Церковь, Русь, и Рим — страница 7 из 17

Глава IКиевская Русь35

1. Русь до Крещения

Неточность западных историков, писавших о возникновении и распространении христианства на земле, где позже образовалась Российская империя, а также антицерковные сочинения советских авторов принуждают нас начать с краткого обзора до-Владимирской эпохи.

Равнины, с глубокой древности населенные скифами и сарматами, а затем разными славянскими племенами, с III в. н. э. подверглись нашествиям германских и азиатских кочевников, стремившихся в Европу. Там чередовались самые разнообразные народы: готы, гунны, авары, угры, хазары, печенеги, половцы и, наконец, в XIII в. — татары. Влияние, ими оказанное на завоеванные края и их население, зависело от степени культурности самих завоевателей. Судя по недавним исследованиям проф. Н.Т.Беляева, опубликованным в "Кондаковских Сборниках", немалый след оставили готы. Их историк Иорнанд (VI в.), описывая могущество короля Германариха (350-375), замечает, что ему были подвластны почти все народности, населявшие тогда Европейскую Россию, а именно: венды, анты, языги, роксоланы, эсты, финны, черемисы, мордва, меря, пермь, весь и чудь.

Первоначально выходцы из Скандии (Скандинавии) — готы — заселили южное побережье Балтийского моря, затем прошли до Черного моря и Дона, где они разделились на вестготов, или тервингов ("жителей лесов"), и остготов, или грейтунгов ("степных жителей"). Остготы обосновались на востоке от Днестра и заняли Крым. Любопытно, что южная часть Крыма, между Балаклавой и Судаком, до XVI в. называлась Готией и ее жители долго сохраняли свои традиции и православную веру, находясь под татарским владычеством. Греческие миссионеры, давно проникшие в древнейшие азиатские колонии в Крыму, преуспели в проповеди среди готов и основали там епархию, подчиненную Константинопольскому патриарху, о чем свидетельствовал еще в VI в. греческий историк Прокопий, написавший историю готских племен. Готские епископы, затем митрополиты, всегда оставались в юрисдикции Византийской Церкви, даже после падения столицы в XV в.

Памятники готского искусства (золотые и серебряные уборы, пряжки, оружейные оправы, знаки отличия и т.д.), изображавшие преимущественно зверей и птиц и относившиеся к IV-VI в., были найдены на Кубани, в Крыму и на берегах Черного моря. Проф. Беляев, отмечая влияние готов на развитие западноевропейской культуры, колыбель их искусства считает южнорусскую равнину, откуда эти завоеватели Европы перенесли его в Галицию, Италию и Испанию. Готское искусство, несомненно, оказало влияние на древнеславянское. Готское государство было сметено нашествием тюрко-монгольских орд гуннов, которые за время непродолжительного пребывания на юге России оказали известное влияние на славян в области военной организации.

Наконец, хазары, появившиеся в VII в., заслуживают больше внимания, ввиду их крупной роли в истории Древнейшей Руси. Про этих тюркских кочевников впервые упоминают византийские историки в 626 г., именуя их "восточными турками", тогда как арабский писатель Эбн-эль-Этир считает хазар племенем скифского происхождения,родственным грузинам. Несомненно, в хазарской государственности находились не только тюркские, но и арабские, византийские и иудейские элементы.

Хазары были первоклассными торговцами и, основав свое царство, они наладили торговые пути между Европой и Азией, причем приложили все старания для того, чтобы оберегать их от степных кочевников. Покорив славянские племена вятичей, северян, радимичей и полян, хазары занялись внутренним устройством своего государства, которое простиралось от Буга до Урала. Вытеснив волжских болгар к Каме, хазары обложили их данью, как крымских готов и славян. Расположенные по торговым путям в Азию, хазарские города играли роль не только сторожевых постов, но и рынков, где встречались арабские, греческие и болгарские купцы; хазары возили в Болгарскую столицу на Волге, болгары — свои товары, главным образом, серебряную утварь в обмен на шкуру и меха, доставаем ые болгарами от финских северных звероловов. Таким образом, хазарские торговые центры: Саркель (Белая Вежа) на Дону, Семендер на Кавказе, столица Итиль на Каспийском море (прозванном арабами Хазарским) приобрели крупное экономическое и культурное значение.

Надо сказать, что хазарская династия ханов, или "каганов", и их аристократия с VIII в. исповедовали иудейскую религию, которая с первых веков распространялась в ряде восточных государств от Йемена до Абиссинии посредством широкой миссии, и Хазария являлась северным звеном иудаизма. Византийские историки пишут о столице полян — Киеве, называя его хазарским именем Самбат. Хазарское влияние настолько укрепилось там, что, как свидетельствуют летописи, киевские князья и св. Владимир продолжали носить хазарский титул "кагана" после падения хазарского владычества. Хазары оказались прекрасными организаторами и наладили управление своего государства, разбив его на территориальные общины, с которых взимали дань ханские наместники — "тудуны", назначенные в главных городах, например, в Киеве36. Эти тудуны позже стали вроде удельных князей, подчиненных ханскому авторитету. Общины устраивались по принципу самоуправления, причем, там впервые оказался введенным для решения общих дел вечевой порядок, вскоре распространившийся повсюду у русских славян.

Хотя правящий хазарский класс и исповедовал иудаизм, народ преимущественно держался магометанства, но были и язычники, а впоследствии и христиане, т.к. хазары постоянно соприкасались в торговле с арабами и греками, знакомясь одновременно с Православием и исламом. Кроме того, как мы видели, в Крыму с древних времен существовали православные епархии, зависящие от Константинополя. Надо сказать, что к своим магометанам и к языческим славянским племенам каганы проявляли большую веротерпимость.

В середине VIII в. греки уже настолько сблизились с хазарами, что сын императора Льва III Исавра, Константин, прозванный Копронимом (741—775), женился на дочери хазарского кагана, принявшей Православие под именем Ирины. Их сын, в свою очередь, царствовал в Византии — Лев IV Хазар (775— 780). Напомним, что этот период церковной истории печально ознаменован был, во-первых, зарождением в Византии иконоборческой ереси, которой положил начало отец Константина V, Лев Исавр. Во-вторых, на Западе этим воспользовались папы, чтобы политически отделиться от Византии, приняв как дар франкского короля Пигина Короткого принадлежавшие императору Равенский экзархат и Пентаполис благодаря чему римские епископы, начиная со Стефана II (752—757), сделались государями "церковных штатов", т.е. средней Италии и Римского герцогства. В Хазарии брак Ирины не остался без последствий.

Когда иконоборческая ересь была изжита и осуждена VII Вселенским Собором, в Византию прибыло в 858 г. хазарское посольство, радушно принятое императором Михаилом III (855— 867) и знаменитым патриархом Фотием37. Хазарские каганы, видимо, тяготились уже своей иудейской верой, понимая ее несовершенство по сравнению с греческой; кроме того, западные миссионеры, присланные из Германии императором Людовиком I (814—840), не встретили успеха в славянских странах38, но побудили хазар, помнивших об Ирине, обратиться к Византийской Церкви.

Ханские послы стали просить императора прислать к ним какого-нибудь ученого мужа для того, чтобы ознакомить народ хазарский с истинной верой, т.к. каган и его приближенные этого искренно желали. По совету патриарха Фотия, в Хазарию был отправлен ученый философ Константин и брат его Мефодий, будущие святые Кирилл и Мефодий, просветители славян.

По примеру хазар, немного позже, не желая принимать христианство от западных миссионеров, к патриарху Фотию обратился Болгарский князь Борис. Он и его народ благодаря усердию греческих проповедников принял крещение в 863 г., причем преемником Бориса, нареченного Михаилом, был сам император.

Святые братья, тем временем, начали свою проповедь на юге России. Около трех лет пробыли они у хазар, пользуясь благосклонностью кагана. Они изучили досконально хазарский язык, одновременно ознакомившись и со славянскими наречиями, что облегчило их труд по составлению славянской азбуки. Около полугода прожили они в городе Херсонесе (Корсунь), древней греческой колонии, находившейся в окрестностях теперешнего Севастополя. Там они открыли 30 декабря 861 г. мощи св. Климента, папы Римского (91-100), умученного в Крыму в первые века христианства. Многие хазары и язычники крестились, а каган, убедившись в добродетелях братьев, завязал с ними самые дружеские отношения. При дворе всякий оказывал им особый почет, что, конечно, благоприятствовало их проповеди. По их просьбе, каган разрешил всем своим подданным свободно креститься в православную веру, тогда как проживающим в Хазарии грекам он запретил переходить в ислам и иудаизм. Желая поддерживать выгодный ему мир с Византией, каган объявил святым Кириллу и Мефодию, что он освободил от неволи многих греческих пленных. Разумеется, такие мероприятия не замедлили дать самые хорошие результаты и многие "тудуны" крестились.

К сожалению, проповедь братьев, которая при их способностях могла бы на целое столетие приблизить крещение Руси и привлечь к Церкви язычников-славян, преждевременно прервалась. Дело в том, что в 862 г., по примеру хазар и болгар, в Константинополь приехало еще посольство от Моравского князя Ростислава и племянников этого славянского государя, Святополка и Коцела, удельных князей Моравии. Эти западные славяне с 855 г. порвали сношения с властным Германским императором, желавшим их поработить, и с тех пор воевали за свою независимость с немецкими феодалами. Князья и народ вся чески противились проповеди латинских миссионеров, насильно насаждавших среди них христианство, следуя в этом примеру императора Карла Великого, крестившего саксонцев огнем и мечем. Моравы не желали, кроме того, молиться на непонятной для них латыни и, чтобы избавиться от немцев, решили просить императора Михаила III и патриарха Фотия об оказании им содействия. Послы обратились к императору следующим образом: "Земля наша крещена, а нет учителя, который бы наставил нас и научил и сделал для нас понятными Божественные книги, потому что мы не разумеем греческого языка, ни латинского. Пошлите к нам учителей, которые истолковали бы нам книжные словеса и смысл их, потому что из Вашей земли во все стороны исходит и распространяется добрый закон".

Император и патриарх согласились помочь моравам и отправили в Велиград свв. Кирилла и Мефодия, воспользовавшись их пребыванием в столице. Этот выбор объясняется тем, что в Хазарии свв. братья, как было сказано, усвоили славянский язык и изучили быт славянских племен. О деятельности этих апостолов мы рассказали в I части, как и о вражде к ним со стороны латинского духовенства и немецких принцев. Добавим, что, уезжая из Корсуни, свв. братья увезли с собой в Константинополь найденные ими мощи св. Климента, кроме головы мученика. Когда в 867 г. они были приглашены в Рим папой Адрианом II, одобрившим их труды, они подарили ему эти мощи, которые были положены в церкви, посвященной св. Клименту. Голова же св. мученика стала на Руси величайшей святыней.

Вслед за хазарами, болгарами и моравами,в 871 г. к греческому императору обратились сербы, в свою очередь, прося греческих проповедников.

Благодаря азбуке, составленной свв. братьями, и их переводам Св. Писания и богослужения на славянский язык, западные и восточные славяне присоединились к Православию. Эти переводы на народный язык позволили им глубже и сильнее восприять христианскую веру, чем в западных государствах, подчиненных Риму, где подобные переводы стали запрещаться и постепенно вводились различные новшества, в конце концов приведшие Церковь к римской схизме XI в. Для славян Православие стало фундаментом славянского быта и национального развития, а во время многовекового турецкого ига — силой и поддержкой в несчастии.

Для Велико-Моравской державы невзгоды начались весьма скоро: в 907 г., после битвы при Пресбурге, это славянское государство пало и римские проповедники стали всемерно вытравлять там православные обычаи, и латынь заменила переводы, сделанные свв. Кириллом и Мефодием.

Вернемся к хазарам. Пока эти талантливые коммерсанты богатели и расширяли свои торговые операции, с Востоком и с греками, на севере укреплялись выходцы из Скандинавии — варяги, родные братья норманнов, обрушившихся на Европу в IX в., а в XI в. завоевавших Англию. Обложив данью север, варяги спустились на юг и завладели Киевом, освободив полян от платы дани хазарам.

Среди славянских племен эти пришельцы стали называться "русью" или "варяги-русь", как их именуют древние летописи. Греческие историки прозвали "русью" народ, живший у Черного моря, в составе которого были и славяне и норманны (акад. Платонов). Это название за ними и осталось за территорией, где проживали эти племена.

В 860 г. варяжские князья Аскольд и Дир сделали из Киева нападение на Византию, но были отбиты. Варяги все теснее и теснее сближались со славянами, которые стали рассматривать их как сожителей то мирных, то враждебных, причем с точки зрения развития и те и другие стояли на приблизительно одинаковом уровне. Они вместе торговали с Византией, пользуясь водным путем "из варягов в греки" (т.е. от Финского залива до Черного моря). Постепенно славяне, пользуясь миролюбием хазар, стали в их землях основывать большие колонии, где заодно с варягами они учились торговать с греками, болгарами, арабами и т.д. Северные славяне со своей стороны стали распространяться среди финских племен и основали в их земле свои города, напр.: Ростов, Муром и др.

На северо-западе ильменские славяне издавна владели крупнейшим торговым центром — Новгородом, который благодаря своим водным путям в VIII в. был уже известен и у немцев, и у арабов, и у греков. Новгородские славяне оказались достаточно сильными, чтобы отказаться от платежа дани варягам и даже выгнать их из своих пределов. Однако им же, по словам летописи, принадлежала инициатива приглашения в 862 г. варяжских князей, которым славяне обязаны своим объединением в одно государство и независимостью.

Недавно стало известным сочинение арабского историка X в. — Ибн Хаукаля, в котором он описывает свержение Русью хазарского владычества, указывая на разделение Руси на три области: Куяба (Киев), Славия (Новгород) и Артания (Тмутаракань). Эти области являлись на самом деле тремя крупнейшими культурными центрами русских славян в IX в. Тмутаракань у Азовского моря (по-гречески—Таматарх?) — нынешняя Тамань — образовалась из областей, находившихся между Кубанью и Доном, и с начала VIII в. там осели славяне, варяги, готы, хазары, греки и кавказские племена. Основным занятием этого смешанного населения, в котором главную роль играли русские, была торговля, преимущественно с Византией. Православная вера проникла туда гораздо позже, чем в Киев. Таковы были в ту эпоху главные очаги русской национальной интеграции.

В Византии зорко следили за развитием Руси. Патриарх Фотий, мужество и энергия которого немало способствовали удачному сопротивлению греков напавшим на столицу "россам", не удовольствовался посылкой к хазарам свв. Кирилла и Мефодия. Просчитывая будущее значение Киева, он просил императора после подписания мирного договора с варяжскими князьями Аскольдом и Диром отправить и туда опытных проповедников.

Император согласился и послал в Киев епископа Алексия и двух священников — Афанасия и Кирилла (ставшего потом епископом Катанским в Сицилии). Проповедь их так подействовала на князей, что они приняли крещение в 865 г. вместе с одним хазарским князем и многими киевлянами. Греки основали в Киеве первую церковь во имя св. пророка Илии. Однако росту Православия в Киеве еще мешали немалые препятствия.

Варяжский князь Олег, родственник умершего в Новгороде Рюрика и опекун сына его Игоря, решил оставить эту первую варяжскую столицу и двинуться на юг. Покорив кривичей, взяв Смоленск и Любеч, Олег с Игорем завладели Киевом. Объявив князей Аскольда и Дира самозванцами, т.к. они самовольно оставили Рюрика, при котором были простыми дружинниками, Олег предал их казни.

Киев, с его красотами и многоводным Днепром, настолько понравился князю, что он сделал его столицей вместо Новгорода, назвав "Матерью городов русских" (882 г.). Ввиду того что Олег и славяно-варяжская дружина его поклонялись идолам, православная вера долгое время должна была остаться религией меньшинства.

Тем временем проповедь у хазар не прекращалась. На знаменитый Собор в Св. Софии (879-880), оправдавший св. Фотия и подтвердивший неприкосновенность Символа веры, из русских земель прибыло четыре святителя: архиепископы Лука Воспорский, Павел Херсонский и епископы Ваанес Тмутараканский и Павел Зикхийский (Зикхия находилась на юго-восток от Новороссийска).

Олег предпринял объединение под своей властью русских племен, которых он освободил из-под хазарского владычества. Хазария, увлеченная торговлей, неожиданно столкнулась с шедшими с Востока страшными кочевниками — печенегами. На борьбу с ними хазары мобилизовали все свои силы, чем воспользовался Олег для освобождения русских племен. Преуспев в этом, князь построил на восточных границах своих владений ряд городов-крепостей. В 907 г. он напал на Константинополь и разорил окрестности столицы.

Греки поспешили запросить мира, дали Олегу богатый откуп и заключили с ним выгодный торговый договор, подтвержденный в 912 г., благодаря которому наладились регулярные сношения между Киевом и Византией.

В 911 г. основана была Аланская епархия для крещения в православную веру алан, предков теперешних осетин, кочевавших в X в. между Волгой и Доном. Греки назначили к ним первым епископом Петра39.

Тем временем угроза печенегов русским землям все увеличивалась. Летописцы относят первое их появление к 915 г., когда в Киеве правил Игорь. Хазарское царство постепенно расшатывалось. Арабский писатель Мисхавейки описывает набег русских на берега Каспийского моря и их поход по реке Куре на Азербайджан в 943—944 гг., а Ибн-Хаукаль со своей стороны говорит о появлении русских дружин на Волге. Эти экспедиции отправлены были Тмутараканской Русью.

Князь Игорь дважды ходил на Царьград, причем во втором походе принимали участие и печенеги, с которыми он примирился. При заключении договора между греками и Игорем в 915 г. следует упомянуть о любопытном эпизоде: греческие послы, прибывшие в Киев, присягали в церкви св. Илии, а Игорь и его языческие друзья клялись Перуном, полагая к ногам этого идола свои щиты и мечи. Из этого можно заключить, что Игорь не разрушал церквей и относился к Православию терпимо.

Об его супруге, св. княгине Ольге, наш древний летописец — преподобный Нестор пишет: "Она предшествовала христианству в земле нашей, как утренняя заря пред светом полуденным. Как луна в нощи, так светила она между людьми неверными. Она и по смерти молит Бога за Русь. Ее славят все сыны русские, видя ее лежащую в теле".

Св. Ольга стала первой христианкой в роде Рюрика. В 957 г. она поехала в Константинополь и крестилась при императорах Константине Багрянородном и Романе и патриархе св. Полиеакте, получив имя Елены в честь супруги императора Константина. Об ее приезде с племянником, послами, гостями и переводчиками и об оказанном им приеме пишет император Константин Багрянородный в своей книге "Об обрядах Византийского двора". Еще до крещения Ольга была расположена к православной вере, но не желала креститься в Киеве, опасаясь язычников. Вернувшись в Киев, она пыталась убедить сына своего князя Святослава последовать ее примеру, но тот ответил, что "дружина его станет над ним смеяться" и, по словам летописца, сердился на мать.

Историк С. Соловьев приводит любопытный случай хитрости Киевских варягов, современников Ольги. В западных летописях говорится, что послы Ольги, княгини Русской, крестившейся в Константинополе , Отгон прислал на Русь епископа Адальберта, который, однако, был изгнан с бесчестием40. Оказалось, что эти послы- варяги, учитывая ревность Оттона к распространению веры, попросили западных миссионеров лишь для того, чтобы при императорском дворе получить для себя богатые дары! Княгиня Ольга, разумеется, вовсе об этом их не просила, и Соловьев приводит текст латинской летописи, свидетельствующий об обмане, а также подтверждающий факт крещения св. Ольги в Константинополе: "Послы Елены, княгини Русской, которая при Константинопольском императоре Романе была крещена в Константинополе, просили, обманно, как оказалось потом, у короля епископа и священников для своего народа".

Св. равноапостольная княгиня Ольга скончалась в 969 г. и была погребена по христианскому обряду. Мощи ее св. Владимир перенес в Десятинную церковь в Киеве. В "Кондаковском Семинарии" В.А.Мошин приводит любопытный исторический документ, а именно: "Записку готского топарха". По ней следует, что крымские готы, под влиянием русских соседей, не входивших в состав Киевской Руси, обратились с жалобой на хазар к "могущественному государю Севера". В.А.Мошин доказывает, что, во-первых, соседями являлись тмутараканцы, а во-вторых, что государем Северным был Святослав, так как астрономические указания "Записи" совпадают с рассказом летописца о подготовке похода Святослава на хазар в 964 г.

Киевский князь, покорив вятичей на Оке, разгромил хазарское государство, взял их главные города Саркел и Итиль, а затем победил камских болгар после сдачи их столицы Болгары. Таким образом, Киевскому государству подчинились все восточные области, в которых раньше господствовали хазары. Одновременно к Киеву присоединилась и Тмутараканская Русь, управлявшаяся до тех пор самостоятельно. От прежнего хазарского государства оставался лишь клочок земли в Крыму: от Керчи и Перекопа до Калки (теперешняя р. Кальмиус) по берегам Азовского моря. В 1016г. греческий полководец Мелиссен с помощью русского князя Тмутараканского Мстислава окончательно уничтожил Хазарию. Последний каган — Георгий Цул, христианин, скончался в Византии, а Киевские князья приняли титул "кагана".

2. Русь святого Владимира

В 988 г. князь Владимир Святославович принял крещение после долгих колебаний. Как повествуют летописи, крестился он в г. Корсуни (греч. Херсонес) и, таким образом, южное побережье Крыма, с древних веков получившее христианство, прославилось навеки. Оттуда Владимир проследовал в столицу вместе со своей супругой, греческой царевной Анной, и греческим духовенством Корсуни, перенося мощи свв. Климента и Фивы, а также церковную утварь. Велев уничтожить идолов, в первую очередь Перуна, которого, привязав к конскому хвосту, сбросили в Днепр, Владимир решил крестить киевлян. Это таинство было совершено в присутствии князя и княгини на берегах Днепра греческими священниками. Язычники — мужчины, женщины и дети — толпами погружались в воду и крестились. На месте, где возвышался идол-Перун, Владимир выстроил храм Трех Святителей, а там, где идол был брошен в Днепр, позже был построен Выдубицкий монастырь. Там, где, по преданию, св. ап. Андрей водрузил на горах крест, возник храм св. Андрея Первозванного41. Памятник св. Владимиру был поставлен против того места, где крестился народ: Владимир изображен молящимся, держа в левой руке крест, а у подножья памятника отлиты сцены крещения.

Это важнейшее событие, положившее начало русской культуре и явившееся решающим фактором распространения православной веры с Востока Европы до Азии, за последние десятилетия дало повод некоторым кривотолкам. Появились авторы, пожелавшие злонамеренно умалить роль Византии и, вопреки истории, приписать заслугу Крещения Руси и установления в Киеве православной иерархии не грекам, а болгарам, а именно Охридскому болгарскому патриархату. Эти авторы пытаются изобразить св. Владимира оппортунистом, желавшим, прежде всего, независимости, а поэтому выбравшим вовсе не греческую, а болгарскую юрисдикцию. Действительно, подобный случай имел место в истории, но до Владимира, с болгарским князем Борисом.

Как было нами сказано в первой части (см. ч. I, гл. III, § 2), крещенный при патриархе Фотии князь Борис (Михаил), под влиянием латинских интриг, воспользовался юрисдикционными спорами между Римом и Византией, чтобы потребовать от патриарха независимой иерархии для своей новокрещеной страны и царского титула для себя. Получив отказ, в августе 866 г. он отправил послов одновременно в Рим и Регенсбург, т.е. к папе Николаю I и к германскому императору Людовику II. Как известно, папа немедленно же послал ему епископов и проповедников, ставших вытравлять все сделанное в Болгарии греческими священниками Фотия. Введенные там новшества и лжеучения были в 867 г. осуждены в Константинополе четырьмя патриархами, а Николай I был предан анафеме и низложен. Эта строгая мера, а также отказ и папы признать независимость болгарской кафедры, заставили Бориса одуматься и уже в 870 г. его послы вновь запросили Византию о возврате Болгарии греческой юрисдикции, вследствие чего Борису были посланы из Константинополя епископы. С тех пор, несмотря на политические осложнения, Болгария пребывала православной, а епископы ее подчинялись греческому патриарху вплоть до 1017г., когда Болгарская Церковь была признана автокефальной. Следовательно, в то время, когда св. Владимир собирался креститься, ни о каком "Болгарском патриархате" не могло быть и речи.

Что же касается волжских болгар, соседей Киевского Государства, по словам летописца, предлагавших Владимиру в 986 г. перейти в их веру, то они были магометанами. Значит, речь могла идти только о западных болгарах, но было бы абсурдно предполагать, что Охридская епархия сочла бы канонически возможным дать в 988 г. Киеву независимую от Византии иерархию, тогда как она сама должна была дожидаться автокефалии еще 30 лет после Крещения Руси.

С точки зрения политической эта гипотеза еще менее приемлема: византийская культура (государственная и религиозная) была в то время единственным светочем для погруженной во мрак невежества и суеверия Европы. Греческий императорский двор, школы, академии и искусство поражали современников, как бы они ни были расположены к грекам; не менее поражен ими был и Владимир. Смелый князь не побоялся бы, подобно Олегу, "прибить свой щит на врата Цариграда", но он сознавал, что одной силы и удали своих дружин недостаточно, чтобы укрепить внутренне и цивилизовать юное варяго-славянское княжество. Таковой цивилизацией могло быть только греческое Православие, которое исповедовала его бабка — княгиня Ольга.

От своих послов, бывших в западных государствах, он знал о низком культурном уровне, по сравнению с греками, не только принцев, но и духовенства: на папском престоле бесчинствовали либо ставленники германских императоров, либо крайне недостойные иерархи; а немецкие государи, исповедовавшие латинскую веру, притесняли западных братьев-славян. Все это убедило Владимира, что креститься он мог лишь в "греческую веру".

По византийским и арабским сведениям, в 987 г. Византия заключила с Русью союз для подавления мятежа Варды-Фоки. Киевский князь согласился содействовать грекам, но попросил за свою помощь руку царевны Анны, сестры императоров Василия II и Константина IX Порфирородных, обещав сам креститься. Мятеж был усмирен, но императоры уклонились от исполнения договора. Тогда Владимир напал на Корсунь и после осады взял ее, пригрозив грекам, что пойдет на Константинополь, если императоры не отдадут за него Анну. Императоры, наконец, согласились, но настояли на том, чтобы сперва Владимир принял христианство, что он и исполнил, как было сказано, втойжеКорсуни.

Женившись на Анне, он совершил крещение киевлян. Какой же смысл был ему, породнившемуся с императорским домом, креститься у враждебных Византии болгар, которых, кстати, жестоко смирил его шурин — Василий II (974-1025). Для чего было ему тогда брать Корсунь у греков и возвращать ее после крещения. Почему Владимир, крестившись от греков, выбрал бы для Руси чужую иерархию по своему собственному желанию и возможно ли было это с канонической точки зрения?

Предположить, что Владимир по политическим соображениям предпочел болгарскую иерархию греческой, значило бы, что он крестился только ради политической выгоды и сразу же нарушил канонические правила Греческой Церкви, его принявшей. Однако мы знаем, что Владимир был не только дальновидным политиком (прозванным на Западе "Северным Карлом Великим"), но и ревностным православным государем, за свои деяния после крещения нареченным Церковью святым и равноапостольным42.

Русская Церковь, с самого своего зарождения, была причислена к Византийскому патриархату, как 70-я епархия, или митрополия. Вселенский Патриарх в 988 г. установил в Киеве "Митрополию Киевскую и всея Руси". Столь велико было для России значение Киева, что даже после перенесения из разрушенной столицы кафедры во Владимир, затем в Москву, митрополиты, управлявшие Русской Церковью, продолжали до 1461 г. именоваться "Киевскими и всея Руси". Митрополиты поставлялись Константинопольским патриархом.

Приведем их список вплоть до татарского ига:

Св. Михаил I 988-991

Леон (Лев) I 991 -1007 (грек)

Иоанн I 1008-1035 (грек)

Феопемт 1035- 1049 (грек)

Кирилл I 1050

Иларион 1051 -1054 (русск.)

Ефрем I 1055

Георгий I 1067- 1077 (грек)

Св. Иоанн II 1077- 1089 (грек)

Иоанн III 1089-1091 (грек)

Ефрем II 1092- 1097 (грек)

Николай 1097- 1102 (грек)

Никифор I 1103-1121 (грек)

Никита 1122- 1126 (грек)

Михаил II 1127- 1145 (грек)

Климент Смолятич 1147-1154(русск.)

Константин I 1155- 1158 (грек)

Феодор 1161-1163 (грек)

Иоанн IV 1164-1166 (грек)

Константин II 11 67- 11 77 (грек)

Никифор II 1182- 1198 (грек)

Гавриил

Дионисий 1205

Матфей 1209- 1220 (грек)

Кирилл II 1224- 1233 (грек)

Иосиф I 1237 (грек)

Только после взятия Константинополя турками, когда возникло опасение, что из-за этого греческий патриарший престол окажется стесненным в своих действиях, Россия испросила у Патриарха Геннадия II разрешение епископам поставлять митрополитов по собственному выбору. Митрополиты и после этого продолжали канонически зависеть от Византии, вплоть до учреждения Московского патриархата в 1589 году. Вся история Русской Церкви с первых ее дней свидетельствует о верности ее иерархов Византийскому престолу. Это ничуть не умаляет заслуг ни русских государей, ни епископов.

Не следует забывать, что Православие в корне переменило языческий варяго-славянский быт, ввиду того, что греческая культура нашла в Киеве самую благоприятную почву. Киев вовсе не превратился в копию Византии или, как думается некоторым, в ее колонию, но благодаря заимствованной у греков культуре, сумел создать свою собственную на основах сохраненного у греков в первобытной чистоте Православия.

Первой задачей Владимира и присланного Патриархом митрополита Михаила I, кроме распространения веры и постройки храмов, стало просвещение. Греки привезли с собой богослужебные книги и Свящ. Писание, переведенное с греческого свв. Кириллом и Мефодием, и по ним стали учиться в открытых для всех школах под руководством преподавателей-священников.

Напомним, что немецкие принцы и латинское духовенство воспрепятствовали распространению этих переводов в западноевропейских странах, им подвластных, и ученики свв. Кирилла и Мефодия были ими заключены в тюрьмы или изгнаны. Некоторые из них получили возможность продолжать свою просветительскую миссию в Богемии, но в этой стране, где прославилась крещенная св. Мефодием княгиня св. Людмила (t 921 г.), начались, как и в Моравии, насилия латинского духовенства. Ученики свв. братьев — Климент и Наум — наиболее потрудились в Болгарии, свободной от римского влияния. Там уже царил церковно-славянский язык, на который с греческого был переведен "Номоканон", выработанный в VII в. на Трульском Соборе. "Номоканон" стал на Руси первым сборником законов под его болгарским названием "Кормчей книги". Возможно, что эти-то переводы и дали повод незадачливым историкам тенденциозно приписывать крещение и просвещение Руси не Византии, а болгарам, забыв, что первые памятники болгарской древнеславянской письменности, проникшие в Киев, являлись не болгарскими сочинениями, а точными копиями греческих оригиналов, переведенных для славян свв. братьями и их болгарскими и моравскими учениками. Этот язык церковно-славянский, или болгарский, был единственным доступным для русских, и поэтому он вошел в употребление в Киевской Руси.

Митрополит Михаил ревностно занялся распространением веры. Вместе с греческими епископами он сам предпринял путешествие вверх по Днепру до Новгорода. Другие проповедники дошли до Ростова. Всюду стали строиться церкви и многие крестились. Древнейшие русские епархии были основаны в Новгороде, Чернигове, Белгороде (около Киева), Ростове и Владимире Волынском. С 991 г. по 1035 резиденцией митрополита был город Переяславль.

Вместе с первыми православными пастырями в Киев пришло из Византии монашество, скоро привившееся настолько, что монахам принадлежит главная заслуга проповеди веры по всей Руси. Монастыри мужские и женские утверждались на строгих уставах греческих обителей. Первым и славнейшим из русских монастырей стала Киево-Печерская Лавра, основанная в XI в. преп. Антонием и Феодосием Печерскими. По преданию, на правом берегу Днепра издревле существовали пещеры, в которых варяги укрывали награбленную во время походов добычу. Это место понравилось преп. Антонию и он вырыл себе пещеру для уединенного жития. Но вскоре его подвиги привлекли туда учеников и возник монастырь, ставший знаменитым не только мощами угодников, погребенных в пещерах, но и как источник православной культуры.

Пещеры делятся на Антониевы, или Ближние, и Феодосиевы, или Дальние. Кроме монастырской братии, начиная со времен преп. Антония, в них заживо погребались затворники, всю жизнь питавшиеся просфорами и водой и жившие в тесных пещерах, ими вырытых, до самой смерти. Затворничество особенно усилилось в XII в. В соборном Успенском храме с 1073 г. хранилась привезенная греческими каменщиками из Константинополя древнейшая на Руси чудотворная икона Успения. В Лавре находилось 18 церквей.

Толчок к интенсивной миссионерской деятельности иноков дал особенно преп. Феодосии, кроме своих аскетических подвигов прославившийся как писатель и проповедник. Под его руководством учились иноки, будущие пионеры монашества и цивилизации, основавшие впоследствии монастыри в самых диких и пустынных краях России.

Монастыри становились центрами целых округов, к ним стекались привлеченные святостью иноческой жизни язычники. Монахи организовывали при обителях школы, библиотеки, больницы, заботясь о народном просвещении и одновременно о крещении в истинную веру. Вследствие этого становится понятным, отчего почти все известные писатели Киевской Руси принадлежали к монашеству. Для расширения таковых центров монастырям стали дарить не только церкви и драгоценные украшения, но и земли, на которых строились монастырские поселки и велось хозяйство, согласно византийским законам. Законы эти, касающиеся церковного землевладения, были настолько продуманны и веками испытаны, что монастырское хозяйственное управление стало образцом для частных и городских хозяйственных учреждений.

Проф. Г.В.Вернадский, подчеркивая влияние Православия на развитие древнерусской общественности, указывает на эволюцию "семейно-родовой общины"43. Община эта являлась родовым союзом не только членов рода, проживавших вместе, но и не родных по крови, а принятых в общину людей для усиления после войн, эпидемий и т.д. Эти чужие принимались на договоренных предварительно условиях и назывались складниками или сябрами.

Преследуя обоюдную выгоду, нередко общины объединялись между собой, но без слияния, и составляли, таким образом, "волостные общины". С древних времен таковые же союзы образовывались вокруг промышленников или военных вождей. Так, например, варяжские дружинники являлись содружеством вокруг князя, участвуя в его походах и завоеваниях, а в мирное время образуя княжеский двор там, где князь обосновывался. Из этих княжеских дружин понемногу стали выходить бояре-вотчинники44, т.е. владельцы дарованных имений. С укреплением династии Святослава в отличие от хазарского порядка варяги узаконили раздачу вотчин дружинникам, а также даровали им право суда.

Нравы славян были суровы, как и их законы, но некоторые черты их быта поражают своим благородством в отличие от многих современных нам явлений: выступая в поход, язычник — князь Святослав Игоревич, открыто оповещал своих врагов до начала военных действий: "иду на вы"; неприятельские парламентеры считались неприкосновенными; при заключении договоров обязательно признавалась полная равноправность сторон и т.д.

"Право Древней Руси, — пишет Вернадский, — не отличалось еще от религии и нравственности. Не случайно слово "правда" означало в Древней Руси и правду-истину, и правду-справедливость, и право, и закон"45.

Православная вера, смягчив или уничтожив древние языческие законы, содействовала развитию вышеуказанных черт русского быта. Св. Владимир не на словах, а на деле стал проводить истинно христианские реформы. Как мы сказали, первым сборником законов Киевской Руси стал "Номоканон", или "Кормчая книга". В нем содержались дополненные на Трульском Соборе Апостольские правила, постановления Вселенских Соборов и гражданские законы Византийских императоров. К этому основному каноническому сборнику в VIII в. прибавили "Эклогу", а в IX — "Прохирон".

С самого крещения "Номоканон" был принят полностью и оставался долгое время главнейшим юридическо-каноническим пособием Древней Руси.

Духовенство было освобождено от податей, гражданского суда и всяких служб и, кроме своих церковных обязанностей, занималось педагогической работой в открытых повсюду школах. Митрополит и епископы приняли самое деятельное участие в организации Киевской государственности. Как писал митрополит Иларион, Владимир часто с ним советовался по различным вопросам, между прочим, при выработке земельного устава.

Компетенция церковного суда была Владимиром значительно расширена по сравнению с греческим и римским правом, т.к. ему подлежали дела семейные, например тяжба о наследстве, родительская власть, имущественные разногласия между супругами и т.д. Возрастало постепенно значение и самого князя: благодаря Церкви на него перестали смотреть лишь как на вождя, которого можно было прогнать, если им не довольна дружина, или даже убить (как Игоря). Княжеская власть все более и более приобретала ореол Божественного избрания. Церковь направляла князей "на казнь злым, а добрым на помилование", ибо "всякая власть от Бога и князь есть слуга Божий". Из посланий митрополита Никифора явствует, как Церковь понимала княжескую власть: в них видно влияние византийской теории о гармонии-"симфонии" между Церковью и государем и указывается, каковы должны быть в православном государстве сношения митрополита с князем. Митрополит — главный советник князя — с древних времен пользовался правом "печалования" перед ним, т.е. ходатайства, призывая к милосердию в различных житейских случаях46.

Церковь подчеркивала неоднократно нравственные обязательства князей в отношении подданных, а также призывала подданных чтить и любить своего князя. Это наиболее убедительно сформулировано в пастырском поучении епископа Новгородского Луки Жидяты († 1060 г ): "Бога бойтесь, князя чтите''

Моральный авторитет православных иерархов настолько укрепился при княжеском дворе, что нередко в летописях мы находим случаи, когда они открыто порицали самого князя или его приближенных за неправду или дела, противные заповедям. Духовенство смело выступало для усмирения народных брожений, для примирения друг с другом часто воюющих княжеств и городов, для посредничества между князьями и народом, не говоря уже о моральной и религиозной поддержке, оказываемой во время войн, болезней и различных бед.

Еще большим влиянием и уважением пользовались монахи и подвижники, подлинно выковавшие русский социальный быт, отсеивая от него понемногу все языческое. В летописях мы читаем следующее: "Подвиги святых монахов сияют чудесами больше мирской власти и ради их мирские вельможи преклоняют главу свою перед монахами". Особенно отмечается всеобщее уважение, заслуженное иноками Печерского монастыря. Епископ Симон писал игумену Поликарпу Печерскому: "Смотри, как уважают тебя здесь князья и бояре и все друзья твои"47.

После Печерского, главными духовно-просветительными центрами считались обители мужские и женские в Турове, Переяславле, Чернигове, Владимире Волынском, в княжестве Галицком, Полоцке, Смоленске, Ростове и Новгороде.

Начиная со св. Владимира, князья стали отчислять в пользу Церкви десятую часть от своих доходов — "десятину", откуда название построенной Владимиром Десятинной Богородичной церкви. Доходы от дарованных Церкви земель и сел вовсе не служили только для содержания епископов и игуменов, как это имело место на Западе, а шли на украшение и ремонт храмов, на пропитание причта, а также на больницы, богадельни, школы, созданные духовенством и находящиеся под его попечительством.

Замечательно, что под покровительством и на иждивении Церкви находились еще так называемые "божьи люди". В эту категорию входили вообще все "деклассированные", разорившиеся промышленники, выгнанные по разным причинам мастеровые, нищие, странники, убогие и т.д. Все лица, лишившиеся своего социального положения, назывались "изгоями", прибегали к Церкви и пользовались ее содействием, что доказывает колоссальное социальное значение православного духовенства в Древней Руси. Церковному иждивению подлежали также объединения "крылошан", т.е. лиц, поющих на клиросе и работающих в храме, и их семей, а кроме того, союзы людей, обслуживающих тюрьмы, богадельни, больницы и т.д.48

Примеру жертвенности князей стали следовать их приближенные, строившие храмы на свои средства и от своих имений отчислявшие суммы на их содержание, ремонт, причт и т.д. Это объясняет огромное число церквей, процветавших в Киевскую эпоху.

Летописи подчеркивают стремление русского общества, от князя до простолюдина, жить согласно церковным правилам — "по Божьи". В них полностью отражена Киевская Русь, кажущаяся нам в XX в. столь далекой и легендарной, как, например, монашеские подвиги князя Святослава Давыдовича Черниговского, религиозность кн. Ростислава Мстиславовича, праведная кончина кн. Ярослава Галицкого и т.д. Действительно, эти князья уже были тогда не похожи ни на варяжских "конунгов", ни на "каганов" хазарской эпохи, а приближались скорее по типу к царям православным, помазанникам Божиим.

Итак, Владимир и его преемники, вместе с епископами, старались искоренять языческие обычаи и суеверия, устраивая общественную жизнь. Постепенно семейные нравы смягчались и под влиянием Церкви исчезло многоженство, обычай покупки жен мужьями, изгнание жен и т.д. Для облегчения участи рабов Церковь с самого начала взывала к милосердию и справедливости хозяев. Все люди, подаренные Церкви, становились свободными; кроме того, они попадали в категорию лиц, о которых всячески заботилось духовенство. Это был поразительный пример социальной мудрости, равного которому мы не находим в истории западного феодализма той эпохи.

Проводя систематически в языческое славянское общество христианские принципы, греческие митрополиты и епископы вовсе не посягали на политическую гегемонию и не пытались затмевать ими же возвеличенный авторитет князя. В Киевской Руси было бы совершенно странным и не понятным спорить о правах епископата или об ограждении власти митрополита от посягательств светских людей: византийские законы попали, как мы уже заметили, на исключительно благоприятную, девственную почву, и насаженный св. Владимиром порядок развил русскую государственность, в то же время расширяя Церковь. Гармония, царившая между правителями и епископами, была столь полноценной, что можно без преувеличения утверждать, что в эту эпоху Церковь и Престол идеально сотрудничали, созидая государство Российское. Князьям не приходила в голову мысль черпать деньги на войну из монастырских сокровищниц, как было при Карле Великом, или боярам захватывать церковные земли для увеличения своих угодий. Как пишет проф. Вернадский, неприкосновенность церковного имущества была тверже гарантирована в русском правосознании святыми, покровителями церкви или обители, чем на Западе королевскими и герцогскими хартиями.

Глубокая вера сквозит в древнерусских юридических актах, купчих грамотах, завещаниях и т.д. Посредниками и поручителями о выполнении принятых сторонами обязательств приводятся те же святые. Тут уже дело идет не об отвлеченной букве закона, а о вере, о восприятии правды самой жизнью народной49. Так именно понимали свои обязанности в отношении Церкви князья, преемники Владимира Святого, какие бы ни были их личные пороки и недостатки: первой заботой для них была Церковь, ее благосостояние и расширение. О том свидетельствуют "Уставная грамота кн. Всеволода Мстиславича", данная церкви св. Иоанна Предтечи на Опоках; "Устав кн. Святослава Ольговича Новгородскому Софийскому собору" (1137г.); "Уставная грамота кн. Ростислава Мстиславича Смоленского" Смоленской епархии и т.д.

Не только в актах, но и в грамотах того времени, к Богородице и к святым обращаются как к живым людям, прося их заступничества и содействия в разных делах. В грамотах 1130 г. великого князя Мстислава и сына его князя Всеволода св. Георгий означается как юридическое лицо, которому отдается княжеское имение и тридцать гривен серебра.

В XIII в. некий новгородец Климент, благочестивый муж, дарит в полную собственность "св. Георгию и игумену Варлааму с бритией" два села с обилием, лошадьми и т.д.50.

Понятно, что неприкосновенность таковых имений являлась вполне гарантированной.

Народ глубоко воспринял христианство, его церковные порядки и традиции. Доказательством этого служат летописи монастырские, послания иерархов и дошедшие до нас сочинения опять-таки духовных писателей. В поучениях преп. Феодосия Печерского, например, видно насколько только что принявшее Православие киевское общество интересовалось церковными правилами. Преп. Феодосии отвечает на запросы: следует ли в воскресенье убивать животных и есть их мясо? как правильнее поститься? и т.д. Кстати, споры о постной пище в положенные дни долго занимали современников, что весьма характерно для той эпохи51.

Благодаря непрерывной связи с Византией примеру св. Владимира, женившемуся на царевне Анне, последовали и другие князья. Греки, со своей стороны, стали родниться с ними, что еще более укрепило государственные сношения.

Вскоре стало наблюдаться всеобщее стремление к паломничеству52. Богатые и бедные отправлялись в Иерусалим и дошло до того, что духовенство должно было запрещать давать обеты идти ко Гробу Господню!

В 991 г. скончался митрополит Михаил I, святые мощи которого покоятся в Киево-Печерской Лавре. Его преемником был назначен в Константинополе Леон I. При этом митрополите следует отметить завершение проповеди в Новгороде, особенно благодаря трудам св. Иоакима Корсунянина, первого епископа Новгородского (922-1030).

Описывая развитие православной культуры на Руси, следует сказать несколько слов и о преображении самой столицы — Киева. Один из крупнейших иерархов того времени — митрополит Иларион — писал, что Владимир "не в худой и не в неведомой стране властвовал, но в русской, известной и прославленной во всех концах земли".

В 1007 г. проездом из Гурии (Венгрии) в черноморские степи прибыл к св. Владимиру в Киев латинский епископ Бруно. Германский император Отгон III отрядил его туда для проповеди среди печенегов. Великий князь встретил его очень радушно и целый месяц Бруно гостил в Киеве, о чем восторженно донес императору Оттону. Владимир лично проводил его до пограничной укрепленной линии, прося "ради Бога не погубить, к моему безчестью, жизнь свою понапрасну". Вернувшись, Бруно снова получил в Киеве радушный прием.

О красоте и великолепии Киева остались беспристрастные суждения иностранных гостей, посетивших столицу. Епископ Дитмар Мерзебургский (976-1018) писал, что в Киеве жило много иностранцев, было уже 400 церквей и 8 рынков. Большой пожар 1070 г. уничтожил 700 церквей, что показывает темп, с каким строились и украшались храмы! Каноник Адам Бременский, описывая величие киевских палат и церквей, построенных лучшими греческими мастерами и расписанных знаменитыми художниками, считал Киев соперником Константинополя. Греки принесли в Киев, помимо чудесной мозаики и фресок, архитектурное искусство. Храмы, ими созданные, явились первыми каменными строениями на Руси, т.е. язычество не знало храмов, а лишь изваяния богов. Под руководством византийцев, вскоре выучились строить и писать русские мастера, положившие начало русско-византийской школы.

Одновременно родились различные художественные ремесла, например ювелирное дело, производство эмали и т.д. Русские мастера сделались талантливыми художниками, о чем можно судить по древнейшим Евангелиям на славянском языке, сохранившимся от Киевского периода.

В то время, когда весь Запад, объятый суеверным страхом, ожидал конца света в 1000 г., когда люди бегали, как исступленные по большим дорогам и гибли от моровой язвы и голода, Киев действительно мог внушать иностранцам зависть и уважение. В этот год (1000) Владимир издал закон, требующий, чтобы все дружинники и "вящие" люди посылали своих детей в школы, учрежденные при церквах. В этих школах, между прочим, хранились образцы мер и весов. Особенное внимание князь обращал на постройку дорог, а также на закладку новых русских городов, по примеру Олега. Им были заключены важные договоры с Константинополем, благодаря которым еще больше оживились торговые сношения с греками.

После смерти равноапостольного князя Владимира скоро появились на Руси народные былины и песни о нем и его "богатырях", причем в этих эпических произведениях подчеркивается ревность Владимира ("Красного Солнышка") и богатырей для защиты православной веры от внешних и внутренних врагов, "поганых" язычников-печенегов и разбойников ("Соловей-Разбойник"). В этих былинах заметно еще смешение древнеязыческих элементов с христианскими. Всем известны легендарные образы богатырей Алеши Поповича, Добрыни Никитича, а особенно Ильи Муромца.

Песенные сказания, более поздние, уже не носят больше языческого отпечатка, а преисполнены чисто христианским духом, отражая в своих плавных музыкальных ладах, напоминающих поэмы Гомера, глубоко впитанное народом религиозное мировоззрение. Это чувствуется в легенде "О голубиной книге", "О Страшном Суде" и т.д. Эпические древние легенды, как и стихи Гомера, распевались "каликами перехожими" и собраны были для печати только в XIX в.

Наконец, Киев положил начало русской словесности. Древнейшие памятники нашей литературы — это летописи, составленные поколениями "трудолюбивых монахов", вместе с другими духовными произведениями. Со второй половины XV в. монастырская летопись исчезает и заменяется уже дворцовой.

Историк Русской Церкви проф. Голубинский весьма ограничивает культурно-просветительную роль св. Владимира. По его мнению, Русь не знала просвещения от дней Ярослава Мудрого до... Петра Великого!!!

Весьма странное утверждение это основывается на том, что Голубинский напрасно связывает просвещение с существованием государственных школ с определенной программой. Просвещение на Руси было другого типа, чем западное, глубоко своеобразное и во многих отношениях более высокое, чем средневековое латинское.

В моральном же отношении, как мы видели, киевская культура была несравненно выше латинской.

3. Расцвет православной культуры53

О деятельности св. Владимира и сына его Ярослава Мудрого для просвещения Руси летописец пишет: "Подобно тому, как если бы кто-нибудь распахал землю, а другой посеял, а иные стали бы пожинать и есть пищу обильную, так и князь Владимир распахал сердца людей, просветивши их крещением. Сын его, Ярослав, насеял их книжными словами, а мы теперь пожинаем, принимая книжное учение. Велика бывает польза от учения книжного; из книг учимся путем покаяния, в словах книжных обретаем мудрость и воздержание; это — реки, напояющие вселенную, это исходища мудрости; в книгах несчетная глубина, ими утешаемся в печали; они — узда воздержания" ("Полное собр. русских летописей", т.1, с. 66).

Русские настолько привязались к своей новой вере, что поездки в Византию, еще недавно имевшие целью коммерческие интересы или грабеж, приобрели совершенно иной характер: туда отправлялись для лучшего ознакомления с Православием. На Св. Гору Афон поехал Антипа из Любеча и там постригся в монашество под именем Антония. После ряда испытаний афонские монастырские власти, учитывая пользу, которую этот первый русский монах мог принести в своем отечестве, вернули его обратно. Как мы уже рассказали, Антоний поселился в пещерах киевских, на берегу Днепра и вместе с Феодосией основал Киево-Печерскую Лавру в 1051 г. С 1159 г. Лавра стала ставропигиею Константинопольского патриаршего престола. Ставропигиальными назывались церкви и монастыри, подведомственные Патриарху, хотя и находились в чужих странах. Ставропигией называется обряд водружения в церкви креста, присланного Патриархом в знак подчинения, с особой надписью.

Распространение христианства, встретившее столь благоприятную почву на Юго-западе Руси, наткнулось на препятствия у языческих диких племен Севера и Востока. Летописи рассказывают о трудностях проповеди в Ростовской области, где миссионеры подвергались яростным нападкам со стороны волхвов; там был ими замучен св. Леонтий Ростовский. Также кудесники пытались противиться крещению на финском севере, в Белоозере, в Ярославле и т.д. Из славянских племен одним из самых упорных и потребовавших от проповедников наиболее крови и терпения, оказались вятичи, жившие вдали от всяких путей сообщения; у них был замучен монах св. Кукша. Крещение вятичей относится ко второй половине XI в.; однако еще в XII в. у них сохранялись некоторые языческие обряды, например сжигание умерших. Это считалось Церковью большим грехом и весьма удивительно, что в XX в. в некоторых западных государствах воскрес этот языческий обычай.

Жители Мценска крестились окончательно лишь в XV в.: в Вологодском крае проповедовал в 1147 г. монах св. Герасим Киевской Глушинской обители, новгородские миссионеры проповедовали на Северной Двине и в Камской области; князь Ярослав Всеволодович крестил дикое племя корел ("Полное собрание рус. летописей", т.1 с. 191; "Русская вивлиофика" Полевого, с. 361).

Как замечает проф. Платонов, "настоящее единовластие на Руси явилось, прежде всего, в Церкви, что сообщало церковному влиянию внутреннее единство и силу". Действительно, власть Киевского митрополита простиралась на всю страну, главными центрами которой становились города и области, просвещенные миссионерами; там возникали новые епархии по указам митрополита. Церковь была едина, тогда как после смерти св. Владимира между князьями начались ссоры и междоусобицы, усилившиеся в XI в. введением удельно-вечевой системы , эти междоусобицы являлись одной из главных причин ослабления Руси перед татарским нашествием, как это подчеркнуто в "Слово о полку Игореве". Следует отметить, что Церковь всемерно стремилась бороться против княжеских неурядиц.

Вот список пятнадцати древнейших епархий, входящих в Киевскую митрополию:

Новгородская (Хв.)

Черниговская (Хв.)

Белгородская (Хв.)

Ростовская (Хв.)

Владимиро-Волынская (Хв.)

Переяславльская (XI в.)

Туровская (XI в )

Полоцкая (XII в )

Смоленская (XII в.)

Рязанская (XII в )

Холмская (XIII в.)

Юрьевская (XIII в.)

Галицкая (XIII в.)

Перемышльская (XIII в.)

Владимирская-на-Клязьме (XIV в.)

Первым митрополитом русского происхождения, выбранным русскими епископами на соборе 1051 г., при Ярославе, был Иларион (1051-1054). Этот святитель был священником села Берестова, около Киева; он прославился как оратор и выдающийся духовный писатель; особенно ценны с богословской точки зрения его труды "Изложения веры", "Слово о законе и благодати с похвалой кагану Владимиру", а также краткое "Слово", свидетельствующее о высокой образованности Илариона.

Длинное княжение Ярослава (1019-1054) справедливо расценивается как редкий в истории пример христианско-культурного развития. Ему принадлежит заслуга инициативы законодательного сборника "Русская Правда", явившегося самым гуманным нравственно-бытовым памятником того времени. Сборник этот был впоследствии дополнен и законы еще более смягчены; в этой переработке приняли участие три сына Ярослава и три старших дружинника, по одному из дружины каждого князя. В "Русской Правде" наглядно выражен православный принцип, примененный к государственности: по византийскому образцу, юридические правила тесно связаны с религиозно-нравственными. По "Русской Правде" можно судить об эволюции княжеской власти: князь, согласно закону, становится главным защитником правды и справедливости в государстве, а также и судьей. Одновременно и от него самого требуется пример справедливости и нравственности, как это выразил игумен Поликарп Печерский, говоривший, что обязанность князя — "правду деяти на сем свете, в правду суд судити" (Ипат. И68). Так, Владимир Мономах предписывает своим детям ежедневно "людей отправляти", то есть рассматривать судебные дела (Проф. Вернадский. "Звенья русской культуры"). Княжеский двор становится первой судебной палатой, а "посадники" князя получают от него полномочия судить от его имени. Замечательно, что это стремление смягчить законы наблюдалось в суровый для Европы XI в. Владимир Мономах (1113—1125) уже старался уничтожить в своем государстве смертную казнь, о чем и не помышляли на Западе.

Русское законодательство боролось с древними славянскими обычаями, например кровавой местью за убийства и самосудом. Сыновья Ярослава Мудрого вместо мести вводят в "Русскую Правду" закон, устанавливающий "виры" (штрафы) и "головничество", то есть вознаграждение в пользу семьи пострадавшего. Законодательство приводит тариф таких штрафов в зависимости от социального положения или пола убитого или обиженного, так как закон ограждал всякую личность не только от преступления, но и от обид, а личную собственность — от грабежа (Платонов). Штрафы, взымаемые церковными судами, по уставу Ярослава, шли на содержание церковного причта.

Немало усилий Церковь и государство приложили для искоренения языческого обычая "судебного поединка", где победитель считается правым, а побежденный — виноватым.

В отличие от тогдашних западных традиций и некоторых папских декретов54. Русская Церковь строго карала такие поединки, тогда как во франкском праве они допускались вместе с целым рядом пыток. Заметим, кстати, что в Византийской империи впервые узнали об этом варварском обычае с появлением крестоносцев. Что касается вообще дуэлей, они воспрещались Церковью; в грамоте митрополита Фотия новгородцам (1040 г.) мы читаем следующее: "Позванному на поле, а потом явившемуся к священнику, не давати Св. Причащения и целовати креста, подобно псу; который же священник удостоит его Божественных Таинств, то за сие лишится сана". Так боролась Древняя Русь со всяким насилием и произволом, причем, как отмечает проф. Вернадский, священники-юристы давали советы и княжеской канцелярии и городскому вечу (op. cit, с. 223 и др.). Под влиянием христианского закона существовавшая у славян присяга "рота" (заклинание) заменена была целованием креста, то есть церковной присягой, и мы знаем, какое значение эта клятва имела в русской истории. Так же постепенно упразднялись пытки и жестокие испытания, применяемые для дознания преступников водой, огнем и т.д. Епископ Серапион Владимирский (XIII в.) резко осуждал испытание водой.

Юридическое образование все более и более развивалось по примеру самих князей. Вслед за Киевом и в других городах появились опытные юристы, например в Новгороде, Пскове и Смоленске. "Псковская судная грамота" (XIV в.) указывает уже на высокую технику судопроизводства.

Столь развившийся у язычников-славян культ предков, которым, как и в Древнем Риме, каждая семья оказывала почести, довольно быстро заменился после Крещения Руси почитанием святых. Вместо предка каждое семейство или даже "семейно-родовая община" выбирали своим покровителем святого, которого торжественно праздновали. Этот обычай "славы" сохранился до наших дней на Балканах, например в Сербии, где почитается покровитель целого рода.

Постепенно языческие божества уступали место святым в народном быту. Так, пророк Илия заменил громовержца Перуна; св. Власий — бога Волоса, покровителя скота; вместо Лады стала праздноваться в пятницу св. Параскева ("Пятница") и т.д.

Секретари княжеских канцелярий, редактировавшие законы, стали позже называться "дьяками"; они оставили ценные юридические сборники, например "Мерило праведное" (XIII-XIV вв.). Из дьяков особенно известен Владимир Гусев, составивший в 1497 г. знаменитый московский "Судебник" при Иоанне III.

Как мы видим, расцвет Киева еще при Владимире стал привлекать в столицу иностранцев — купцов и путешественников, дивившихся красотой ее зданий. Тесные торговые сношения давно существовали с Волжскими болгарами, западными славянами, мадьярами, поляками, литовцами, немцами и скандинавами, не говоря о греках. При Ярославе Киев обменивался посольствами с Германской империей и австрийскими герцогами; западнорусские княжества сближаются с Чехией, Литвой, Польшей, Венгрией, Тевтонским орденом и т.д. Среди послов нередко посылались на Запад духовные лица. Дипломатическое искусство русских послов поражало всех и свидетельствовало о высоком культурном развитии Руси; при заключении с немцами в 1229 г. Смоленского договора русский посол Михалевич отличался своим знанием всех тонкостей латыни; в числе смоленских послов, приехавших на Готланд и в Ригу для заключения этого торгового договора, был священник Иеремия.

Киев времен Ярослава считался культурным центром Европы; западные рыцари восхищались его блеском, государи считали за честь породниться с великокняжеской фамилией. Ярослав был женат на Ингигерде, дочери шведского короля Олафа; княгиня, получившая на Руси имя Ирины, стала ревностной христианкой, а затем приняла монашество с именем Анны и прославилась как святая. Король Олаф предпочел выдать ее за Ярослава, а не за соседнего норвежского короля, считая Ярослава более знатным государем. Семеро детей великокняжеской четы породнились с высшей королевской знатью того времени: Изяслав женился на королевне Марии, сестре польского короля Казимиpa I; Всеволод — на дочери греческого императора Константина Мономаха, Анне; все дочери Ярослава стали королевами: Елизавета вышла замуж за норвежского короля Гарольда Строгого; Анастасия — за Андрея I, короля Венгерского; Анна — за короля Франции Генриха I; а внучка Ярослава — Евдокия (Аделаида) вышла замуж за германского императора Генриха IV и короновалась в Кельне в 1088 г. Генрих IV известен в истории борьбой против абсолютизма папы Григория VII.

Позволим себе сделать небольшое отступление по поводу брака княжны Анны Ярославны. Король Франции Генрих I в 1048 г. выслал в Киев посольство во главе с Рогиром, епископом Шалонским, и епископом Горье де Мо, чтобы просить руки Анны. Тем временем, как мы рассказали в первой части (см. гл. III, § 4), под влиянием Гильдебранда папа Лев IX устраивал Соборы в Германии и Италии с целью утвердить в Европе папскую гегемонию. Когда в 1049 г. папа задумал созвать Собор в Реймсе, Генрих I, не желая полностью подчинить Риму французское духовенство, чего добивался Гильдебранд, уклонился от Собора и отговорил от участия в нем многих епископов и игуменов. Вследствие этого между французским престолом и папами возникла ссора, продлившаяся до коронации сына Генриха, Филиппа I. Несмотря на оппозицию короля и большинства духовенства, Собор все же состоялся в Реймсе в 1049 г. и произвольно провозгласил папу "Апостольским Примасом Вселенской Церкви". Это было нужно Гильдебранду и курии для следующих действий против Византии, приведших к Римской схизме 1054 г. Анна Ярославна, приехав во Францию в 1052 г., поразила всех своей образованностью, тогда как сам король едва умел подписывать свое имя! Брак их состоялся в Реймсе в торжественной обстановке, причем в сокровищницу Реймского Собора впоследствии положили как редкостное художественное произведение Евангелие, привезенное Анной из Киева ("Evangile du Sacre"). После смерти Генриха королева Анна долго управляла страной во время малолетства Филиппа! вместе с графом Балду ином Фландрским. Вплоть до 1065 г. ее печать значилась на всех государственных актах; умерла Анна в 1075 г.

Просветительная деятельность Ярослава Мудрого простиралась на всю Русь, которую он сумел объединить под своей властью и освободить от печенегов, им окончательно побежденных. При нем были выстроены поразительной красоты храм Св. Софии в Киеве и Софийский же в Новгороде. Софийский собор в Киеве, по отзывам современников, считался одним из самых прекрасных и богатых в Европе. Ярослав для его постройки выписал из Византии лучших мастеров и на украшения не пожалел средств. Собор этот, уцелевший после разгрома Киева татарами, попал впоследствии в руки "униатов". Много лет после возвращения Киева России, во второй половине XIX в., случайно были обнаружены мозаики и фрески греческой работы III и IV вв., представляющие Богородицу, Тайную Вечерю и святых! Оказывается, эти чудесные произведения, уцелевшие от татар, были униатами нарочно замазаны толстым слоем извести. Так сделали турки в Св. Софии с византийской мозаикой.

При Софийском соборе Ярослав открыл библиотеку, всем доступную и приобретшую большую славу. Заботясь о народном образовании, он выстроил много новых школ и принял меры для их благосостояния; как покровитель искусства Ярослав увеличил число художественно построенных каменных зданий, а площади столицы украшал статуями греческих и римских скульпторов. В Ватикане хранятся пять икон, поднесенных Петром Великим графу Капони и писанных в Киеве в XII в.; они не уступают по технике работам итальянских примитивистов. Ярослав чеканил монету, строил новые дворцы, много читал и детей своих учил иностранным языкам; сын его Всеволод свободно говорил на пяти языках. Русская великокняжеская семья благодаря своей культуре выделялась среди современников; по примеру Ярославичей, князь Роман Ростиславич Смоленский интересовался науками, составлял ценные библиотеки, основывал училища для изучения древних языков! Ярослав бдительно относился к Церкви, заботился о ее пастырях, строил новые монастыри и всячески охранял Православие от проникающих в Киев лжеучений. Свое благочестие князь постарался передать и своим детям. Сын его Всеволод построил в Киеве в 1086 г. Андреевекий монастырь, где поселилась его дочь, княжна Янка, собравшая вскоре вокруг себя много монахинь ("Поли. собр. рус. летоп.",т. 1,с. 88).

Благодаря Ярославу киевская культура распространилась и в другие города; так, князь Мстислав Владимирович, в свою очередь, занялся украшением Чернигова, Новгорода-Северского и т.д.

О Владимире-Волынском сохранился отзыв короля Венгерского, сказавшего, что среди немецких городов он не знал ни одного столь благоустроенного города; он особенно дивился его укреплениям.

При князе Данииле Галицком в Холме славилась огромной высоты башня, построенная на каменном фундаменте, с которой можно было стрелять по всем направлениям.

Однако города тогда славились на Руси не столько великолепием зданий, сколько числом и благоустройством церквей. При Ярославе Киевская Русь гармонически развивалась во всех отношениях: нравственно, духовно и культурно.

Продолжателем дела Ярослава Мудрого явился внук его — Владимир Всеволодович, прозванный Мономахом (1113-1125). Прозвище это он получил в честь своего деда со стороны матери — императора Константина Мономаха, причем Алексей I Комнин прислал ему в дар драгоценный венец и золотые бармы (оплечья), которыми русские цари стали венчаться на царство. Кроткий, благочестивый, в то же время храбрый и справедливый, Мономах дополнил "Русскую Правду" мудрыми законами. Летопись называет его "братолюбцем, нищелюбцем и добрым страдальцем за Русскую Землю". Стараясь искоренить междоусобицы, происходившие от ссор удельных князей между собою, Мономах оставил детям своим знаменитое "Поучение", свидетельствующее об его облике; в "Поучении" особенно подчеркивается необходимость соблюдать клятвы, никого не убивать, не обижать народ и всем оказывать помощь и милосердие во всех случаях жизни.

Связь Русской Церкви с Византией не прерывалась из-за ссор греков с киевскими князьями. Когда Изяслав II воспользовался самовольным отъездом в Грецию митрополита Михаила II, и некоторые русские епископы избрали его преемником Климента Смолятича, другие епископы обратились к Клименту с такой речью: "Нет того закона, чтобы ставить епископам митрополита без патриарха, а ставит патриарх митрополита; не станем мы тебе кланяться, не станем служить с тобою, потому что не взял благословения в Св. Софии и от патриарха; если же исправишься, благословишься у патриарха, тогда и мы тебе поклонимся". Климент вместо того был поставлен "главою св. Климента", по примеру греков, ставивших рукою св. Иоанна, но патриарх такое избрание каноническим не признал, а прислал в Киев после смерти Изяслава митрополита Константина I. Однако Константин повел себя на Руси чересчур властно и даже проклял память покойного князя. Патриарха стали просить об его удалении и в Киев был прислан тогда другой митрополит — Феодор (1161-1163). Из этого эпизода видно, насколько Византийский патриарх считался с юной Русской Церковью и старался поддерживать с ней налаженную св. Владимиром гармонию.

Что касается избрания русских епископов, греческие митрополиты всячески поощряли порядок местного выбора, не желая пользоваться своей верховной властью, кроме особых случаев, когда нельзя было утверждать выбранного кандидата. Например, в Новгороде в совещании об избрании обычно участвовали игумены обителей, белое духовенство, князья и софияне, т.е. миряне, принадлежавшие к ведомству Софийского собора; в случае разногласия, бросали жребий. Избранный не мог получить хиротонию без утверждения митрополита. Так поступали и в других случаях, согласно древним апостольским правилам и святоотеческим православным традициям. Митрополит имел право суда и расправы над епископами, а также в важных случаях, например при возникновении сект или ересей, право созывать Соборы в Киеве; ведение таковых Соборов, также следовало древним обычаям.

Разрушение Киева в 1240 г. положило конец этому исключительно блестящему периоду русской истории. Покорив северовосточные княжества, хан Батый выслал в Киев внука ЧингисХана, Менгу, дабы он воочию мог убедиться в красоте и мощи этой знаменитой столицы. Менгу был поражен Киевом, его храмами и дворцами, а также огромной каменной стеной окружавшей столицу; он послал к жителям знатного татарина, который предложил киевлянам ультиматум: "Или они безоговорочно сдадутся Батыю, или город их будет разрушен". Киевляне единодушно постановили защищаться до последней капли крови, что и исполнили. Столица была разрушена и из всех храмов ее уцелело два: Софийский собор и церковь св. Михаила.

4. Русь на перепутье

Руси выпала неблагодарная роль аванпоста Европы в силу своего географического положения. Не следует забывать, что Европа, наконец, стала оправляться от непрестанных нашествий диких кочевников, когда развилось и окрепло Киевское государство: теперь все удары их приняла на себя Русь.

Самым страшным ее врагом оказались монгольские выходцы — татары, предводительствуемые внуком Чингис-Хана, Батыем. Несомненно, татары, подобно древним гуннам, были в силах победить и подчинить всю Европу, если бы русские князья, даже разрозненные, не оказали бы Батыю столь мужественное и отчаянное сопротивление. Дошедшие до Карпат, татарские отряды повернули назад главным образом потому, что силы их оказались подорванными кровопролитными битвами на Руси.

Не следует забывать, что в отличие от прежних азиатских орд татары явились одним из наиболее организованных войск средневековья. В XIII в. это монгольское племя проделало чудеса под предводительством Чингис-Хана (1155-1227). Его гению принадлежит первое законодательство, составленное для кочевников,— знаменитый "Ясак". На печатях преемников Чингис-Хана красовалась горделивая надпись: "Бог на небе, хан, Его поверенный, на земле — Печать Хозяина Людей". Хан Кубилай проживал в покоренном татарами Пекине как настоящий китайский богдыхан. К концу XIII в. весь азиатский материк находился в зависимости от татар, кроме Индостана, Сирии и берегов Эгейского и Мраморного морей. Любопытно, но монгольское завоевание открыло западным путешественникам и торговцам путь в Индию и Китай; всем известна экспедиция венецианца Марко Поло. Когда же впоследствии путь этот закрылся, пришлось искать других, пока не нашли мыса Доброй Надежды.

Военная организация татар была, несомненно, блестящей для той эпохи. Прежде всего, татары до того, как отправляться в поход, всегда производили очень тщательно разведку вражеской страны посредством многочисленных шпионов, своих и китайских торговцев, изучавших все ресурсы противника.

Само войско было снабжено легко переносимым провиантом, как, например сухое молоко, сушеное мясо и т.д. Татарские отряды были очень практично обмундированы, а стрелы их были рассчитаны для трех расстояний.

Во главе армии, которая завоевала Русь, находился лучший полководец Батыя — Субутай-Бохадур, покоритель 32 народов и выигравший 65 сражений; татарские силы насчитывали приблизительно 150.000 воинов.

Уцелевшие после татарского страшного погрома русские земли, то есть западные княжества и Новгород со Псковом, неожиданно подверглись жесточайшим ударам со стороны своих европейских соседей, коварно воспользовавшихся исчезновением Киевского государства для захвата русских земель. Как мы увидим, Новгородским и Псковским областям пришлось одновременно защищаться против немцев, литовцев и ливонских рыцарей. Своим чудесным спасением эти земли обязаны Новгородскому, а затем Владимирскому Великому князю св. Александру Невскому.

С.Соловьев приводит любопытную статистику в своей "Истории". В половине XV в. главным препятствием для благосостояния русского народа он считает, кроме мора, эпидемий, неурожаев, землетрясений и т.д., междоусобицы и нашествия врагов. На Севере он насчитывает 90 усобиц, от которых пострадали больше всех Владимирская область (16 раз), Новгородская (15 раз), Московская (14 раз), Тверская (13 раз) и т.д. Значит, в среднем Владимир подвергался опустошению каждые 15 лет.

От нападений врагов внешних пострадали больше всех Новгородская область (29 раз), Псковская (24раза), Рязанская (17 раз), Московская (14раз), Владимирская и Нижегородская (11 раз), Северская (8 раз), Смоленская и Тверская (7 раз) и т.д. Следовательно, Новгород терпел от врагов в среднем каждые 8 лет. Общее число вражеских нашествий — 133, из коих 48 татарских опустошений. Сложив число усобиц и нашествий, выходит, что в среднем Северная Русь переносила по одному опустошению в год!

Из этого можно заключить, что в XIII в. молодой русской нации угрожала смерть, так как спасения от татар ей невозможно было искать у тех западных соседей, которые сами ополчились на русские земли по причинам, о которых мы расскажем позже. Следовательно, спасения и освобождения от иноверных России пришлось искать исключительно в себе самой.

Киев пал, но культура его не исчезла. Ее сохранила Церковь, благодаря своим иерархам и монахам. Русская Церковь, столь претерпевшая от погрома, лишившаяся множества прекрасных храмов и обителей, стала для народа хранительницей духовных ценностей и опорой в постигшем его бедствии. Непобедимые ханы Золотой Орды — "Улуса Джучи" — принуждены были с этой силой считаться и относиться к Церкви с уважением. Во-первых, ханы сразу убедились в невозможности заставить русских людей отречься от православной веры. Когда Батый призвал в Орду князя Михаила Черниговского и приказал ему только пройти между двух огней и поклониться на юг тени Чингис-Хана, князь ему ответил: "Христианам нельзя идти сквозь огонь и поклоняться тому, чему кланяются здесь, такова христианская вера! Она запрещает кланяться твари и идолам". За это, пишет летописец, Михаила стали терзать и топтать, а затем отсекли ему голову; так же замучен был и укреплявший его боярин Феодор. Произошло это 23 сентября 1246 года. Мощи их были привезены в Чернигов, а в 1572 г. перенесены в Москву.

Батый был настолько поражен такой непоколебимостью, что решил относиться с терпимостью к религии, способной вдохновлять русских на мученичество. Уже в 1250 г. митрополит Киевский Кирилл III (1243-1281)55 беспрепятственно смог совершить длительное путешествие в Чернигов, Рязань, Суздальскую землю, Новгород Великий и т.д., укрепляя и наставляя свою паству. В 1255 г. митрополит посетил новую великокняжескую столицу Владимир, а в 1263 г. он похоронил в ней св. Александра Невского, после чего вернулся в разрушенный Киев.

Церковная жизнь повсюду восстанавливалась в прежних формах и в 1274 г. Кирилл смог созвать во Владимире Собор по случаю восстановления в столице архиерейской кафедры. Избранный на нее Киевский архимандрит Серапион был известным церковным писателем, автором четырех "Поучений"; в последнем из них Серапион обличает суеверов, убивавших волхвов и волшебниц по самым нелепым причинам.

Митрополит поручил Собору заняться искоренением некоторых непорядков, замеченных им во время своих путешествий. Как дополнение к основным правилам "Кормчей Книги" Собор принял следующие решения:

Крещение совершать непременно через троекратное погру жение, а не обливание; допускается последнее только в случае крайней нужды.

До оглашения маслом смазывать особо, а по крещении — миром те же самые чувства.

До поставления священников или диаконов епископы дол жны осведомляться о жизни кандидатов и спрашивать соседей, знающих их с детства.

Кандидатов в причетники, канонархи и чтецы обучать в соборе под руководством старших. В диаконы посвящать с 25 лет, в священники — с 30 лет.

Тем временем авторитет Церкви настолько вырос в глазах татар, что в 1261 г. Кирилл III учредил архиерейскую кафедру в самой столице ханов, Сарае, и первым ее епископом назначил Митрофана. Ханы не только не препятствовали митрополиту продолжать сношения с Византийским патриархом, но и сами изъявили желание через его посредство угождать греческим императорам. Так, в 1279 г. Феогност, епископ Саранский, три раза ездил в Константинополь с грамотами от митрополита и дарами от хана Менгу-Тимура императору (С.Соловьев. "История России").

Преемник Кирилла митрополит Максим (1223-1305) совершил, наконец, задуманное его предшественником перенесение Киевской кафедры во Владимир. Однако, как замечает С.Соловьев, государственные и церковные центры начинали постепенно тянуться с Южной Руси на Северную. Митрополит св. Петр (1308-1326) чувствовал неустойчивость Владимирского центра русской жизни и, путешествуя по Руси, как бы искал, где окончательно обосновать свою кафедру. Он не пребывал постоянно во Владимире, жил то в Брянске, то в Москве, где он сблизился с Московским князем Иваном Даниловичем (Калитой). Св. Петр, несомненно, провидел в нем будущего "Собирателя Земли Русской". В Москве митрополит пребывал в общей сложности дольше, чем в других городах, и там завещал быть похороненным.

Связь с Византией не прерывалась. В 1311 г. Тверской епископ Андрей пожаловался патриарху Афанасию I на митрополита Петра и патриарх велел срочно созвать Собор. Епископы собрались в Переяславле-Залесском, рассмотрели донос на Петра, признали оный неосновательным и митрополит полностью оправдался перед Византией.

Кроме того, сохранившая свою органическую связь с патриархом и признанная татарами, Русская Церковь приняла на себя ответственную государственную роль, призвания лучших из князей к изысканию путей национального единения Руси, по примеру ненарушенного единства церковного.

Как было сказано, одной из основных причин татарского ига явились политическая разрозненность удельных княжеств, их междоусобицы и ссоры. Этот суровый урок не пропал даром и Церковь Русская приложила все свои усилия, чтобы добиться воссоздания давно утраченного государственного единства. В 1270 г. митрополит Кирилл III написал в назидание бранящимся между собой князьям: "Мне поручил Бог архиепископию в Русской Земле, а вам должно слушать Бога и меня: не проливайте крови!"

Прежде всего необходимо было придерживаться в отношении азиатских "'оккупантов" политики осторожности и гибкости, в то же время не идя на компромиссы в самом важном вопросе — православной веры. Благодаря татарской терпимости, можно сказать, что за редкими исключениями русские князья в этой политике преуспели, причем церковная иерархия и монастыри явились для них постоянной опорой и наставлением. Наиболее способными оказались, как известно, Московские князья, которые завершили окончательное объединение Земли Русской.

Изучая историю этого переходного периода, от разрушения Киевской Руси до начала Московской государственности, невольно поражаешься мужеством и преданностью Православию русского народа. Перечисленные С.Соловьевым народные бедствия, достаточные для полного уничтожения любой нации, сроднили между собой целые области, укрепили русский национальный дух и еще более приобщили народ к церковной жизни, ставшей для него неотъемлемым элементом бытия. Живя жизнью Церкви и святоотеческими традициями, русский человек, несмотря на тяжкое иго, не утратил, а усовершенствовал свои природные качества, а народное творчество этой эпохи, как мы увидим, свидетельствует об успехах, достигнутых в области культуры и искусства. Оторванная от Европы, эта русская культура явилась вполне самобытным отражением народной души, ее верований и идеалов. Истоки ее оставались, как и встарь, в Православии, столь ревностно воспринятым Киевской Русью.

С точки зрения экономической следует подчеркнуть благоденствие богатейшего русского города того времени — "Господина Великого Новгорода", которому посчастливилось ни разу не попасть в руки врагов восточных и западных.

Ввиду значения в русской истории этой первой варяжской столицы, ее культуры и политической самобытности мы позволим себе вкратце рассказать о Новгороде.

По свидетельству византийских хроник, за сто лет до Рюрика знали уже о "Новом Городе", населенном славянами, торговавшими с греческим колониальным городом Ольвией, находившимся близ нынешней Одессы. Один из торговых путей вел от Оль-вии к Новгороду. Очевидно, до "Нового Города" когда-то существовал и "Старый Город", как предполагают некоторые ученые. Первые строения Новгорода были деревянными, так как камень стоил дорого, а вокруг изобиловали леса. Однако, судя по недавно произведенным раскопкам, древний Новгород имел вымощенные улицы и канализационные стоки уже в XI в., усовершенствования, не существовавшие тогда ни в одном европейском городе.

Летописец, повествуя о призвании варягов, пишет: "Реша Руси чудь, словени и кривичи: вся земля наша велика и обильна" и т.д. Следовательно, в призвании князей участвовали и финны под именем чуди. Историк Беляев говорит, что славяне не обращали финнов в рабство, а принимали их в свое общежитие, одновременно влияя на них нравственно. Путем смешанных браков оба племени настолько сроднились, что в IX в. их общественные интересы стали одинаковыми.

Как столица варяжских князей Великий Новгород превратился в царственный град и для славян и для финнов, причем оба племени пользовались одинаковыми правами (И.Беляев. "Рассказы из русской истории", 1866). Итак, на Севере произошло с финнами то же, что и с варягами на юге — постепенное слияние во единую русскую семью.

С древнейших времен Новгород славился своей торговлей со всем миром. Готские купцы издавна считались лучшими его клиентами, а с расширением Ганзейского союза (XIII-XIV вв.) немцы образовали там собственную общину. На Востоке новгородцы вели оживленную торговлю с хазарами, арабами и болгарами, одновременно с греками и их колониями.

Когда столицей Руси сделался Киев, Новгород стал управляться наместниками Киевских Великих князей, вплоть до смерти Владимира Мономаха. Ввиду княжеских междоусобиц и удельных ссор за Киевский великокняжеский стол главное политическое управление в Новгороде перешло к "вечу", по решению которого стали выбираться князья, угодные городу. Духовенство избирало "владыку" (сперва епископа, затем — архиепископа), которого посылали на утверждение к Киевскому митрополиту.

Древнейший Новгородский монастырь был основан св. Антонием Римлянином. Этот святой родился в Риме в 1067 г. и там изучил латынь и греческий. Желая удалиться от ересей и новшеств, вызвавших Римскую схизму XI в., св. Антоний стал скитаться и в 1108 г. на камне приплыл в Новгород по Неве и Волхову. Приютил его сперва некий купец Готфин (гот из Крыма) и он основал первый Новгородский монастырь, где и скончался. В XII в. св. игумен Вар-лаам основал в десяти верстах от города Хутынский Спасо-Преоб-раженский монастырь. Умер Варлаам в 1193 г.

Великий Новгород владел обширной территорией, разделенной на пять провинций, или "пятин", от Чудовского озера до Ильмени и Вятки, охватывая весь север Руси. Колонизаторами этого великого края были первоначально монахи, а также дружины "ушкуйников" (ушкуй — лодка). На Руси издавна существовали такие товарищества промышленников или просто любителей приключений и вольной жизни, промышлявших грабежами. Дружинами такого типа в юго-западных степях были "бродники", объединенные в своего рода корпорации во главе с выборным "ватаманом" (от слова "ватага") или "атаманом". На востоке и юго-востоке существовали казачьи "ватаги", или артели промышленников и казаков, хозяйничавших на Днепре, Тереке, Яике и Дону; из их числа впоследствии вышли славные товарищи Ермака Тимофеича, покорителя Сибири. Как указывает проф. Вернадский ("Звенья русской культуры"), задолго до учреждения Петром I цеховой организации в России существовали те же цехи, или, по-западному, — корпорации, только под названием артелей, ватаг и т.д. Древнерусские акты XII и XIV вв. отмечают существование и развитие артелей для рыбного промысла, для охоты (охотники на кречетов, например, входили в ватаги "помытчиков") и т.д. Постройкой храмов, как на западе, ведали артели каменщиков, плотников и других мастеров. За качеством работы артели следили выборные "старшины". Темпы построек кажутся нам невероятными: многие каменные храмы, например церковь св. Михаила Архангела в Москве, закладывались и строились в течение одного года, а деревянные или "обыденные" церкви зачастую строились и освящались в один день! (С.Соловьев).

Новгород, присоединенный к Московскому великому княжеству в 1478 г. при Иоанне III, славился великолепием своих храмов и искусством своих мастеров.

Как было сказано, Ярослав Мудрый выстроил в Новгороде знаменитый каменный собор св. Софии на месте, где в 1045 г. сгорел дубовый храм "о тринадцати верхах", поставленный первым Новгородским епископом, св. Иоакимом Корсуняниным в 989 г.

Самым распространенным типом новгородских и вообще северных деревянных церквей была "шатровая" или, как называлась она в летописях и актах: "церковь древяна вверх". Из более чем 150 храмов, выстроенных в Великом Новгороде с XIII по XV век, не считая выстроенных заново, было сто каменных.

Новгородцы особенно умело и блестяще восприняли греческое архитектурное искусство, а также создали самобытную Новгородскую школу живописи.

В XIV в. в Новгороде славились мастера Иван, Климент и Алексей; в Пскове в 1420 г. — мастер Феодор с дружиной (т.е. артелью) обили свинцом храм Св. Троицы, причем, по словам летописца, пришлось из Москвы выписывать мастера по литью свинцовых досок; мастера прислал в Псков митрополит Фотий, и Феодор научился этому искусству.

Епископ Евфимий Новгородский покрыл чешуей Ладожскую церковь св. Георгия. Новгородские мастера-золотильщики покрывали золотом не только купола и маковицы, но и гробы, например гробницы кн. Владимира Ярославича и матери его — княгини Анны в Софийском соборе.

Епископ Тверской Феодор соорудил медные двери для церкви Спаса в Нижнем Новгороде. Епископ Игнатий Ростовский вымостил Богородичную церковь красным мрамором, подобно Тверской церкви Спаса.

Греки расписали живописью Успенскую соборную церковь в Москве в 1343 г., а их русские ученики мастера Гойтан, Семен и Иван — монастырский храм Спаса.

Феофан Грек и Даниил Черный расписали в Кремле церковь Рождества Богородицы и св. Лазаря в 1395 г., а тот же Феофан в 1399 г., расписал церковь св. Михаила и в 1405 г. — храм Благовещения на княжем дворе вместе со "старцем из Городца" — Прохором и знаменитым "чернецом"-иконописцем Андреем Рублевым.

Рублев и иконописец Даниил расписали Владимирскую церковь Богородицы,Троицкую церковь в Сергиевой Лавре и церковь Андроникова монастыря в Москве.

Летопись упоминает также об известном новгородском мастере Исайи Гречине, а в 1385 г. отмечает гибель во время пожара в Павловой монастыре русского мастера-иконописца Иваша.

К этому длинному перечню древних шедевров русского церковного искусства, разумеется, можно было бы прибавить еще много.

Опишем также развитие искусства литья колоколов. В 1345 г. мастер Борис Римлянин отлил в Москве три больших и два меньших колокола, а в Новгороде — большой колокол для св. Софии.

Интересно, что в 1404 г. некий монах Лазарь построил в Москве, за церковью Благовещения, на дворе Великого князя — часы, которые летопись описывает следующим образом: "Сей же час-ник наречется часомерье; на всякий же час ударяет молотом в колокол, размеряя и расчитая часы нощные и дневные; не бо человек ударяше, но человековидно, самозванно и самодвижно, страннолепно некако сотворено есть человеческою хитростью, преизмечатно и преухищрено".

В 1436 г. Новгородский епископ Евфимий тоже устроил звонящие часы (С.Соловьев, op.cit, т. IV, гл. Ill, с. 1236-1239).

Так, несмотря на все бедствия, произрастало русское искусство, строились и украшались храмы, свидетельствующие о любви к вере и благочестию всех русских людей. Искусство этих древних мастеров поражает отделкой и законченностью работы: малейшие детали архитектуры, украшение дверей, окон, сводов храмов изумляют своим совершенством. Щедро жертвуемые Церкви драгоценные камни, золото и серебро покрывали престолы, царские врата, иконы, ризы, Евангелия и т.д.

Одновременно продолжалась повсюду проповедь православной веры — другое свидетельство жизнеспособности Церкви во время татарского ига.

На Северо-востоке прославился апостол зырян, или пермяков, св. Стефан. Родом из Устюга, он принял монашество и, изучив зырянский язык, подобно свв. Кириллу и Мефодию, составил для зырян азбуку и перевел богослужебные книги и Св. Писание. Будучи поставлен епископом в Перми, св. Стефан выстроил множество храмов и открыл при них школы. Друг преп. Сергия Радонежского, о котором будет сказано особо, св. Стефан приобрел на всем Севере такой авторитет, что даже самовольные новгородские "ушкуйники" питали к нему любовь и уважение. Преемником Стефана в Перми был епископ Исаак, затем Пити-рим, замученный вогулами, среди которых он проповедовал.

Наконец, Православие оказывало влияние и на самих татар. Летопись рассказывает, как в 1390 г. к Великому князю Московскому Василию Димитриевичу явились три ханских придворных, прося крещения, которое совершил сам митрополит Киприан.

Вышеуказанные артели, промышленные и ремесленные, почти всегда возникали при церковных приходах. Артельщики заботились о "своем" храме и его благосостоянии; храмовой праздник являлся праздником всей корпорации и торжественно справлялся ("почесть сотворити"). Так, в Новгороде вокруг церкви св. Параскевы-Пятницы объединялось "заморское купечество", при храме св. Иоанна Предтечи на Опоках — другое купеческое товарищество и т.д. В Новгороде и Пскове каждая улица, или "конец", имела свой приход, являвшийся главным центром "кончанской жизни".

В монастыри, о которых будет сказано особо, шли лица из разных сословий; как известно, св. Алексий, митрополит Московский, происходил из боярского рода Плещеевых; преп. Сергий Радонежский — из бояр Ростовских и т.д.

Духовенство бесстрашно боролось против разных татарских обычаев, например, "кабальной зависимости", то есть обращение в рабство за долги до выплаты процентов (по-арабски "кабала" — долговая расписка). Этот обычай, происходивший из Уйгурского права, впервые упоминается летописцем в 1262 г. ("Звенья русской культуры", с. 123). Кроме того, Церковь Русская, со своего зарождения всячески старавшаяся облегчить участь рабов или "холопов", достигла в этой области значительных успехов: многие хозяева стали отпускать на волю рабов по духовному завещанию, перед смертью. Число таких вольноотпущенных, или "задушевных людей", благодаря Церкви сильно увеличилось повсюду.

В то же время Церковь строго карала торговлю людьми, особенно продажу их в рабство иностранцам ("поганым"). Суровые епитимий налагались духовенством за всякое убийство "холопов". Уже в XII в. митрополит Георгий писал в своем "Правиле": "Аще кто челядина убиет, яко разбойник епитимию приемлет".

Проф. Е.В.Спекторский пишет: "Русский народ принял христианство не как схоластическую систему, а как руководство к праведной жизни и добротолюбию, согласно с Евангельской правдой... На Западе христианство столь слабо проникало в деревню, что деревенщина стала даже синонимом язычества (paganus от pagus — paysan). На Руси же деревня столь быстро усвоила христианство, что земледельцы из смердов превратились в крестьян (христиан), а "погаными" ("поганус" — язычник) именовались иноверные кочевники. Весьма знаменательно, что после принятия христианства в западной культурной Германии героем народных сказаний был Этцель (хищный вождь гуннов — Аттила), тогда как героем древнерусских былин — кроткий Илья Муромец, богатырь, защищавший мирное крестьянство от всяких злых сил, истый христианин, которого народная память смешала даже с канонизированным в XVII в. преподобным Илией Печерским ("Чоботком")".

Таков был уклад жизни русского общества в тяжкие века татарского владычества.

Глава II