел через парламент закон о разводе и, наконец, отделил церковь от государства. В ответ на протесты духовенства Перон стал сажать в тюрьму и ссылать священников; закрыл клерикальную газету «Эль пуэбло» и продал ее имущество с молотка, разогнал организации «Католического действия», запретил церковные процессии и религиозные передачи по радио, приказал убрать распятия из правительственных учреждений и профсоюзов, лишил дотации католические школы, пригрозил обложить налогом в 14 млн. долларов церковную собственность, конфисковать дворец архиепископа и кафедральный собор и даже создать национальную христианскую церковь, независимую от Рима. Перонисты по приказу своего шефа организовали в Буэнос-Айресе нападения на церкви, многие из них были разграблены и подожжены. Ватикан, разумеется, был крайне недоволен этими действиями своего недавнего союзника и единомышленника. Пий XII отлучил всех лиц, повинных в антицерковных актах, но на разрыв дипломатических отношений ни одна из сторон не решилась.