Федоров мне однажды сказал, будто это все потому, что гофмаршалы убедили государя, что так дешевле. Я чуть было не лишился чувств. При выборе учителей наследнику российского престола все определяет экономия и берут того, кто обходится дешевле. То же самое относится и к его личному сопровождающему. Деревенько, может, парень и неплохой, но для престолонаследника не совсем подходящий, и это соответствующим образом сказывается на его манерах».
В сообщении Щавельского следует перечень на то время известнейших выходок, которые совершил Алексей за столом в течение времени. Рассказывает очевидец:
«Летом 1916 г. Алексей Николаевич почти ежедневно проводил в городском саду возле дворца военные упражнения со своей «ротой», состоявшей из местных гимназистов его возраста. В общем, в этом принимало участие около 25 детей, среди них два еврея. В определенное время они строились в саду, и, как только появлялся наследник, приветствовали его по-военному и затем маршировали перед ним.
Еще он любил делать нечто другое, что демонстрировало не только его любовь ко всему военному, но и привязанность к своему отцу. Утром Алексей Николаевич, перед тем, как государь выходил к чаю, становился со своей винтовкой у входа в салон на пост, при появлении государя брал на караул и застывал в такой позе, пока царь не выпьет чай.
Господь наградил несчастного мальчика удивительными природными дарованиями: быстрой сообразительностью, общительностью, добрым и сочувствующим сердцем и особенно очаровывающей в царях простотой; внутренняя красота нашла свое соответствие во внешней. Алексей Николаевич также быстро схватывал суть серьезных разговоров — ив соответствующих ситуациях был даже находчив».
Флигель-адъютант Мордвинов видит Алексея таким:
«Прискорбная болезнь престолонаследника достаточно известна — внутренние кровотечения, вызванные ранениями, происходили все реже, так что А[лексей] Николаевич] после выздоровления негнущихся ног производит впечатление такого же здорового, как другие дети. Мне припоминается легкость его движений, когда он играл с другими местными детьми. Это был исключительно красивый мальчик, стройный, с тонкими чертами, задумчивый и изобретательный. Нельзя было в него не влюбиться, когда он шутки ради становился на пост перед комнатой государя, пока тот не выходил, или когда он демонстрировал ружейные приемы со своей игрушечной винтовкой — лучший унтер-офицер образцового полка Николая I не смог бы сделать это лучше и красивее.
Однако еще он обладал внутренним обаянием, «золотым сердцем», легко шел на контакт, всегда старался помочь другим — прежде всего тем, с кем обращались несправедливо. Как и у его родителей, в нем было много сочувствия и сострадания. Царевич был хотя и ленивым, но очень одаренным мальчиком — полагаю, он потому и был ленив, что был талантлив, быстро все схватывал и опережал свой возраст в творческих возможностях.
[…] Несмотря на свое добродушие и озорство, он подавал несомненные надежды на то, что когда-нибудь будет иметь твердый, самостоятельный характер. Уже с раннего детства он не хотел никому подчиняться и уступал — как и его отец — только в тех случаях, когда ему самому это казалось обоснованным. Подобно отцу и сестрам, он безмерно любил русские пейзажи и все русское. «С ним им будет труднее, чем со мной», — поговаривал о нем государь.
И действительно, Алексей Николаевич обещал стать не только хорошим, но даже выдающимся русским монархом».
На постороннего наблюдателя царевич в то время, похоже, производит хорошее впечатление. Иногда Ставку посещают корреспонденты русских газет, но также и заграничные, и прежде всего из союзнических стран. Так 1 октября 1916 года в парижском еженедельнике «L'illustration» появляется сообщение о буднях Генерального штаба, Ставки и об особом впечатлении, произведенном русским престолонаследником на корреспондента Сержа де Шассена. В иллюстрированной статье на всю страницу, в частности, говорится:
«Часами он [Алексей Николаевич] сосредоточенно погружен в изучение военных карт, утыканных маленькими флажками. Оловянных солдатиков, которыми он так любил прежде играть, и тех солдат, которые гибнут на войне, получают ранения или возвращаются украшенные крестами, уже разделяет непреодолимая пропасть. Великий князь ни о чем более не думает и ни о чем другом не говорит, как о войне. Генерал Брусилов теперь для него великий герой и великий пример; когда этот генерал после крупного успеха своего наступления в Галиции вернулся знаменитостью в Ставку, юный царевич на глазах у всех выбежал ему навстречу, чтобы его поздравить. i
Однако его симпатии распространяются и на простых солдат. […] Дообеденное время престолонаследник посвящает работе под руководством троих учителей, которые как педагоги символизируют Антанту[129]: Петров, Жильяр и Гиббс. После обеда час беззаботного времяпрепровождения, занятия греблей и долгие пешие прогулки, в которых сын сопровождает царя.
В последнее время престолонаследник общается с двумя товарищами, кадетами, с которыми познакомился случайно, гуляя в саду. С тех пор три юноши неразлучны, и наши фотографии показывают лучше любого описания, как будущий правитель России играет со своими друзьями, которых выбрал сам без учета происхождения и положения, исключительно по личной симпатии. Естественно, и в их играх отражается война. Царевич владеет специальной военной лексикой как кадровый военный. Но наибольшее удовольствие доставляет ему муштровать своих кадетов или объяснять им положение на фронте».
А положение на фронте в это время, в середине 1916 года, для России действительно интересное и обнадеживающее. 4 июля упомянутый генерал Брусилов начинает на юго-западе России по ширине фронта в 250 км наступление против австрийцев. Его венчает решительный успех. Генерал может записать в свой актив территориальные приобретения в Галиции и Волыни и множество военнопленных. Английский король поздравляет царя в телеграмме с успехом и 300 000 пленных.
Через месяц, 8 августа, Брусилов с боями вступает в Буковину. В середине августа Россия уже может обещать Буковину Румынии, которая до этого момента колеблется в своем нейтралитете. После этого Румыния, хотя у власти находится монарх германской династии, 27 августа вступает в войну на стороне России. Через день ее примеру следует Италия: ее правительство, вначале выступавшее на австрийской стороне, ввиду поражения союзников в Галиции, поскорее переметнулось на сторону более сильной России. Однако эйфория в русском лагере длится недолго. Катастрофические поражения австрийцев беспокоят германских союзников и заставляют их зашевелиться. Конрад фон Хетцендорф просит у германского Генерального штаба помощи. Верховное командование германским Восточным фронтом берет на себя Пауль фон Гинденбург. И когда в сентябре Брусилов начинает новое наступление, то встречает ожесточенное сопротивление противника, усиленного германскими подразделениями.
Более того, сказалось и недостаточная оснащенность русской армии и плохое руководство генералами, которые бессмысленно бросили огромное количество русских солдат в румынские болота. Поражение следует за поражением. Немцы отвоевывают в Румынии один город за другим. Начало военного перелома сопровождается политическими маневрами: чтобы подорвать желание поляков воевать за русского царя, германский кайзер вместе с австрийским императором — незадолго до смерти последнего в ноябре 1916 года — обещают Польше независимость.
Когда в октябре 1916 года Брусилов начинает третье, рассчитанное на два месяца наступление, в нем уже отсутствует ударная сила. Деморализация, распространившаяся в войсках, парализует боевой дух. Этот процесс затрагивает и тыл.
Пацифистская агитация, которая велась пособниками немецких агентов не только в русских городах, но и в районах боевых действий, приходится как раз на тот момент, когда все устали от войны и не видят больше смысла в жертвах. В это время антиправительственная пропаганда попадает на благодатную почву — тем более что правительство теперь преимущественно Состоит из некомпетентных и коррумпированных ставленников Распутина.
Провокаторам не стоит особого труда перевести недовольство в волнения. Этому способствует также целенаправленно распространяемый слух о том, будто царица на самом деле немецкая шпионка, которая, будучи заодно с императором Вильгельмом, повинна в русских поражениях. Теперь отчаяние превращается в ненависть ко всему немецкому. Толпа громит немецкие конторы, разбивает витрины, вычеркиваются даже немецкие имена из программ культурных мероприятий.
С этими волнениями, вырастающими почти до масштаба гражданской войны и сопровождаемыми обоснованными призывами Думы к формированию компетентного, подотчетного ей кабинета министров, не может ничего поделать и министр внутренних дел Штюрмер. Этот протеже Распутина ко всем своим несчастьям еще и немецкого происхождения.
Царь заменяет его — на сей раз несмотря на все Распутиным сомнения и заклинания своей жены. Трепов компетентен, решителен и лоялен — а значит, удастся избежать вмешательства Распутина и подкупа. Тем самым Николай открыто признает, что «старец» означал для внутреннего положения страны вследствие своего протежирования и влияния на царицу. Трепов решается предложить Распутину крупное пожизненное содержание при условии, что тот раз и навсегда отойдет от политики и царицы и покинет Петербург. Распутин со смехом отклоняет предложение. Власть давно уже стала для него наркотиком, которого не купить за деньги, и его магнетизм — благодаря вере царицы в него — сильнее любых попыток предотвратить катастрофу.
Алексей далек от всего этого, и его оберегают от знания происходящего в тылу, в столице и других частях страны и, прежде всего, от подозрений относительно его матери. Едва ли кто, вероятно, передаст ему горькую шутку, ходящую в народе: «Русский наследник в отчаянии. Он не знает, что делать: «Если русские проигрывают, плачет папа. Если немцы проигрывают, плачет мама. Когда же мне плакать?». Но как долго еще не будет касаться престолонаследника происходящее вокруг?