4
Первым был недавно упомянутый Плутарх. Когда его вели на смерть, то человек, о котором идет сейчас речь, до последней минуты его не оставлявший, едва не был убит согражданами, видевшими в нем виновника смерти Плутарха, но и тут его сохранила воля Божия. (2) После Плутарха вторым мучеником был Серен, Оригенов ученик, в огне доказавший принятую им веру. (3) Третьим мучеником из того же училища был Ираклид, за ним четвертым – Ирон; первый еще оглашаемый, второй только что крещенный: обоих обезглавили. Из этой же школы вышел пятый борец за веру – Серен второй. После пыток, перенесенных им с величайшим терпением, он был, говорят, обезглавлен. Ираида, из оглашаемых, получив, по его словам, Крещение в огне, скончалась.
5
Седьмым среди мучеников посчитаем Василида. Он вел на казнь знаменитую Потамиэну, которую до сих пор славят ее земляки. Охраняя девственную чистоту своего тела, оборонялась она от влюбленных (а была в полном расцвете душевной и телесной красоты) и после страшных пыток – от одного рассказа о них содрогаешься – была сожжена вместе с матерью Маркеллой. (2) Говорят, что судья (он звался Акилой), велевший тяжко изранить ее тело, издеваясь, пригрозил отдать ее гладиаторам. Она немного подумала и на вопрос, что же она выбрала, дала ответ, который показался присутствующим чем-то нечестивым. (3) Тут же услышала она свой приговор, и Василид, один из прикомандированных воинов, повел ее на казнь. Толпа пыталась дразнить ее и осыпать грубой руганью, но воин отпугнул оскорбителей и обращался с Потамиэной очень жалостливо и доброжелательно. Она приняла его сострадание и посоветовала ему не падать духом; по отшествии своем она его вымолит у своего Господа и очень скоро оплатит ему за то, что ей сделал. (4) Сказав это, она мужественно ожидала конца, а ее медленно и постепенно поливали кипящей смолой по всему телу от подошв до головы. Такую борьбу вела эта девушка, достойная хвалебной песни.
(5) Спустя немного времени товарищи Василида попросили его поклясться; он заявил, что ему вообще не дозволено клясться: он христианин и открыто это исповедует. Сначала подумали, что он шутит, но он твердо держался своего; его отвели к судье, который после его исповедания отправил его в тюрьму. (6) Когда братья о Господе приходили к нему и расспрашивали о причине такого полного, похожего на чудо порыва, он, говорят, ответил, что Потамиэна через три дня после своего мученичества пришла к нему ночью, возложила ему на голову венец и сказала, что она просила Господа смилостивиться над ним, что молитва ее услышана и Он скоро возьмет его к Себе. После этого братья запечатлели его печатью Господней, и на следующий день славному за Христа мученику отрубили голову. (7) Рассказывают, что в Александрии тогда толпами обращались к вере Христовой; Потамиэна являлась им во сне и звала ко Христу. На этом закончим.
6
В то время Александрийским училищем руководил преемник Пантена Климент, Ориген был его учеником. Излагая содержание «Стромат», Климент в 1-й книге их поместил хронологию событий до смерти Коммода; ясно, что он работал над своим сочинением при Севере, о времени которого рассказывает и эта книга.
7
Тогда же другой писатель, Иуда, размышляя по поводу семидесяти седьмин Даниила, довел свою хронику до десятого года царствования Севера. Он думал, что близится пришествие антихриста, о котором без конца говорили. Тогдашнее сильное гонение на нас породило смуту во многих умах.
8
В это время Ориген, занятый делом оглашения в Александрии, совершил поступок, свидетельствующий о душе юной, незрелой и в то же время глубоко верующей и стремящейся к самообузданию. (2) Поняв слова: «Есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царствия Небесного» в их буквальном смысле, думая и выполнить спасительный совет, и прекратить грязную клевету язычников (ему, юноше, приходилось беседовать о вопросах Божественных не только с мужчинами, но и с женщинами), он и поторопился на деле осуществить спасительные слова, полагая, что большинство его учеников ничего не узнает. (3) Скрыть, однако, такое дело оказалось невозможным, как он этого ни хотел. Позднее об этом узнал Димитрий, предстоятель Александрийской Церкви, изумился отваге Оригена, похвалил за усердие к вере и ее искренность, посоветовал не падать духом и отныне еще больше прилежать к делу оглашения. (4) Тогда повел он себя так, но вскоре, видя, что Оригсн благоденствует, что он везде известен и всюду прославляем, он поддался человеческой слабости: постарался всем епископам описать его поступок как чистое безумство, между тем как наиболее известные и уважаемые палестинские епископы – Кесарииский и Иерусалимский – сочли Оригена достойным высшей чести и рукоположили его в пресвитеры. (5) Он был в это время весьма известен, пользовался у всех людей во всем мире славой за свою мудрость и добродетель, и Димитрий, не зная, в чем бы его обвинить, придрался к его давнему детскому проступку, страшно оклеветал его, осмелившись при этом задеть и тех, кто продвинул его в пресвитеры. (6) Все это, впрочем, случилось несколько позже, а тогда Ориген в Александрии всех приходящих безбоязненно поучал днем и ночью слову Божию; весь свои досуг он посвящал изучению Писания и тем, кто приходил к нему поучиться.
(7) После восемнадцати лет царствования Севера ему наследовал сын его Антонин. В тогдашнее гонение среди мужественных борцов, уцелевших по Промыслу Божию во время исповеданий и состязаний, был некий Александр, которого мы недавно упоминали как епископа Иерусалимской Церкви; он так отличился своим исповеданием Христа, что был удостоен упомянутого епископства, хотя Наркисс, его предшественник, был еще жив.
9
Члены этой Церкви помнят многие чудеса Наркисса; предание о них преемственно сохраняется братьями. Рассказывают, между прочим, об одном удивительном деле, им совершенном. (2) Однажды на великой Пасхальной всенощной у диаконов не хватило масла, и весь народ пришел в уныние. Наркисс велел служителям, которые ведают освещением, набрать воды и принести ему. (3) Это было немедленно выполнено; он помолился над водой и с искренней верой в Господа распорядился разлить воду по светильникам. Сделали и это; вопреки здравомысленным соображениям, чудесной и Божественной силой вода приобрела свойства масла. У многих тамошних братьев с давних пор и доныне хранится часть этого масла, как свидетельство о чуде.
(4) Рассказывают о многих достопамятных событиях его жизни; вот одно из них. (4) Каким-то гнусным и ничтожным людям невыносима была его строгая, упорядоченная жизнь; зная за собой множество мерзостей, боясь обличения и суда, они, забегая вперед, измыслили и возвели на него клевету страшную. (5) Чтобы убедить слушателей, они подтвердили ее клятвой: «Чтоб мне погибнуть в огне (если это неправда?», – сказал один; «Чтоб мне заболеть страшной болезнью», – поклялся другой; «Чтоб мне ослепнуть», – произнес третий. Несмотря на их клятвы, никто из верующих не принял в расчет их слова: все воочию видели трезвую и безупречную чистую жизнь Наркисса. (6) Он, однако, не смог пренебречь гнусным злословием; ему вообще издавна была любезна жизнь философа, и он бежал от братии и провел много лет, скрываясь в неведомой пустыне. (7) Между тем Высшая Правда не сводила глаз с происшедшего: нечестивцев вскоре постигло то, что они сами навлекли на себя своими клятвами. У первого, неизвестно почему, ни с того, ни с сего на дом, где он жил, упала ночью маленькая искра; дом сразу занялся, и хозяин сгорел вместе со всей семьей. У второго все тело от подошв до головы было поражено болезнью, которую он на себя накликал. (8) Третий, видя конец соучастников и трепеща неотвратимого суда Всевидящего Господа, перед всеми сознался в своих кознях, терзался в покаянных стенаниях и столько плакал, что ослеп на оба глаза. Такое наказание потерпели они за свою ложь.
10
Когда Наркисс ушел неизвестно куда, епископы соседних Церквей посвятили в епископы другого, именем Дия. Епископствовал он недолго; его преемником был Германий, преемником последнего – Гордий]. При нем появился, словно воскресший, Наркисс, и братья упрашивали его стать их предстателем. Им еще больше восхищались за его отшельничество и за его любомудрие, а больше всего за то, что он был удостоен от Господа возмездия за него.
11
Когда он по глубокой старости не смог нести епископское служение, то велением Господним призван был к сослужению с ним упомянутый Александр, бывший епископом другой Церкви: а было ему это открыто в ночном видении. (2) Следуя как бы Божественному знамению, он отправился из Каппадокии, где впервые был удостоен епископского сана, в Иерусалим, чтобы помолиться и разузнать о тех местах. Местные жители приняли его очень радушно и упрашивали не возвращаться домой, ссылаясь и на свое ночное видение, и на голос, отчетливо указавший на него наиболее ревностным братьям; им приснилось, что они вышли за городские ворота принять епископа, предназначенного Господом. Так они и сделали и с общего согласия соседних Церквей принудили его остаться. (3) Об этом вспоминает и сам Александр в своих письмах к жителям Антинои, до сих пор у них сохраняемых. О своем сослужении с Наркиссом он пишет в конце одного письма так:
«Приветствует вас Наркисс, бывший до меня здесь епископом и теперь молитвенно трудящийся со мной. Ему исполнилось сто шестнадцать лет; он убеждает вас, как и я, пребывать в единомыслии».
(4) Так это происходило. В Антиохийской Церкви преемником скончавшегося Серапиона стал Асклепиад, прославивший себя исповеданием во время гонений. (5) Александр, вспоминая о его посвящении, так пишет антиохийцам: «Александр, раб и узник Иисуса Христа, приветствует о Господе блаженную Церковь Антиохийскую. Удобными и легкими сделал Господь мои оковы, когда, сидя в тюрьме, я узнал, что по Божиему Промыслу епископом святой вашей Антиохийской Церкви поставлен Асклепиад, который этого по своей вере вполне достоин».